Вера Колочкова - Любовь не помнит зла

— Нет. Я не обижаюсь. Я просто не помню ее совсем… Я ж не виноват, что не помню. И вообще, отвяжись от меня с этими дурацкими разговорами!

— Ладно… Ладно, отвязываюсь. Пойдем. Холодно. Надо еще в магазин заскочить, на ужин чего-нибудь сообразить. Может, по макаронам вдарим? В холодильнике кусочек сыра есть, я утром от завтрака заныкала, сделаем макароны с сыром и чесноком. Вкусно-о-о…

— Ага. Давай…

Ритка быстро открыла им дверь, будто ждала в прихожей, поглядывая в глазок. Вид у нее был абсолютно загадочный. Подняв над головой кусочек картона и повертев им в воздухе для пущей заинтересованности, пропела весело:

— Пляшите, пляшите! Иначе не отдам! Тут вам послание принесли с гостинцами!

— Послание? Какое послание? — удивленно переспросила Леся, стаскивая с ног мокрые ботинки. — Мы ни от кого посланий не ждем.

— Ты, может, и не ждешь, а Илька ждет! Да, Илька?

— Я? Нет, я тоже не жду… А кто приходил?

— Ой! Такой мужик приходил — отпад! Высокий, красивый, молодой, пальто на нем шикарное, шарф шелковый. Вот, визитку свою оставил. Для тебя, Илька. Там записка на обратной стороне.

— Дай сюда, Рит! — решительно протянула руку к визитке Леся. Выхватив ее из Риткиных рук, прочитала медленно: — Андрей Андреевич Комиссаров, начальник службы охраны.

Она вздрогнула, проговорив вслух эту проклятую, но упорно хранящуюся в памяти фамилию, но потом быстро опомнилась, произнесла тихо, скорее для самой себя:

— Странно, что меня эта фамилия до сих пор по мозгам царапает, столько лет прошло… Интересно, что это за Комиссаров такой выискался? Кто он, Илька?

— Не знаю… — пожал тот удивленно плечами.

— Хм… Прямо мистика какая-то…

— Да ты на обороте, на обороте читай! Там записка! — нетерпеливо проговорила Ритка, выхватывая визитку из Лесиных рук и читая с придыханием: —…Илья, полный порядок. Я твою проблему порешал. Не бойся, они тебя больше не тронут.

— А! Я понял, понял, кто это! Это дядька с улицы, которому я жвачку дал! Он еще со мной до школы прошел, хотел с пацанами разобраться.

— Это с теми, которые тебя побили?

— Ну да! Значит, разобрался все-таки… Молодец…

— Так. Давай все сначала, — строго произнесла Леся, проходя на кухню и увлекая за собой племянника. Ритка, конечно же, притащилась за ними, стояла в дверях символом крайнего любопытства. — Откуда он взялся, этот дядька? Что, прямо-таки сам на улице к тебе подошел?

— Ну да… Он из машины вылез спросить, где аптека. А чего ты так испугалась, Лесь?

— А ты сам не понимаешь, чего? Маленький, да? Ты хоть знаешь, для чего такие дядьки к мальчикам на улице просто так подходят?

— Ты что, думаешь, он педик? Не… На педика он не похож. Он нормальный мужик!

— Да все они с виду нормальные мужики.

— А я тебе говорю, что нормальный!

— Тогда с какого перепугу он ринулся твои проблемы решать? Ты об этом подумал?

— Он еще и гостинцы принес! — тут же вставила свою реплику Ритка, явно переходя на Лесину сторону. — Вон, какой пакет огромный!

— Так. Так… — грозно уставилась Леся на пакет, откуда торчала глянцевым углом огромная коробка с конфетами. — Илья, немедленно бери пакет и неси все это на помойку! И визитку туда же! Слышишь? Немедленно! А лучше дай сюда, я ее порву…

— Леськ, ты чего взбеленилась-то? — обиженно поднял на тетку ровные аккуратные бровки Илья. — Совсем, что ли, рехнулась? Говорю же тебе, нормальный дядька… Не видела его, а уже выводы делаешь!

