Вера Колочкова - Любовь не помнит зла

Господи, трава! Настоящая, живая, зеленая! Придавленная, вжатая в землю, осыпанная сверху скрюченными мертвыми листьями, но живая же!

Протянув руку, Леся коснулась ее кончиками пальцев, пошевелила у корней, и тонкие зеленые стрелки, откликаясь на ласку, дрогнули чуть, несмело поднимаясь.

Распрямившись и медленно оглядевшись, Леся вдруг застыла на месте, пораженная увиденным и услышанным. Нет, ничего особенного вокруг не происходило, конечно же. Зарождался в обыденности новый весенний день с гомоном птиц, с плотным, насквозь пропитанным холодной ночной свежестью воздухом, с солнечными лучами, пробирающимися к дому по просевшему и готовому к бурному таянию ноздреватому снежному насту. Утро как утро. Но все же было, появилось в пространстве для глаза и слуха что-то совсем незнакомое, словно обыденность стала живым существом, которое можно потрогать, погладить, прикоснуться нежно. Как только что к зеленой траве. И послушать. И в себя впустить. И подружиться. И окутаться им с головы до ног.

Молодой ветер, играючи, вдруг обрушился на Лесю сверху. Она подняла голову к небу, засмеялась, будто приняла его игру. Показалось ей, как с проплывающего над головой облака помахали ей руками довольные папа и мама: живи, живи, дочка! И она помахала им тоже. Ага, мол, живу. Слышу. Вижу. Чувствую.

— Андрюха, она здесь! — раздался за спиной звонкий Илькин голос, и Леся повернулась к нему радостно. — Леськ, а мы тебя потеряли…

— Илька… Представляешь, я слышу! И я все вижу, Илька! Я вижу… жизнь! Господи, как это здорово! Я все слышу и вижу, как и ты!

— Ну… Я ж тебе говорил, что ты научишься!

— Чего это ты видишь и слышишь? — появился на крыльце дома Андрей, зевая и ежась от холода. — О чем вы, ребята?

— О чем? А я тебе расскажу, о чем… Нет, лучше покажу. Иди, иди сюда. Смотри, тут трава под снегом. Пригнулась и выжила. Чудом сохранилась. И дальше жить будет. Здорово, правда?