Л Х Косвей - Природа жестокости (ЛП)

— Это ужасно. Есть кто-нибудь, кому ты можешь сообщить о нём?

— Не было бы смысла. Они там все сексисты — ублюдки. В один прекрасный день я найду новую работу, и жду не дождусь, когда подам своё заявление об уходе и засуну его в задницу этому придурку.

Я качаю головой, просто думая об этом парне.

— Не понимаю, как люди могут быть такими чувствительными, как он. Имею в виду, отказаться идти на свидание — не оскорбление века. Это случается всё время.

Саша с улыбкой поглядывает на меня.

— Да ну, в общем, это — то, на что люди похожи. Возможно, ты — единственный человек, которого я знаю, кто не играет в игры, и кем не управляет их собственное эго.

Я усмехаюсь.

— Да, я простая, но в хорошем смысле.

Саша хихикает.

— В очень хорошем смысле.

— Тем не менее, такие игры происходят везде, — говорю я ей, раздумывая об этом. — Помню, работая официанткой, была одна девушка, одержимая тем, чтобы получать самые большие чаевые в конце дня. Она всегда заставляла меня считать мои деньги возле неё, чтобы заключить сделку на победу, а потом уходила очень довольная собой.

— Это была та девушка с каштановыми волосами и огромными...

Саша делает смешной жест руками, изображая грудь.

— Буферами, да.

— Ну, она всегда носила одежду с глубоким декольте, поэтому очевидно, почему получала все те чаевые.

— Я знаю, но это не главное, что я пытаюсь сделать. Моя точка зрения заключается в том, что не важно, куда ты ходишь, и не важно, какую работу ты выполняешь, всегда найдётся какой-нибудь придурок, который испортит тебе настроение. Главное, чтобы нравиться самому себе, и достаточно любить свою жизнь, не переживая о мелочах.

— Но люди, которые нравятся сами себе — онанисты, — шутит она.

— Нет, это люди, которые очень нравятся сами себе. Ты должна достаточно нравиться самой себе, а не впадать в раж.

Ухмыльнувшись, подруга чешет голову.

— К чему все эти слова, вселяющие в меня уверенность в себе?

— Не знаю, — пожимаю плечами, даже хотя и знаю.

Мне хочется, чтобы ей было комфортно чувствовать себя той, кто она такая, и чтобы Саша могла показать миру своё истинное «я», и ей не приходилось бы скрывать этого. Просто я делаю это окольными путями. Возможно, если я буду постоянно напоминать ей, какая она замечательная, то, в конце концов, девушка изменит своё мнение.

— Ну, всё равно спасибо. Ты подбодрила меня. Как ты себя чувствуешь после вчерашнего? — спрашивает она.

— Гораздо лучше. У меня был день терапии. Сначала долгая ванна, потом я воспользовалась кое-чем из той корзины, которую ты раздобыла мне. Я также позанималась йогой и посмотрела пару фильмов.

— Счастливица. Это звучит гораздо лучше, чем мой день.

Я хмурюсь и обращаю внимание на комедийное шоу, которое идёт по телевизору, ненавидя редактора Саши, и надеясь, что она найдёт способ открыться мне и поговорить о её истинных переживаниях и страхах. Имею в виду, она рассказывает мне так много, что уже и рассказывать-то больше нечего. Но есть. Есть ещё так много.

Слышу, как открывается и захлопывается входная дверь, оповещая о том, что Роберт пришёл домой.

— Саша, — зовёт он на лестнице.

— Я в своей комнате, Роб, — отвечает она.

Он поднимается по ступенькам и входит в комнату. У него в руках массивная коробка из-под пиццы и большая бутылка колы. Я с тоской рассматриваю их, зная, что это два объекта, которых мне нужно сторониться.

— Я получил твоё жалобное сообщение: «У меня похмелье», — с удивлением говорит он. — И подумал принести домой ужин, ведь я такой замечательный брат.

У Саши загораются глаза от нетерпения.

— Ветчина и ананас?

Роберт усмехается и садится на кровать рядом со мной.

— Да.

Схватив коробку, Саша вынимает порцию пиццы, из которой сочится расплавленный сыр, откусывает большой кусок и снова откидывается на подушку с довольным выражением лица. Роберт хихикает и хватает свой кусок, подтолкнув меня локтем.

— Я так понимаю, это не в твоём меню, да?

Он кажется немного виноватым.

— Обычно да. Но, возможно, я могла бы съесть маленький кусочек, — говорю я, когда запах сыра и свежеиспечённого теста достигает моего носа.

Роб улыбается, берёт кусочек и протягивает его мне. Я отрываю около трети куска и кладу остаток в коробку. Некоторое время мы сидим и едим в приветливом молчании. Закончив, мы устраиваемся поудобнее на большой двуспальной кровати Саши и смотрим телевизор, злобно комментируя происходящее на экране: что у одной девушки слишком много искусственного загара, или что тот или иной актёр прибавил в весе.

Где-то в промежутке Роберт незаметно берёт мою руку, сплетая свои пальцы с моими. Я оглядываюсь, проверяя, заметила ли Саша, но она заснула.

В комнате стоит тишина, за исключением шума от телевизора.

Я пытаюсь вытащить руку из руки Роберта, но он крепко держит её. Встретившись с его взглядом, я теряюсь. Никогда не понимала, как очаровательно бесконечно смотреть на кого-то, но с Робертом моё внимание сосредоточено, и я не в силах отвести от него взгляд.

Его дыхание становится тяжёлым, и мое тоже.

Не знаю, сколько проходит времени, пока Роб не накрывает мою щёку другой рукой и медленно опускает свой рот к моему. Мои губы закрыты, но своим языком он убеждает их раскрыться. Ощущение этого заставляет меня дрожать рядом с ним, а поцелуй становится более страстным.

Роб отпускает мою руку, обхватывая меня за талию. Следующее, что я понимаю — как он поднимает меня и сажает себе на колени. Запустив свою руку под край моей майки, мужчина ласкает мой живот, поглаживает бедро и накрывает ладонью мою попку. Я разрываю поцелуй, чтобы отдышаться, и вдруг понимаю, как подло веду себя, делая это с Робертом, пока Саша лежит рядом с нами во власти похмельной дремоты.

Его грудь беспорядочно поднимается и опускается, а взгляд темнеет от желания. Не могу подобрать слова, поэтому просто качаю головой, сползаю с его колен и покидаю комнату на дрожащих ногах.

— Лана, — шепчет он, но я не оборачиваюсь.

Роб не пытается последовать за мной, и так я разочарована, но понимаю, что это к лучшему. Если что-то и произойдёт между нами, то не так быстро. Мне нужно убедиться, что он понимает - я не такая, как Кара, и он не может спать с кем попало, если хочет, чтобы были «мы».

Ему ещё предстоит узнать маленькую деталь о моей девственности. Если ближе к делу, то мой безрассудный страх потерять её. Господи, просто мысль о том, чтобы рассказать ему, заставляет меня желать смерти. Что Роб подумает обо мне? Ведь, наверняка, знает, что я неопытная, но не уверена, осознает ли он, насколько сильно я не опытна.

Захочет ли Роб быть с девственницей? Нравятся ли парням подобные вещи, или они предпочитают девушку, которая знает, что делает? Возможно, мне следует прогуглить это.