— Дай сюда визитку, я сказала!

— Не дам! — сделал большой шаг назад Илька, пряча картонную полоску за спину. — Успокойся немедленно, куда тебя понесло? Аж трясешься вся!

А Лесю и в самом деле трясло. Внутри организма все ходило ходуном, булькало и переливалось знобкой сердитостью, и трудно было дышать — тут же схватывалась болью яркая точка под левой лопаткой, исходила лучами, горячо била в голову, изгоняя из нее последние здравые мысли. Даже вдруг захотелось размахнуться и… Ударить, что ли? Вдруг ужаснувшись мерзости собственного порыва, она тут же обмякла, давая дорогу слезам — простым, горячим, обычно-привычным, всегда приходящим на помощь в такие минуты. Действительно, лучше уж поплакать, чем руки распускать.

— Лесечка… Лесечка, да что ты! Успокойся, не надо! — кинулся к ней Илька, обхватил руками, ткнулся носом в изгиб меж плечом и шеей. — Не надо, не надо плакать! Это ты не на меня сердишься, я знаю, это из-за того, что работу потеряла… Ничего, Лесь, прорвемся! Мы справимся, Лесь! Мы прорвемся, честное слово, прорвемся.

Какие хорошие слова — прорвемся да справимся. Бодрые, оптимистические. Сколько раз они в такие именно минуты повторяли их друг другу, как молитву, как «Господи, помилуй», как «Отче наш, иже еси на небеси…». А если в них вдуматься хорошенько — куда они прорвутся-то? Через что прорвутся? Ерунда какая…

— Да ладно. Ладно, все! Я больше не буду, Илька. — Леся с трудом оторвала его от себя. — И правда, чего это меня понесло?.. Ты дай мне визитку, я потом этому мужику сама позвоню, поблагодарю за участие.

— Да не надо его благодарить. Он же не для благодарности. Он просто так, по-мужицки.

— Ну да… И мне он показался таким… порядочным, — тихо проговорила от двери Ритка и вздохнула и тут же вскрикнула испуганно, подскочив на месте: — Ой, чего я тут с вами стою! У меня ж свидание сегодня, в семь часов! А я и не одета, и не накрашена.

— А где свидание, Рит? Здесь, что ли? Дома? — осторожно спросила Леся, утирая остатки слез на щеках.

— Ну прям… Нет, мы в городе договорились встретиться.

— А кто он?

— Да так… Вдовец один. Правда, он старый… Но по телефону голос очень, знаешь, звучал бодренько! Танька, которая мне его телефон у знакомых вызнала, говорит, что он шесть лет уже вдовствует. Порядочный срок-то. Плохо.

— Почему плохо?

— А представляешь, как он за эти шесть лет насобачился в невестах копаться? Сейчас же на одного вдовца — десять холостых баб, если не больше. Так что пойду красоту наводить, и вперед! И вечный бой, покой нам только снится.

— Ага. Давай. Успехов тебе. А я буду макароны варить.

— А мне надо к контрольной по математике готовиться… — печально вздохнул Илька. — Терпеть не могу эту математику! Лесь, когда будет готово, позовешь? А потом чаю с конфетами попьем, ладно? — скосил он глаз на пакет с гостинцами.

— Хорошо. Попьем. Иди. Я скоро…

Завязав за спиной тесемки фартука, Леся засуетилась на кухне, готовя незамысловатый ужин и перекатывая в голове такие же незамысловатые мысли о перспективах сегодняшнего вечера. Перспективы были ясны и просты — вечер она проведет, листая кучу газет с объявлениями о работе, которые они прикупили с Илькой в киоске «Союзпечати», когда шли домой. Будет перелистывать страницы одну за одной, водить пальцем по строчкам, обводя карандашиком нужные варианты. Дай бог, чтоб они были, варианты эти. А завтра с утра будет звонить, лепетать вежливым голоском: добрый день, я по объявлению насчет работы. Ничего, прорвется. Как-нибудь.