Л Х Косвей - Природа жестокости (ЛП)

Я подтолкнул Дина, который стоял возле меня.

— Что? — спросил он, жуя огромный комок жвачки.

— Видишь ту рыжеволосую девушку?

— Да.

— Поставь ей подножку, когда она будет проходить мимо.

— А зачем?

— Просто заткнись и сделай.

Он посмотрел на меня, будто я ненормальный, но всё равно согласился.

— Ладно.

Просто как по маслу, он сделал ей подножку, когда она дошла до нас, а я вмешался, чтобы спасти ситуацию. Я поймал её в свои объятия, прежде чем она упала, и крепко держал маленькое тело в своих руках. Она моргала ресницами, озираясь вокруг и пытаясь выяснить, как споткнулась. Я позволил своим рукам продвигаться вверх по её предплечьям и плечам, остановившись на обнаженной шее.

— Это ты поставил мне подножку, Роберт? — спросила она тихим голосом, все еще оглядываясь вокруг.

Лана так взволнованна, не думаю, что она даже понимала, насколько интимно я прикасался к ней.

— Нет, это был один из тех придурков, — ответил я, указывая на парней, стоящих рядом с нами.

— Эй, а как насчёт поцелуя за то, что поймал тебя? — спросил я, подталкивая мою удачу.

— Отпусти меня, — спокойно попросила она, её дыхание медленное и глубокое, будто она пыталась держать себя в руках.

— Думал, мы заключили соглашение. Я сдерживаю похотливых подростков подальше от тебя, а ты позволяешь мне прикасаться к тебе, когда захочу.

— Не было никакого соглашения. Я никогда не соглашалась на это, — пробормотала она, теряя свою невозмутимость.

Я упивался её вернувшимся волнением.

Я вздохнул, медленно и сексуально, нажимая пальцами на мягкую кожу её шеи.

— О, да, верно, ты не соглашалась. Моя ошибка.

Я решил отпустить её сейчас. У меня была своя мера, и не было никакого смысла подталкивать её слишком далеко. Это будет лишь то, что она расскажет своей маме, её мама расскажет моей, и меня накажут.

— Моя бабушка говорит, что люди могут заставить тебя думать о себе плохо, если ты разрешишь им. А я не разрешаю тебе, Роберт, — сказала она, высоко держа свой подбородок.

В то время, когда я думал, что она не может быть милее, Лана пришла и ушла с чем-то подобным. Но как только я опустил свои руки с её шеи, она унеслась прочь, а я повернулся, наблюдая за тем, как она уходила.

Всё, на что я мог надеяться — что однажды я буду тем парнем, который сможет заставить её остаться.

Часть третья

Жестокость — признак более глубокой причины

Глава 9

Это самая долгая неделя в моей жизни. С тех пор, как я удалила те фотографии, Роберт дуется на меня. Когда я вхожу в комнату, где сидит он, то просто хочу выбежать оттуда. Моя копия «Орестеи», которую я швырнула в него, всё ещё лежит на траве в саду за домом — молчаливый и неподвижный след того, что произошло.

По некоторым причинам я не могу заставить себя выйти и поднять её. Не хочу вспоминать то чувство, когда я обнаружила, что Роберт зациклился на мне, и это слишком не похоже на его прошлые издевательства. Моё сердце трепещет, но желудок выворачивает.

Дома я постоянно пытаюсь находиться с Сашей, по крайней мере, её болтовня скрывает напряжение, возникшее между мной и Робертом. По-моему, она это заметила, но ничего не говорит.

В четверг утром я готовлюсь к своему последнему рабочему дню на неделе в Алистере. Мне нужно прийти туда после обеда, поэтому я провожу своё свободное утро, просматривая телевизор и складывая чистое бельё.

На экране Молли Уиллис поёт чувственную песню, и я не могу оторвать своего взгляда от певицы. Песня заканчивается, и камера возвращается к ведущему Филлипу Шофилду. У него такое выражение лица, будто он из-за всех сил пытается сдержать смех.

Жаль, что Филлип Шофилд не мой отец. Он был бы идеальным сочетанием заботы и радости. Если в твоей жизни нет отца, то ты склонен фантазировать, что было бы, если случайная знаменитость оказалась твоим отцом.

Он берёт у Молли короткое интервью, спрашивая: «Правдивы ли слухи о вашей беременности?» На девушке надеты большие фиолетовые солнечные очки, поэтому лица не видно.

— О, Филлип, — говорит она, — на прошлой неделе я съела за обедом ростбиф — это и стало причиной этих слухов. Действительно, девушек иногда раздувает, ты же знаешь.

Не знаю, возможно, из-за строения рта она кажется довольно грустной, несмотря на то, что улыбается.

Филлип смеётся и сворачивает интервью, похвалив её за самый лучший сингл и музыкальный клип, который с невероятной скоростью распространяется в интернете. Также он отмечает, что она совершенно не выглядит раздутой сегодня, показывая её подтянутый животик поверх чёрных сексуальных штанов.

Закончив сворачивать бельё, я беру свои вещи для работы, закрываю дом и направляюсь на станцию метро. Когда я добираюсь до ресторана, то попадаю в час-пик. Данни отпросилась на два часа раньше, поэтому не хватает людей. Я верчусь, как белка в колесе, поскольку бегаю от столика к столику, принимая заказы, доставляя еду, и интересуюсь, нужно ли клиентам что-то ещё и т.д.

К концу смены, в 7.30, моя униформа официантки практически прилипает ко мне. Со стороны Алистера, несправедливо заставлять свой штат носить такие узкие чёрные юбки в летнюю жару. С другой стороны, ресторан, вероятно, имеет слишком высокий уровень для футболок и шорт.

Я так рада закончить работу, что просто выбегаю из этого места, полностью готовая к хорошему ужину и пораньше лечь спать. Но добравшись до станции метро, я понимаю, что вышла из ресторана без своей сумочки. Я запускаю руку в карман своей юбки и с облегчением обнаруживаю, что, по крайней мере, мой проездной и мобильник со мной. Слишком уставшая, чтобы возвращаться в ресторан за сумочкой, я решаю просто оставить её там до понедельника и иду на платформу. Но пока я жду поезда, меня поражает ещё одна неудачная мысль. В ресторане было настолько оживлённо, что я совершенно забыла принять инсулин и перекусить. И от этого у меня появляется ощущение тошноты.

Обычно я нахожу где-нибудь ванную для того, чтобы принять своё лекарство, но поскольку дорожный набор находится в сумочке, которую я забыла в ресторане, этот вариант не работает. Ощущение болезни накатывает на меня так быстро, что мне не хватает сил вернуться за лекарством, но дома лежит мой основной запас, поэтому я решаю сесть на метро. Ведь я смогу продержаться час, надеюсь.

Грохот приближающегося поезда только усиливает моё беспокойство. Через секунду кто-то близко подходит ко мне. Я поворачиваю голову и вижу, что это Роберт, возвращающийся с работы.

— Лана, — говорит он низким голосом, кивая головой.

Встреча с ним приносит мне облегчение, и я моментально забываю, что мы не разговариваем.

— О, Роберт, слава Богу, — вздыхаю я, обвивая его руками.