Л Х Косвей - Природа жестокости (ЛП)

Он перемещает лицо к моим волосам, и я чувствую, как мужчина резко вдыхает.

— Ну, не то, чтобы я жалуюсь, или что-то ещё, но ты в порядке? — осторожно спрашивает он, захваченный врасплох моим объятием.

Я отстраняюсь.

— Да нет, я имею в виду, что просто рада видеть тебя.

На какой-то миг у него на лице появляется выражение сильного желания, но быстро исчезает. Рассмотрев меня, он говорит:

— Ты не очень хорошо выглядишь.

Роб прижимает руку к моей пояснице, и мы входим в вагон.

Свободных мест нет, и едва хватает места стоять, поэтому я упираюсь плечом в грудь Роберта, а он держится за поручень.

— Со мной всё будет в порядке, как только я доберусь до дома. Сегодня в ресторане было очень многолюдно, и я не приняла свой инсулин. Затем я ушла и забыла взять сумочку, поэтому сейчас мне действительно нужно добраться до дома, где я приму лекарство и что-нибудь поем. В принципе, чувствую себя дерьмово.

Все мои слова выскакивают слишком быстро.

Его выражение лица смягчается, и он притягивает меня так, что я основательно прислоняюсь к нему, переместив на него всю тяжесть своего тела.

— Господи Иисусе, ты уверена, что с тобой всё будет в порядке? Ты сильно потеешь.

Он проводит большим пальцем по моему виску.

Я дарю ему нерешительную улыбку.

— Возможно, это просто из-за жары.

— Да, — соглашается Роб, обводя глазами мои черты лица. — Такое часто случается?

— Никогда. Я никогда не забываю свой инсулин. Быть уверенной, что сахар в моей крови в норме — главное для меня. Это была слишком утомительная неделя.

Я поворачиваю своё лицо так, что оно располагается на изгибе его шеи. Чувствую себя слишком плохо, чтобы нервничать о том, что нахожусь близко к нему, нуждаясь в комфорте сильного тела Роба больше, чем злиться из-за тех фотографий, которые он сделал. Мужчина напрягается, а затем расслабляется, обнимая меня руками.

— Это моя вина? — спрашивает он у моих волос.

— Частично, — честно говорю ему.

— Сожалею, — шепчет Роб.

— Я тоже сожалею. Мне не надо было удалять твои фотографии. Это было ужасно. Просто я была так смущена ими и шокирована.

Также где-то очень-очень глубоко в душе я польщена сверх меры, но никогда вслух в этом не признаюсь.

— Успокойся, — говорит Роберт, и нежно проводит по моим волосам. — Мы можем поговорить об этом позже. Просто давай сосредоточимся на том, чтобы ты добралась до дома.

Закрыв глаза, я позволяю ему держать себя и использую близость, чтобы вдохнуть запах Роба. Я почти уверена, что он делает то же самое. Одна его рука на моём плече, другая — на талии, и почти касается моей задницы, но не совсем. Я провожу носом по его шее, и он ближе притягивает меня, обвивая рукой, вокруг талии, как тисками. Я тоже обвиваю его руками, и мужчина рычит.

По-моему, я чувствую касание его губ на своих волосах, но не уверена. Кажется, поездка длится вечность не только потому, что мне плохо, а из-за того, что я вполне осознаю те моменты, когда Роберт двигает своим телом, вызывая новые ощущения от наших объятий. Он касается бедром моего бедра, щекой — моей щеки. Думаю, мы делаем вид, что приспосабливаемся, а на самом деле, просто так мы можем робко касаться новых мест.

На каждой остановке люди входят и выходят, но я чувствую себя так тщательно окруженной ими, что едва ли замечаю это. Мы делаем пересадку на «Кингс Кросс», а Роберт всё время поддерживает меня, обнимая рукой. Нам остаётся несколько остановок до Финчли, когда поезд неожиданно останавливается посередине чёрного тоннеля. У меня расширяются глаза от страха, и я смотрю на Роберта. Очевидно, какая-то задержка. Просто надеюсь, что не долгая. Подняв мой подбородок, он заставляет меня заглянуть в его глаза и потирает мою поясницу, успокаивая, и в этот момент из динамика разносится голос машиниста:

— Можете уделить мне ваше внимание, пожалуйста? Произошёл временный сбой сигнала на линии. Я бы хотел извиниться за задержку. Надеемся, что всё будет в порядке, как только возможно.

— Вот, дерьмо, — бормочу я.

— Всё будет хорошо, Лана. Просто расслабься, — говорит мне Роб, и его низкий голос делает что-то с моей подложечной ямкой.

Мне нужно почаще болеть, лишь бы вызывать заботливую сторону Роберта, подобную этой.

— Господи, я так рада, что ты был на станции, — шепчу я ему. — Это был бы ад, если бы я была одна.

— Ну, ты не одна, и вскоре будешь дома, — ласково говорит он.

Наступает минута молчания с ворчащими по поводу задержки пассажирами вокруг нас. Мы находимся там, где невозможно поймать сигнал телефона, и это сильнее ухудшает ситуацию. Никто не может позвонить и сказать, что задерживается.

— Мне очень нравится, как ты пахнешь, — говорит Роберт, нарушая тишину.

Повернув голову, он немного наклоняется и проводит носом по моей шее. Это так приятно, что я даже не могу сопротивляться.

Всё, что я делаю — бормочу: «Ммм—хммм», закрыв глаза, будто это развеет моё смущение.

В конце концов, через пятнадцать минут поезд снова едет. Выйдя на остановке, Роберт немедленно ловит такси и нас быстро доставляют домой. Расплатившись с водителем, он помогает мне добраться до входной двери и удивляет меня тем, что подхватывает на руки и несёт наверх в мою комнату.

Осторожно положив меня на кровать, он спрашивает:

— Где ты хранишь своё лекарство?

На меня накатывает волна головокружения, и я откидываюсь на подушку.

— Первый ящик, — вяло отвечаю я, указывая на тумбочку.

Открыв его, он роется и находит мой набор, пока я стаскиваю туфли и расстёгиваю сбоку молнию юбки-карандаша с высокой талией.

Роберт сидит рядом со мной на кровати и выглядит таким потерянным, всматриваясь в инсулиновый шприц.

— Я не знаю, что делать, — говорит он, будто впервые в своей жизни чувствует себя растерянно.

— Я могу это сделать, — устало успокаиваю я его. — Пожалуйста, просто помоги мне избавиться от этой юбки.

Когда поражает болезнь, то в мозгу не остается места для скромности. Я просто хочу чувствовать себя лучше, и если это значит, что Роберт увидит меня в нижнем белье, так тому и быть.

Он покусывает нижнюю губу.

— О, да, конечно.

Наклонившись вперёд, мужчина обнимает меня рукой за талию, легко приподнимает, стягивает тугую юбку по моим бёдрам и снимает. Сидя в одних трусиках, которые, к счастью, являются милой чёрной парой, я расстёгиваю последние пуговицы своей блузки и стягиваю её со своего живота. Затем я приступаю к работе над тестированием сахара в крови.

Роберт внимательно наблюдает; когда я прокалываю палец, вытекает капля крови. Его взгляд время от времени скользит по моему нижнему белью и голой коже, а дыхание Роба прерывается. Чёрт побери, неужели его заводит этот холодный и клинический процесс? Я сижу здесь больная, уставшая и потная в своей постели? Если так, тогда я не понимаю влечение.