Ксения Иллюзия - Пожалей меня, Голубоглазка

— Ты где? — она стала ощупывать пространство. — Бросил меня?

— Я здесь, просто хочу, чтобы ты перестала шептать, — снова начал гладить.

— Нет, я откажусь, пожалуй, — ответила и заерзала — уже не его рука проводила по её телу. — Эй… ты чем это?

— Я подумал, что моя нога, действительно, — перебор, поэтому приготовил куриную.

И тут Ая не сдержалась — захихикала, почти, как раньше, и отпихнула его в сторону, вместе с куриной или чьей-то ещё, лапой.

— Чесаться вся буду, поцарапал, — пожаловалась, приглушая голос, а Костя крепко обнял и зашептал:

— Давай, почешу. У меня красный диплом чесальщика, не знала? — а сам стал целовать, спускаясь ниже. — Ты моя коричная девушка.

Ая застыла. Напряглась. Когда-то давно, он уже так её называл. Не своей, но коричной.

Черт!

Костя, видать, тоже это вспомнил, потому что замер и как бы потяжелел. Пусть на мгновение, но она почувствовала вес его тела, поняв, что руки перестали его держать. Так тяжелели обессиленные вдруг люди, потеряв опору или мощь, и Ая напряглась ещё больше, боясь, что сейчас он встанет и зажжёт свет.

Ещё рано. И её поза не давала преимуществ.

— Ты болен? — она начала гладить его волосы, пытаясь и надеясь его отвлечь.

— Нет, — неожиданно твердо ответил Костя, ловя её руки. — Не надо, я не люблю, когда дотрагиваются до головы.

— Почему? — удивилась искренне. Раньше такого не было.

— Не люблю и всё! — в голосе проступила злость.

— Ладно. Тогда продолжи целовать, я заскучала.

— Заскучала она… Сейчас расскучаем.

*****

Сон, в котором недавно она ещё находилась, стоял перед глазами: туман, прошлая жизнь и чёткое лицо отчима. И, что самое главное, его руки. Его постоянно дотрагивающиеся до неё и трясущиеся от нетерпения руки, черт бы их побрал вместе с ним!

Став старше, она поняла, что руки тряслись не столько от нетерпения, сколько от вожделения, от какой-то болезненной слабости к ней, ведь, несмотря на довольно молодую и красивую супругу, падчерица привлекала к себе сильней.

Отчим никогда не заходил дальше, чем того требовали приличия, но в комнате у Аи бывал каждый вечер и при любой возможности старался дотронуться. До того, последнего раза, Ая терпела.

Матери рассказать было нечего — до сих пор девственница и наедине с мужем не была дольше, чем необходимо. Подругам… Подруг, в принципе, не было, т. к. зависть забрала у неё всех подруг раньше, чем это сделали время и расстояние. А чему завидовать-то было? Тому, что учёба давалась легко, да петь умела?

У отчима на её голос были большие планы, и когда Ая взбрыкнула, отказав, он не выдержал. И сделал свою самую большую ошибку.

На сегодняшний день он и носа не покажет, боясь потерять всё, что имеет, а терять было что.

А вот по матери Ая скучала и каждый год отправляла открытку. Из красивых далёких и всегда разных мест, куда с этой миссией летала Людка.

*****

Она выкинула на землю обувь и только сделала первое движение в сторону трубы, как была остановлена на лету, вернувшись обратно, в спальню. Спиной "вошла" в окно, толком из него даже не выйдя.

— Оу! — вскрикнула больше от боли, чем от испуга, стукнувшись попой о подоконник. Краем глаза заметила мускулистую руку, держащую шторы, понимая, что вторая рука держит за шкирку её. Щенка — и то держат нежнее!

А ну-ка, расскажи, девочка, дяде, куда собралась? — раздалось ехидное. — Тебя что, родители не учили говорить "до свидания"?

Самое смешное, что могло случиться в данную минуту — это повторная «потеря сознания» Константина Романовича, и если бы Ая оглянулась на звук, то могла бы дождаться похожей картины, разве что с незначительными дополнениями.

Но Ая не оглянулась. И ждать не могла.

Услышав грохот, громкое ругательство и почувствовав освобождение волос от сильной хватки, она не стала терять ни секунды, сиганув в открытое окно. Был момент, когда она чуть не завалилась в спальню по инерции, но неожиданно спас Костя, практически вытолкнув её своей грудью, схватившись за падающий карниз и запутавшись в шторах.

Ая отдала бы наверное половину своей жизни, чтобы увидеть это, но лучше уж она отдаст её потом, иначе можно было просто не успеть остаться в живых.

Всегда рассчитывала на крутой спуск. Встречай, матушка-земля.

*****

Кончиками пальцев, мягкими и дрожащими, как крылья бабочки, она обводила линии его лица, а он, закрыв глаза, сжимал кулаки, чтобы самому так же не сделать с ней. Он обещал дождаться своей очереди, он помнил. Но как же было трудно сдерживаться, когда вместе с запахом её кожи, напоминающим цветочные луга и свободу морских брызг, коричные леса, присыпанные ванильным "снегом", он чувствовал её дыхание и несмелые, случайные прикосновения сосков, когда она наклонялась особенно низко. Губ, когда она целовала уже каждую обведённую линию, таким образом ставя точку в своих исследованиях.

Брови, нос, под глазами, рот, подбородок, овал лица, линию роста волос, даже уши она обводила трепетно и нежно. Не торопясь, хотя его уже всего разрывало от желания опрокинуть и овладеть ею: стремительно, мощно, не раздумывая ни секунды. Да, она не спешила, но делала это не специально. Ей не надо было вызывать в мужчине стояк, шепча похабные словечки, не надо было ложиться сверху полностью обнажённой, не надо было интимно целовать. Ей достаточно было только прикоснуться. Только дотронуться до него, чтобы он умер.

Боже… Он сейчас взорвется, а она ещё даже не закончила с лицом! С лицом, которое он впервые в жизни возненавидел!

Костей почему-то овладела такая злость на себя, на неё, на всю эту ситуацию, в которой приходилось сдерживаться, на невозможность видеть, что он, не выдержав, спустил все тормоза, схватил незнакомку за плечи и… проснулся.

Господи… сон! Дурацкий, никому не нужный сон!

*****

Прошло несколько дней, как Костя не видел её. Вернее, он и так не видел, но тут… не хотел сам. Да, именно не хотел. Пока не сойдёт синяк или отрастающая щетина полностью не прикроет "цветение". Он не знал, не мог понять, почему выжидал время. Разве это важно — то, как он выглядит? Но он не желал давать ей никаких преимуществ. Ни одного. Ни малейшего повода улыбнуться, увидев отпечаток "свидания" на своём лице.

Он найдёт её в любом случае. Да и что там искать-то? Смешно даже. Её "пасли" с того дня, как привезли к нему. Костя не хотел никаких фотографий, дав указание информировать его только в крайнем случае — случае побега, например, и с каким-то извращённым (любовь к этому слову крепла) чувством ожидания, предвкушения их уже скорой встречи, он ждал, когда насладится по полной. Эта девушка сидела занозой, и, судя по всему, начинала воспаляться, вызывая целый букет болевых ощущений.