Вика Лонер - Собирая осколки (СИ)

Уснула она почти сразу и проснулась от собственного рыдания. Ей снилось, что кто-то очень родной и любимый обнимал ее, прижимал к себе, гладил и целовал, горячо, страстно. Проснувшись она поняла, что это всего лишь сон и расплакалась еще сильнее.

В школе сегодня были сокращенные уроки, все готовились к вечернему мероприятию. Нике на работу нужно было только к десяти. Но проснулась она как обычно в шесть. При том, что спала всего пару часов с момента возвращения. Долго лежала в кровати разглядывая проем двери в комнату. Потом еще минут пятнадцать разглядывала себя в зеркале. Примеряя на себя образ и костюм, который ей продеться носить вечером, Ника поняла, что ничего не получиться. Интересно, Фаина Романовна сразу копыта откинет, если она ей позвонит и сообщит о своем больничном или замену найдут без проблем?

Решив не сильно заморачиваться на этом вопросе, Ника натянула безразмерную кофту, что отлично скрывало ее руку и в первые за многие года работы педагогом, как следует замаскировала свои синяки и царапины содержимым дамской косметички. Вроде даже не плохо получилось.

На тех нескольких уроках, что у нее сегодня по расписанию было, она облегчила себе работу тем, что разрешила одному из учеников самому провести урок. А она, как наблюдатель, сидела в сторонке. Ребятам такое развлечение понравилось. Без проблем вжились в роль и понеслась. Ника от души посмеялась и даже во спряла духом. Ну и пусть болели все внутренности, и правая рука ныла.

Правда, долго скрываться ей не удалось. Наташа довольно быстро заметила, как она все только левой рукой делает. И журналы левой держит, и пишет левой, и кружку с кофе левой держит.

— Ну колись, что приключилось? Не ужели муж избил?! — притворно ужаснулась она громким шёпотом подсаживаясь к ней во время большой перемены в учительской. Остальные коллеги убежали в столовую подкреплять силы.

— Вот бы ты порадовалась, — тяжело вздохнула Ника, отпивая из своей кружки. Обедать совсем не хотелось.

— Да ну, не говори глупости. Я его уже на пьедестал воздвигла, говорю же, он мне одного из любимых актеров напоминает. Ну так, кто тебя?

— Не знаю, не разглядела. В подъезд вошла, а там сумочку вырвали, избили и сбежали.

— Да ла-адно! — не поверила коллега. — В полицию сообщила?

— Да.

— А как же документы и деньги?

— Да к счастью я забыла из одной сумочки в другую переложить вещи, так, что отправилась с пустой. Видимо, бандиты смекнули, что она очень легкая, вот и врезали мне, — Ника постаралась состроить убедительную легенду, молясь, чтобы ничем себя не выдала.

— Ничего себе… муж в курсе?

Ника отрицательно покачала головой.

— Он на мальчишнике был, а у меня как-то совсем сил не было сообщить. Вечером.

— Так, придётся и Андрею сообщить, тебе с ним танцевать.

— Да как танцевать? Платье этого не прикроет…

— Прикроет, шаль и перчатки, все будет как надо. Андрея предупредим, и он тебя будет держать как фарфоровую статуэтку.

Ника вяло согласилась. Как-то не радовало, что все же придаться в этом всем участвовать.

Наверное, за этот вечер, Ника точно прочувствовала то, что чувствуют актеры на сцене. Им далеко не до зрителей. Роль бы отыграть да слова не забыть.

Она Андрей старался как мог, подыгрывал. Особенно в момент, когда забыв, потянул ее за больную руку и Ника вдруг вскрикнула.

— О как я неловок, простите мне мое беспутство! — вскричал Андрей, отворачиваясь к залу и заслоняя собой Нику. Эти пару секунд дали Веронике возможность справиться с болью и продолжить роль.

К моменту оваций, Ника чувствовала лимоном, который переехали катком. Выжитая, бес сил. Боль была невыносимая, да еще пот струился от постоянного напряжения, по спине.

— Я отойду, мне нужно немного подышать воздухом, — тихо проинформировала Ника Андрея склонив к нему голову, когда народ перестал хлопать и Фаина Романова громким голосом оповестила о дальнейшем развитий мероприятия.

— Боюсь, сейчас нас начнут терроризировать требованием попозировать для фотографий, — в пол голоса напомнил Андрей и Ника тихо застонала. Он оказался прав. Почти сразу же к ним подскочил фотограф, а потом почти каждый из гостей считал нужным попозировать рядом с ними. Некоторые из мужчин даже пытались облапать, пока они неподвижно стояли перед фотографом. Андрей не возражал, когда на него чуть не каждая вторая вешалась и пыталась то поцеловать, то теснее прижаться.

Очередной раз стукнув веером по руке наглеца, Ника лишь со скрытой злобой наблюдала за их ехидными улыбочками. Ну да, что она им сделает. Они же дорогие гости и почти у всех у них дети учились в этой школе. А директор вместе с Фаиной Романовной ее заживо загрызут, если кто-то из родителей пожалуется на «не гостеприимное» поведение учителя элитной школы.

Кто-то тихо крикнул «Ай!» и Ника резко обернулась, даже слишком, тут же слегка поморщившись от боли.

— Сломаю, и ничего не докажешь, — тихо, с ласковой улыбкой пообещал Серебряков, держа вывернутое запястье очередного «обидчика». Ника не сразу поняла, чему больше удивлена. Тому, что Серебряков все же пришёл, хотя обещал, что не появиться или тому, что кто-то за нее заступился.

Несостоявшийся партнёр по фотографии извинившись сквозь стиснутые зубы, ретировался. Алекс же встал напротив нее продолжая свободной рукой держать бокал шампанского, который раздавали снующие между гостями официанты. А вторую руку держал в кармане.

У нее ушло минуты несколько, прежде, чем она сообразился, что любуется мужчиной напротив нее. Не ужели, этот костюм его так преобразил? Она же и раньше видела его в костюме, когда он уходил на работу, или возвращался. Но пиджак данного костюма был скроен немного иначе. Классически черный цвет, но воротник был стоячим, без галстука и бабочки. За два месяца их совместной жизни, волосы заметно отрасли. Он продолжал их стричь, но теперь, только по бокам укорачивал, что придавало ему уже боле солидный вид. Уголовника он уже не напоминал.

— Что еще не устраивает? — подал он голос после затянувшегося молчания.

Ника пожала плечами.

— Ты пришел? — едва слышно выговорила она, потому, что говорить вдруг стала тяжело. Ей явно нужно было подышать свежим воздухом и отдохнуть от этой суеты.

Мужчина прищурился.

— Не надо было?

Ответить она не успела, так как ее позвали, и Ника обернулась на голос сделав шаг вперед. В то же время Алекс поймал ее за руку. За больную руку, потянув назад. Вспышка фотоаппарата ослепила ее на пару секунд не дав среагировать на боль криком.

Позже, она поставит эту фотографию в рамку на полку. Фотографу удалось запечатлеть выражение ее лица за секунда до гримасы боли. И что-то в этом было. Как Алекс тянет ее на себя за ладонь, а в ее глазах вопрос или мольба?