Поппи Данн - Дополнительные занятия (ЛП)

— Хорошо, встали в центр и покружились, — говорю я, хлопая в ладоши. Раскладываю несколько пурпурных матов для гимнастики, и все сразу мчатся, чтобы сесть. Амелия сидит в первом ряду в индийском стиле, с энтузиазмом покачиваясь взад-вперед. — Итак, у нас есть объявление. Нашим весенним мюзиклом будет... — Я издаю небольшую барабанную дробь, стуча по коврику, а затем поднимаю руки вверх. — «Оливер Твист»!

Правда в том, что для того, чтобы поставить диккенсовскую историю о лишенных еды оборванцах, викторианской знати и правах неимущих в прошлом, мне пришлось допустить несколько вольностей. Как, например, вот сейчас мы ставим пьесу в цеху в Корейском квартале, а не в Лондоне. И Оливеру нужна, по крайней мере, одна песня о спасении китов. После этого, думаю, весь мир будет у наших ног.

Амелия визжит, другие детишки тоже взволнованы. Дети любят театр, разве может быть что-то лучше этого?

— Скоро у нас будет прослушивание, но сначала мне нужно, чтобы в этот уик-энд вы поговорили с родителями и узнали, кто будет рад помочь нам, — теперь я смотрю на море тихих лиц десятилеток. Разве можно винить их за это? Кто захочет, чтобы их мама или папа неделями околачивались рядом с их учителем? — Сейчас мне нужен только кто-то один, и вы можете сказать маме и папе, что это будут какие-то обычные, банальные вещи. Помощь с подбором декораций, костюмами, помощь с закусками, — я широко раскрываю глаза. — Закуски - самая важная часть.

В ответ они все начинают смеяться. А Амелия начинает подпрыгивать вверх-вниз, размахивая рукой в воздухе.

— Мой папа может! Он может сделать это! — она вытягивается в воздухе настолько, насколько может, фактически не вставая. Она настолько очаровательна, что я почти забываю, что ее папа, вероятно, последний человек на земле, который захочет подбирать привлекательные, но недорогие костюмы оборванцев. На самом деле, если бы он жил во времена Чарльза Диккенса, он, возможно, был бы одним из парней, который сказал Оливеру Твисту прекратить просить предметы роскоши, такие как еда.

Поэтому я уклоняюсь от прямого ответа, надеясь немного поумерить ее пыл.

— Ну, нам не нужен ответ сию же секунду. Давайте, вы спросите родителей на выходных и...

— Но он хочет это сделать! Он сказал мне, — на ее лице написана печаль и поражение. — Он сказал мне, что вы для меня действительно хороший учитель.

Не могу оставаться невосприимчивой к маленькой лести, особенно исходящей от очаровательной маленькой девочки с супер горячим папочкой. Я изо всех сил стараюсь не начать накручивать волосы на палец, как подросток, расспрашивающий о своем чертовом увлечении.

Сфокусируйся, Шел!

— Твой папа сказал, что хочет поработать над школьной пьесой? — Я не очень-то верю в это, но Амелия выглядит вполне серьезной.

— Он сказал, что его никогда ничего не волновало так, как меня актерская игра. Сказал, что хочет меня поддержать.

Теперь Амелия выдаёт осуждающий взгляд, какой может быть у десятилетки, вероятно потому, что она полна энтузиазма, страсти и вообще счастлива. Но я не хочу сильно дразнить ее, поэтому быстро говорю:

— Что ж, давай посмотрим, что твой папа скажет после уроков. Это было бы здорово!

— Он скажет - да, — она выглядит достаточно гордой, чтобы встать и начать кружить по комнате. — Раньше он ничего не делал со мной в школе, он сказал, что вёл себя по-свински и готов измениться. Или что-то такое. Я не знаю. — Она снова хихикает, но то, что она говорит, немного трогательно. Меня не шокирует, что Уилл Монро никогда не был самым внимательным отцом в мире.

И это же заставляет меня немного смягчиться по отношению к парню. Вероятно, развод сделал его более чувствительным. Но чувствительным в стиле Джона Уэйна, когда тот учился любить, а не как парень, который носит маску для сна и тратит много денег на уход за лицом.

Не знаю, почему я почувствовала необходимость провести это различие, или почему все, что я вижу сейчас, это Джон Уэйн в блестящей маске для сна. Мне нужно перестать думать. Как обычно.

Мне также нужно перестать думать о том, как мил мистер Чопорный Монро со своей дочерью, или это серьезно подорвет мою способность ненавидеть его без причины.

— Время для йоги! — объявляю я, вставая и начиная растягиваться. Должна сказать, что у детишек с этим все в порядке.

Когда звучит финальный гонг, урок окончен. Все одевают обувь, берут свои рюкзаки, в то время как я плетусь за Амелией. Мое сердцебиение не участилось из-за того, что я собираюсь поговорить с ее отцом, о нет. Это все йога. Точно вам говорю.

Припарковавшись в тени сосны, Уилл стоит, прислонившись к машине, и смотрит вниз на телефон. На лице сексуальное, нахмуренное выражение, словно он только что понял, что мир в среднем не так горяч, как он. Сногсшибательная картинка.

Окей, Шел, начинай медленно и спокойно. Нет необходимости чрезмерно благодарить его или что-то подобное. Твёрдого, тактичного рукопожатия должно быть...

— Вам нужен мой первенец?

Он шокировано смотрит на меня.

— Что?

Если я отступлю и как следует разбегусь, я, может быть, окажусь в самом низу каньона. Надо запомнить, так, на всякий случай.

— Простите, что я так отношусь к вам. Разговариваю с вами. Я вроде как совместила и разговор, и работу, — иди ко мне сладкая смерть. Возьми своего слугу сейчас. Пока Уилл медленно кладет телефон в карман, тем самым уделяя моему безумию все свое внимание, я продолжаю пытаться перестать мямлить. — Я просто имела в виду первенца, ну как бы в шутку, ха-ха? Забавно? Вроде как с Румпельштильцхеном? Вы когда-нибудь читали Амелии эту историю? 7.

Уилл задумчиво кивает.

— Как бы я не любил коллекционировать детей, все еще не думаю, что понимаю, зачем мне ваш.

Отжигаешь по полной, Шелл.

— Я просто, извини, когда мы впервые встретились, я думала, что ты придурок. Оказывается, нет. Думаю то, что ты был груб, моя вина. Мне необходимо было быстро принять решение, и не стоять на одном месте, как тогда, когда я закончила колледж с долгом из шестизначной суммы, который никогда не верну. Ну, ты понимаешь. Это то же самое.

Теперь у Уилла такой вид, словно он должен затащить меня в машину, чтобы тайком отвезти в Сидарс-Синай Медикал Сентер, и заставить их проверить мою лобную долю на любую возможную травму и, честно говоря, парень, полностью с тобой согласна. К счастью, когда к нам подходит Амелия, я спасена от дальнейших глупостей. Действительно пронесло! Поистине спасла мою задницу! Люблю этого ребенка.

— Папочка, ты ведь поможешь с пьесой, правда?

На лице Уилла появляется выражение крайнего смущения, и я сразу же понимаю, что Амелия понадеялась, что он вызовется добровольцем, но это была не правда. Боже, теперь так неловко. По крайней мере, я могу снова считать его придурком в Армани. Хорошо. Это успокоит меня в темноте ночи, когда я потянусь за своим вибратором.