Федерико Моччиа - Прости, но я люблю тебя

— Я всегда себя самого именно об этом спрашиваю. Проблема в том, что и я не нахожу ответа.

— Но если ты сам в себя не веришь...

— ...да, я знаю, как другие могут верить в тебя?..

— Наверняка русским ты показался очень симпатичным той ночью, хоть тебе и пришлось оказаться для этого при смерти.

Андреа допивает свой кофе.

— Не напоминай мне об этом... Мне становится плохо при одной только мысли об этой ночи.

— Пожалуйста, избавь меня от ещё одной «скорой».

Андреа улыбается.

— Шеф... работать с тобой – одно удовольствие.

— Как и иметь тебя в своей команде. Ты не можешь видеть себя со стороны. Но я тебя уверяю, ты производишь прекрасное впечатление.

— Хорошо! — Андреа поднимается на ноги. — Спасибо за кофе. Пойду на своё место, — он двигается по направлению к выходу, но вдруг останавливается. — Та девушка… Ники...

— Да?

— Не знаю, смогут ли японцы оценить, но она проделала огромную работу.

— Да, я с тобой согласен. Эти рисунки на самом деле новые и удивительные.

Андреа задерживается на секунду в дверях. Затем с улыбкой смотрит на Алессандро.

— Я имел в виду не рисунки, — закрывает он дверь.

Он не даёт Алессандро времени сказать что-нибудь. Тут раздаётся сигнал его мобильного. Он смотрит на дисплей. Сообщение. Он открывает его. Ники. Как же сказал Роберто Джервазо? «Жизнь – это приключение, в которое другие решают нас вовлечь и которого сами мы себе не пожелали бы, со множеством промежуточных случайных выборов, которые приводят к случайным результатам». Тогда о чём я волнуюсь? Леонардо часто вдохновляется им, чтобы писать открытки, которые он отправляет своей жене... И они всё ещё вместе. Это тоже случайность. Алессандро читает сообщение Ники. Улыбается. И отвечает так быстро, как только может. «Конечно», отправляет его. Потом берёт свой пиджак и уходит. Предпочитаю анонимную фразу. «Мы встречаем друг друга случайно. Мы встречаем друг друга поцелуем».

68

Ники выходит из дома. Смотрит вокруг. Она не знает, куда идти. Алессандро дважды сигналит ей. Мигает фарами. Ники на секунду прикрывает глаза рукой, чтобы лучше видеть, как дежурный юнга. Наконец, она узнаёт его издалека и тут же бежит к машине. Алессандро открывает ей дверь, и она залезает внутрь.

— Давай, скорее, заводись, мои родители сейчас выйдут.

Алессандро заводится. и в один момент они оказываются за углом.

— Блин... — Ники начинает смеяться, — я тебя не узнала. Но, — оглядывается она вокруг себя, — что ты делаешь в этой машине? Наконец-то понял, что настоящая креативность исходит от простых людей, да? И поэтому взял эту развалину, скажи же мне правду.

— Ещё чего! Это машина моей матери. Я её попросил, и она мне дала.

— Поверить не могу. Так твоя в автосервисе? Разве мы не должны были сначала обсудить детали? Марио, мой механик, вернул бы тебе её как новенькую ещё до того, как ты съешь свою пасту.

Алессандро становится весело.

— Нет, нет, моя машина всё такая же помятая, какой ты её оставила. А эту я взял ради тебя.

— Ради меня?

— Да, она с механической коробкой передач.

Ники смотрит. Видит руку Алессандро между двумя сиденьями. В этот момент он переключается на четвёртую передачу.

— Да ладно... спасибо! Круто… ты подумал обо мне. — Вдруг она останавливается: — Ты попросил её у своей матери? Ради коробки передач, ради меня... Но это означает, что ты всё ей рассказал о нас! — она залезает на него и целует, заставляя его неудобно наклониться.

— Перестань, Ники, не будем и эту машину разбивать!

— Больше, чем она есть?! — Ники снова устраивается на своём месте. — И как она узнает?

— Матери всегда знают обо всём. Знаешь, эту машину водил я в твоём возрасте, — говоря это, он пытается осознать тяжесть этой странной правды. — Она знала, курю ли я, пью, или даже подвозил ли я кого-нибудь, или бывают ли у меня половые акты...

— Половые акты? Блин, как ты вообще разговариваешь? Мать моя, ты чокнутый! К тому же, извини, но у тебя были «половые акты» в этой машине, и теперь ты в ней возишь меня? — Она оборачивает всё в шутку.

— Слушай, прошло уже двадцать лет!

— И что? Всё, что ты делал с восемнадцати лет до этого момента, сводит меня с ума. То есть, с моего рождения. Почти. Мне бы хотелось вернуться назад во времени, посмотреть на тебя, как на DVD. Или лучше даже посмотреть на это прямо в кино. Сесть в первый ряд с ведром попкорна и в тишине смотреть фильм о твоей жизни, и чтоб никто мне не мешал.

— Ну, я могу сказать то же самое и о тебе. Я бы тоже хотел пойти в кино и посмотреть самые важные сцены твоей жизни.

— Да, но ты бы увидел только короткометражку! Ты не многое пропустил! И у тебя есть возможность прожить со мной мою жизнь!

— Как и у тебя. Самый прекрасный день тот, который ещё только предстоит прожить.

— Который предстоит услышать! Это ты придумал. А что ты собираешься делать со всем хламом, который оставлял в этой машине? Или ты забыл о нём?

Алессандро смотрит на неё, повернув к ней голову.

— Поверить не могу.

— Во что?

— Ты ревнивая. Знаешь, что говорит Баттисти?

— Такими темпами я уже стала главным экспертом по Баттисти. Конечно же, знаю его слова. «Дорогая подруга-ревнивица, это позор, болезнь, и ты не можешь забыть о том, что не можешь узнать обо мне, а все мои прошлые истории любви причиняют тебе большую боль, чем зубная боль, все поцелуи, что я раздавал, не улетят в бездну...»

— Ты возбуждена, да?

— Думаю, да. После всех сборников и трактовок Энрико, о которых я слышала в последнее время...

— Тогда ты уже понимаешь, что и мужчины тоже страдают. В той же песне говорится, что «В доверии, моя любовь, у меня тоже есть проблемы, я не могу не говорить о твоих бывших, тех, кто был в твоей постели».

— Да, да, не меняй тему! Признавайся! Ты занимался любовью в этой машине или нет?

Алессандро думает только момент.

— Нет.

— Поклянись в этом!

— Я клянусь тебе. Только один поцелуй, только один раз в drive in в Остии.

— Drive in! Как здорово! Я такое только в кино видела.

— Мы помирились?

— До гроба.

— Мир до гроба?

— Да, так я говорю, когда совершенно не хочу больше спорить!

— Ладно, тогда я остановлюсь, чтобы пустить тебя за руль. Но не превращайся в гонщицу, хорошо? Останавливайся иногда.

Он медленно подъезжает к обочине и останавливается. Ники перелезает через Алессандро.

— Ники, дай мне выйти.

— Давай, не будь занудой, мы закончим ещё до того, как ты окажешься внутри.

Они неловко пытаются перелезть каждый на своё место, случайно мигают фарами, Алессандро ударяет по приборной панели, «Ай!», застрявшая нога, смеющаяся Ники. «Какой ты зануда...», и эти слишком облегающие брюки... Но в конце концов каждый занимает своё новое место.