Л Х Косвей - Природа жестокости (ЛП)

— А мне здесь нравится. Уютно, — сказал я, широко ей улыбаясь и показывая свои зубы.

Я опять принялся за старое. Все эти месяцы воздержания, а я легко разрушал это.

— Хорошо, тогда мы уйдём. Пошли, Ронан, — сказала она, собирая свои книги.

Я положил руку ей на плечо, чтобы остановить.

— Ронан может идти, а ты нет, — изрек я, и мои слова непреклонны. Она несколько раз моргнула и освободила руку от моей хватки.

— Я расскажу директору об этом, — со слабой угрозой прошептала Лана.

— Вперёд. Ты всё ещё не ушёл.

Ронан закашлял и запихнул свои вещи в сумку.

— Я, э-э, мне нужно взять кое-какие вещи из своего шкафчика, — сказал он, посылая Лане извиняющийся взгляд, прежде чем быстро слинять. Маленький трус.

— Ронан, — прошипела Лана, но он не обернулся.

Я издал лёгкий смешок и снова взял сэндвич.

— Кажется, что твой не совсем доблестный рыцарь сбежал, — с удовольствием сказал я ей.

Она резко откинулась спиной на дерево.

— Что ты хочешь?

— Вместе пообедать. Прекрасный день. — Я жестом обвёл пространство.

— Хм.

Она взяла другой сэндвич и откусила его, смирившись с моим присутствием. Несколько минут мы ели в тишине. Она не смотрела на меня, но я как дурак пялился на неё, вспоминая маленький сеанс самоудовлетворения прошлой ночью, в котором ей была отведена главная роль. Под шерстяным жакетом школьной формы у Ланы надета тонкая рубашка, и я заметил край её бюстгальтера.

— Вчера за ужином ты был очень груб с мамой, — сказала она, нарушая тишину. — Она была очень расстроена, когда ты ушёл.

Её слова привели меня в замешательство, но я сделал вид, что не обратил на них внимания и сказал:

— Знаешь, я вижу, что у тебя под рубашкой.

Я почти ничего не видел, но не в этом суть. Она стянула вместе края, и, вздохнув, застегнула пуговицу.

Я подвинулся ближе и медленно улыбнулся ей.

— Если бы сегодня Саша не пошла к стоматологу, ты бы даже не заговорил со мной, — сказала она.

— Что ты имеешь в виду? Конечно же, заговорил бы.

— Ты знаешь, что она устроила бы тебе разнос, если бы поймала за тем, что ты украл мой обед. Ты же понимаешь, что ведешь себя, как обычный хулиган, не так ли?

Я положил руку себе на сердце.

— Я не хулиган. Я делю обед с моим другом.

— Ты не мой друг. Ты целую вечность не разговаривал со мной. Что случилось, тебе скучно или что?

«Мне никогда не бывает с тобой скучно» , хотел я сказать, но сдержал внутри. В этот самый момент несколько девушек прошли мимо, бросая взгляды на меня, перешептываясь друг с другом и хихикая. Самая уверенная девушка из группы крикнула:

— Привет, Роб, ты пойдешь на дискотеку (для подростков старше 16 лет) в эти выходные?

Я почувствовал на себе внимание Ланы, и как ни странно, её волновало, каким будет мой ответ.

Не в состоянии сдерживать себя, я крикнул в ответ:

— Да, не надевай трусики, и возможно, я приберегу для тебя танец.

Разве ты не знаешь, что девушка, собственно, прихорашивается и усмехается таким постыдным способом.

— Я подумаю об этом, — отвечает та, подмигивая, и неторопливо уходит.

Повернувшись к Лане, я увидел, как она пристально смотрела на сэндвич в руке и пыталась сосредоточиться, чтобы не смотреть на меня.

— Полагаю, ты слишком юная, чтобы идти туда, — сказал я, слегка подталкивая её своей рукой.

Она кивнула.

— Саша пойдёт с девочками из класса. В любом случае, дискотеки не для меня.

— Я бы мог взять тебя, — уважительным тоном сказал я.

— Не сомневаюсь. Но я не захотела бы пойти, даже если бы была достаточно взрослой.

— О, неужели ты слишком хороша для таких мероприятий, как дискотека?

Она слишком хороша, слишком хороша. Девушки превращались в абсолютных потаскух на таких мероприятиях, надевая коротенькие юбки и попивая из бутылок «Колу», смешанную с водкой. У них существовало соревнование — с каким количеством парней они смогут замутить за одну ночь.

— Это не то, что я имела в виду, — запротестовала она.

— Конечно, нет, — насмешливо сказал я, покончив с сэндвичем. — Что ещё здесь есть у тебя?

Я порылся в её коробке для обедов, вытаскивая коробочку с соком и яблоко. Я взял на себя смелость пробить отверстие в крышке сока соломинкой и сделал большой глоток.

— Ах, освежающе. Вот, приступай.

Я протянул ей коробочку, а она вытащила соломинку, положила её на траву и сделала глоток прямо из отверстия.

Я засмеялся.

— Я не больной.

Её взгляд устремился в направлении девушек, которые только что прошли мимо.

— Я определенно не знаю это.

— О, мой Бог, неужели, ты просто сделала вывод, что какая-то потаскуха наградила меня венерической болезнью?

— Нет, — сказала она, улыбаясь. — Я лишь предположила.

Я притворился обиженным.

— Не издевайся надо мной. Ты же знаешь, я профан в английском.

Её улыбка стала нерешительной.

— Это не то... это не то, что я имела в виду.

Она покачала головой, зная, что повторялась.

— Уверен, что это не так. За этими невинными глазами скрывается жестокая душа. Я всё время знал это, — подразнил я.

Она поджала губы и сделала ещё глоток сока.

— Тебе на самом деле следует рассказать директору про мистера Бреннана. Ему нельзя обращаться с учащимися подобным образом. Я вижу, как он жесток по отношению к Ронану. Он ужасный.

— Нет смысла. Этот человек работает здесь уже сотню лет. Не похоже, что они уволят его. И вообще, это не значит, что я не заслуживаю дерьма от него. Я — придурок. Ты знаешь это лучше, чем другие.

Мои слова вылетели неожиданно, полные отвращения к самому себе, что я обычно прятал за преувеличенной уверенностью.

Глаза Ланы округлились, и ей всегда удавалось этим очаровать меня. Её голос едва слышен, когда она произнесла:

— Не понимаю, как ты можешь знать, что ведешь себя жестоко, ведь ты ничего не делаешь, чтобы попробовать изменить это.

Смысл её слов поразил меня, но я не знал, что ответить. Даже не пытаясь, она умудрилась задеть меня за живое и вытащить весь тот бред, что находился внутри. Я никогда не чувствовал себя таким беззащитным, и именно поэтому мне нужно держаться от неё подальше. Вся эта встреча началась с меня, я оказывал на неё давление своей компанией, я — тот, кто контролировал ситуацию, и только несколькими мягко произнесёнными словами она повернула всё в мою сторону. Она даже и не знала этого, но, возможно, с таким же успехом сжимала в своих нежных руках моё бьющееся сердце.

Я не мог справиться с этим. Мне нужно было вернуть контроль над ситуацией. Нужно было быть тем, у кого было преимущество, и единственный способ сделать это — закрыться и притворяться снова. Притворяться, что я — тот человек, которого создавал все эти годы.

Глубоко вздохнув, я встал, отряхиваю брюки, пристально глядя на неё с высоты своего роста, и сказал: