Ольга Адамова - Алана [СИ]

-Поздравляю, деточка, - радостно встретила Алану сестра Мария.

Пошли, в этой комнате ты будешь спать с ещё четырьмя сёстрами. Твоя койка сверху у окна.

От него, конечно, дует, но укрывайся, потеплей. На четыре комнаты у нас два туалета и один душ.

-Классно, а я думала, что монахини все сидят по отдельным комнатам и никого не видят.

-Нет. Такая привилегия как отдельная келья не у всех. Нас с каждым годом становится всё больше и больше. А площади старые. Не обольщайся, присутствие сестёр номинальное, у нас не приняты пустые разговоры. Но сказать, что мы вообще не общаемся, значит соврать. Единственное развлечение - книги, и то только церковные. Никаких журналов, газет и телевиденья. Молитва и труд - это наша жизнь.

-Труд?

-Конечно, труд. Жизнь в обители подчинена довольно строгому распорядку. Ты всё увидишь сама.

Уже время позднее 19 часов. Сейчас вернутся сестры в кельи и займутся молитвой и чтением.

Не бойся, они не будут мучить тебя своими расспросами. Никто не станет лезть тебе в душу. Вижу ты и так на грани. Можешь пойти в душ, пока никого нет.

Увидимся завтра.

Алана быстро сходила в душ и легла на койку. Она отвернулась лицом к стене и сделала вид, что спит. На самом деле она уснула только в два часа ночи.

Каким было её удивление, когда сестры пожелали её доброго утра в 3,30 утра.

Через полчаса все монахини включаю, Алану уже были в храме на утреннем богослужении, которое продлилось три часа. Больше всего Алану удивило, что и после богослужения сестры разбрелись, кто куда, но многие занялись собственной молитвой.

В 9.30 все с песнопением пошли в трапезную завтракать. Хотя учитывая время подъема, его можно было назвать обедом.

После обеда сестра Мария дала указание Алане перемыть посуду и начистить мешок картошки на обед. Алана трудилась в поте лица. Все или работали, или молились. И так целыми днями.

Удивительно, но за пару дней Алана выучила четыре молитвы. Хотя, чему удивляться, ведь они молились днями напролёт.

Весь день в труде и молитве.

Так прошло полгода. Вернее пролетело. Алана настолько влилась в эту жизнь и этот мир, что моментами ей казалось, что всё, что было раньше, было в прошлой жизни. А может совсем не с ней. На душе Аланы стало легко и светло. Она чувствовала одухотворение и спокойствие. Ощущение Святого духа, объясняли ей сёстры. Это большое счастье! Казалось, что Алана обрела настоящую себя. Но больше всего её порадовал сон.

В пятницу приходил отец. Он в первый раз был счастлив. Во сне Алана сидела на кровати, когда он подошел к ней. Учитывая, что она спала на втором ярусе, его голова оказалось как раз вровень в её ладонями. Он принялся целовать их и благодарить дочь за молитвы о спасении его души.

-Дочка, я ухожу! Твои молитвы услышаны! Мою душу приняли!

Молись за бабушку! Хотя её душу, наверно, не отмолить даже целому монастырю. Я благодарен Богу за такую дочь! Не забывай Бога! Он всегда рядом! Он может забыть о тех, кто забывает о нём. И тогда те невольно вспоминают о нём!

Бог рядом, не важно, где ты, в монастыре, или в миру. Он должен быть всегда в твоей душе, твоих помыслах и деяньях!

В этот момент Алана пришла в себя и поняла, что проспала полночи, сидя, потому что уснула во время молитвы.

На руках осталось ощущение прикосновения и присутствия. Явного присутствия. Он приходил. Он приходил в последний раз. Сердце Аланы наполнилось любовью и нежностью, радостью за проделанный труд и прошедшие испытания. Она явно понимала, что самое страшное позади.

Единственным червячком оставалась её старая болячка. Как с ней? Надолго она уснула?

Что это было? Ведь Алана так и не ездила за результатами гистологии.

Пару часов езды до Москвы, могли бы открыть завесу. Но она боялась услышать страшный приговор и продолжала бездействовать. Ей казалось, что монастырь защитит её от этой болезни, тут как ей казалось, она в безопасности.

После этого сна Алана всё чаще сидя за молитвой, мысленно улетала совсем далеко.

С одной стороны молитва давала успокоение её душе, но с другой она понимала всё больше и больше, что хочет быть рядом со своим мужем. Что хочет вернуться к прошлой жизни.

Как-то она поделилась об этом с сестрой Марией. Она с понимаем, отнеслась к её чувствами и призналась, что сама прошла через это.

-Деточка, ты права это не так просто. Я пришла в монастырь после гибели мужа и дочери. Не знаю, смогла бы я оставить их, если бы они были живы? Наверно, нет!

Почему ты ушла от мужа? Он тебе изменял? Бил? Пил?

-Нет, сестра. Я думаю, он стал колдуном.

-Что за бредятину ты говоришь, - удивилась Мария. - Ты думаешь! Как это? Только по догадкам?

Ладно, - продолжила она, - видя, что от Аланы она не добьется путных объяснений.

Думаю, если наша игуменья приняла тебя, на то были веские основания и Божье провидение.

Мария, пожалела, что так открыто негативно отреагировала на слова девушки. Первый раз за полгода Алана пошла на открытый разговор.

-Деточка, единственное не пойму, почему ты так поправилась. Наблюдаю за тобой, ничего не ешь, а круглеешь.

-Я беременна.

-Как это?- Мария, аж, села на стол от неожиданности. Ты полгода у нас. Откуда? И это мой святой ребёночек!?

- Матушка, я не в грехе, я от мужа. У меня семь месяцев беременности. Может даже больше. Не знаю.

-Ты говорила об этом игуменье? Ты знала о беременности, когда поселилась у нас?

-Она не спрашивала.

-Не надо прикидываться дурочкой. Это основное условия для вступления в монашество, отсутствие несовершеннолетних детей.

-Она ничего не говорила!

-Не ври!

-Не говорила, я, конечно, услышала об этом после. Но куда мне идти? Мне тут хорошо! Я никуда не хочу!

-Что за девка! - возмутилась сестра Мария, по обращению которой было понятно, что это был предел её терпения. На что ты рассчитывала? Если бы я не спросила, ты бы молча, а в один прекрасный день устроила в монастыре роды и опозорила бы нас на весь свет.

Немедленно покидаешь монастырь. Не хватало нам позора. Поедешь к Марине Павловне, она приютит. А потом к мужу. Ребёнок должен расти в полноценной семье. Ишь, что удумала. Если Бог дал тебе сейчас ребёнка и ты, столько трудясь, таская тут такие тяжести, тохая и копа, не потеряла его, значит твои постриг ему не нужен.

Сестра Мария, только поднялась со стола, как Алана ошарашила её другой откровенностью.

-У меня рак. Помните, я пришла к вам со свежей раной. Я приехала после операции.

Сестра Мария опять села на стол.

-Девочка, моя бедная девочка, так ты искала у нас спасение от болезни! Ты права Бог поможет! Всё в его руках. Только он решает, кому жить, кому умирать! Но ты же жива! У тебя, что-нибудь болит?

-Спина.

-Ну, конечно, если ты вчера весь день провела в саду. Передавила наверно его бедного.