Ксения Иллюзия - Пожалей меня, Голубоглазка

Ей, но только не ему.

Косте было абсолютно наср*ть в каком они находятся месте и сколько вокруг людей. Он понял причину своего дискомфорта, сомнений, что будоражили нервы.

Это не она. НЕ ОНА.

— Если ты через минуту не выполнишь мою просьбу, я сам её выполню.

— Думаю, нежностью пахнуть не будет.

— Она мне не к лицу.

Маша потянулась к заколке-крабу, обхватывающей небольшой скрученный валик волос и сняла её. Пряди рассыпались, и Костя выругался: витиевато и с чувством, не стесняясь выразить всю степень своей злой досады.

— Кто ты, бл*дь, такая?

— Незнакомка.

— Паспорт! — он протянул руку.

Маша беспрекословно подчинилась. Одним из её положительных качеств было умение прочувствовать ситуацию. Она могла точно определить момент, когда нужно остановиться или, наоборот, ускориться. Сейчас был момент первый. Мужчина, сидящий напротив, четвертовал её своим бешеным взором и готов был сразу же закопать отрубленные части.

Документ перекочевал из дамской сумочки в сильные руки убийцы.

— Ну, ты красота-а…

— Мерси.

— Это не комплимент. Где второй паспорт?

— У хозяйки.

— Где хозяйка?

— Встретит Вас в темной комнате.

Он перевел взгляд на записку: забытую и сиротливо ждущую внимания. Скомкал её и бросил Маше на колени. Туда же бросил и паспорт. Поднялся, достал портмоне и вытащив пятьсот рублей, бросил их на стол.

— Передай, что я буду. Ресторан-то, все-таки, мой.

На том и расстались.

*****

Как ты могла так напортачить? — кричала Ая, размахивая полотенцем. — Я же предупредила тебя, попросила с толком и чувством! Если тебя послали за пивом — значит, тебе доверяют!

— Я не хотела, чтобы ему пришлось легко, думала поводить ещё чуть-чуть за нос.

— Поводила?

— Он быстро соображает.

— Теперь он знает, что из него пытались сделать дурака! Оскорбленный мужчина — опасный мужчина.

— Да, но…

— Но ты не подумала, чем это теперь грозит. Мне!

— Но…

— Говно.

— Он такой злопамятный? — в глазах Маши появились слезы.

— Ты испортила весь мой план, — сказала Ая устало, подойдя к стулу и рухнув на него. — Весь мой план.

— Прости.

— Я лишена единственного козыря.

— Он не знает, как ты выглядишь.

— Ха-ха! Для этого ему не надо даже напрягаться. Он знает достаточно, чтобы сделать шах. Не приду я — придёт он.

— Совершим побег?

— Нет, не хочу. Всю жизнь бегать не будешь.

— Чем ты его так зацепила?

— Не знаю, но знаю, что крепко влипла.

— Может, не всё так уж и страшно? — Маша подошла к Ае и погладило по плечу.

— Страшно было раньше, сейчас даже интересно.

— Я не знаю подробностей, даже не догадываюсь, чем он тебя обидел, но ты можешь дать ему возможность вернуть долг, исправить прошлое.

— Сдается мне, у судьбы имеется извращенное чувство юмора.

— А напортачить — это сделать немного не так?

— Обоср*ться по полной.

— Скажи лучше что-нибудь ободряющее.

— «Бабу Ягу со стороны брать не будем — воспитаем в своем коллективе».

Сегодня утром в воздухе пахло чем-то особенным, окружая Аю неуловимым аккордом перемен и звенящего напряжения. И пока она принимала душ в тесной кабинке, и пока наспех жевала бутерброд, суша волосы старым феном, и пока переодевалась в чистый рабочий комбинезон, ощущение необъяснимого волнения не проходило.

С той минуты, когда в её жизни снова появился Константин Романович она постоянно была внутренне на взводе. Словно в теле находилась батарейка, заряженная на максимум и дрожащая от нетерпения, когда же наступит тот самый момент, и она сможет начать тратить заряд. Или словно чайник с запаянным носиком, наполненный водой и греющийся на огне. Пар внутри него копился, бушевал и искал выхода, как и Ая — своего освобождения.

Машка оплошала. Ей было велено отдать записку через третье лицо, потому что сама Ая пойти не могла — "спалится", а Машку Костя мог быстро раскусить, что, собственно, и произошло. Слишком много дыр зияло в особых приметах. Человека в погонах обойти было не трудно, но Костю… Он не только знал описание внешности, но и мог хорошо запомнить «общение» тел. Тактильную память никто не отменял, и мужчина, не видевший, но ищущий женщину, мог вполне обладать такой особенностью.

Машка — новатор, блин — решила, что поступит мудро, и будет весело всем, но, увы. Инициатива, как оказалось, и правда, наказуема.

Ая никогда не искала для себя отговорок, прекрасно понимая, что хочет «продолжения банкета», и когда подвернулся удобный случай, то почему она должна была отказаться? Почему не могла дать себе того, что когда-то хотела со страшной силой?

Да, судьба бывает порой очень не справедлива и жестока, но здесь она решила тупо поржать.

Так устроить их встречу…

Документы были липовыми, квартира — съёмной, внешность, чтобы не рисковать оплаченной арендой и пекарней в целом, можно было сделать любой. При таком раскладе Костя вряд ли нашёл бы истинную Аю, а если и нашёл, то вряд ли узнал бы.

Господи, она просто хотела потрах*ться с ним! Просто потрах*ться и исчезнуть, сохранив и своё душевное спокойствие, и его. Она смогла бы уйти, а что теперь? Теперь придётся потрах*ться и послать к чёрту и спокойствие, и удовлетворённое самолюбие, и… да все на свете придется послать! Костя не прощает насмешек и попыток выставить его общественным клоуном. И если до этого он ни о чём бы не догадывался и дал бы себя обвести вокруг пальца, то сейчас он будет настороже, будет ждать ещё одного подвоха и может спутать все карты.

Так и вышло.

*****

Не успела Ая выйти на улицу и пройти несколько сот метров, как ей заломили руки, натянули на голову какую-то тряпку, затянув на шее, обмотали поверх ткани чем-то широким рот, и затолкали в машину, вежливо попросив не дёргаться. Именно это "пожалуйста" настолько не вязалось с похищением, что Ая в первые минуты опешила, не зная, что и подумать.

Она упала на сиденье, вперёд головой, и тут же чьи-то руки помогли сесть, а незнакомый голос произнес:

— Это — необходимость. Потерпите и постарайтесь успокоиться.

Если бы не закрывающая рот повязка, Ая заржала бы в голос. С чего говорящий решил, что она расстроена? Ей не надо успокаиваться, она в полном порядке и прекрасно осознает все происходящее.

— Дышать вы можете. Вот здесь, — чужой палец дотронулся до её носа и исчез, — дырка. Говорить, как понимаете, — нет. Понимаете?

Ая кивнула.

— Хорошо. Вас везут к одному человеку и ничего плохого никто не сделает. Он хочет… поговорить.

Она сразу поняла о ком речь. Это не мог быть отчим — она позаботилась о своей неприкосновенности, а вот Константин Романович вполне мог.

*****

Я пошел тебе на уступки, — раздался его голос, покрывая Аю мурашками с головы до ног. Она и забыла каково это, когда имеешь дело непосредственно с ним, лицом к лицу, пусть ни черта и не видно. — Вокруг нас темнота, но только потому, чтобы дать тебе возможность расслабиться. Я подозреваю, что это именно та причина, по которой ты настаивала на данном пункте.