Ксения Иллюзия - Пожалей меня, Голубоглазка

— Соскучился.

— Эмоции? Как мило…

Ей надо было думать о расширении. И техника нужна, и работники, но пока — никак, хоть разорвись. Скопленные деньги ушли на покупку нового жарочного шкафа и среднетемпературной витрины, а также на квартальную премию работников действующих. Как бы Ая не нуждалась, простимулировать их было решением правильным. Заплатила не много, но неожиданный бонус — это ведь так приятно всегда. Да и заслужили.

— Я живой человек.

— С приездом тебя, живой человек.

— Спасибо. Ты заходила ко мне?

Сам не знал, почему задал вопрос, ведь видел: не заходила. Но спросил всё равно. Наверное, хотел ошибиться.

— Нет.

— Почему? Я же просил зайти, просил купить что-нибудь к моему приезду.

— Я не смогла и потом, у тебя же ресторан… съезди или закажи — доставят.

Костя зло захлопнул дверцу, уперся в неё лбом и сильнее сжал телефон.

— Так что на счет свидания?

— Ничего.

— Ответ неверный.

— Слушай, Константин Романович, — Ая начала терять терпение. — У нас не может быть никакого свидания и тем более при таком раскладе. Придуманный тобой договор ясно выражает степень наших отношений, и, если мне не изменяет память, ты согласился на секс по моему желанию. Только на секс. Никакого желания на него у меня сейчас нет и я не знаю, когда оно появится. Ты уже большой мальчик, а в городе полно мест, где можно перекусить, если ты голоден. Купи пельменей, в конце концов, только не трать моё время на бесполезное его провождение.

— Всё сказала?

Вопрос был задан таким уничижительным тоном… ледяным, презрительным и насмешливым одновременно. Ая узнала его — таким тоном Костя разговаривал тогда, когда ему что-то не нравилось. Очень сильно не нравилось. Но Ае было плевать.

— Всё!

Она отключила телефон и убрала в карман рабочего комбинезона. Всю трясло от возмущения, но велела себе отвлечься, сосредоточиться на работе и забыть дурацкий разговор. Приехал, видите ли… не ждали. Романович, видимо, думает, что она слепая и ничего не замечает? Замечает, но от этого уже ничего не изменится! Дважды в одну реку не входят, и она — не исключение из правил совершенно точно.

Ая взяла специальный соусник с растворённым и ещё теплым желатином, быстро и аккуратно стала заливать ягоды. Движения уже были отточены и понадобилось совсем немного времени, чтобы пирожные оказались готовы. Всё, теперь — в холодильник и можно наводить порядок. Она всегда старалась работать с минимальным ущербом, но если спешила, то, порой, уборки оставалось много. Вот и сегодня…

*****

Костя даже не стал принимать душ с дороги. После того, как несколько минут пялился на экран мобильника, на котором сначала высвечивалась её фотография, а потом наступила темнота, после того, как дошло, наконец, что его просто-напросто кинули, обломали, продинамили… начал действовать.

Переоделся в рекордно короткое время, схватил портмоне, телефон, ключи от машины и вылетел за дверь, словно спешил на пожар.

Будут тебе пельмени, родная. Будут такие пельмени…

Ехал к ней в пекарню и понимал, что никогда не был злым таким. Нет, оно, конечно, может и было раньше, такое состояние, но чтоб из-за бабы…

По дороге в местном супермаркете купил муку, яйца, молоко, мясо, приправы — всё, что надо было для пельменей и даже больше. «Затр*хал» продавцов вопросами и советами, то и дело посматривая на часы. Должен был успеть, не так уж далеко находился от её работы, но если и не успеет — ерунда, найдет все равно.

Понимала Ая или нет, что никуда ей теперь от него не деться, дела не меняло. Абсолютно.

Подъехал, резко затормозив, открывая дверцу ещё на ходу. Вывалился из машины, словно кислорода не хватало. Кровь бурлила от желания увидеть девушку, схватить и сжать до хруста. Чтобы поморщилась, разозлилась, показала хоть какие-то эмоции. Он готов был терпеть сутками её злую, только не равнодушную. Не искусственно деланную. Руки аж зудели, до того велика была жажда тактильных ощущений.

Вытащил пакет и, закрыв машину, постоял, стараясь привести дыхание в норму. Дышал глубоко, тяжело как-то, с напряжением вытесняя из груди воздух и с болью его вдыхая. В пекарне горел свет. Единственное окошко, в котором мелькала тень, говорило, что внутри кто-то есть. Костя подумал, что Ае повезёт, если там окажется не она, но тогда может не повезти самой пекарне. Впрочем, к черту всё!

— Ну что, Климова? Доставка продуктов, встречай, — пробормотал себе под нос и двинулся ко входу.

*****

— Кто?

Спрашивать не было никакого смысла, но все равно спросила. Час довольно поздний, мало ли…

— Свинья.

Ая замерла. Ждала, знала, думала, что готова, а пальцы сжали торчащий в замке ключ, сразу онемев. Закрыла глаза, считая до пяти и понимая, что ничего изменить не сможет. Если Романович приехал — не уедет, пока не выяснит отношения или не сделает, что задумал. Отношения… хорошее слово, подходящее. Кому-то другому.

— Я не дружу со свиньями.

— А дружбу никто и не предлагает, предлагают мясо.

— Что тебе надо?

Костя ухмыльнулся. Невесело и жёстко. Оказывается, забыл, как с ней это бывает: один невинный вопрос — и выть хочется. От необходимости тратить время, подбирая правильные слова и доказывая очевидное. Что ему надо? Что ему, бл*дь, надо?!

— Открой.

— Нет, пока не ответишь.

— Открой или вышибу дверь.

Начал заводиться. У него никогда не хватало терпения, и на смену тлеющей злости приходила бушующая ярость. Затопляла до ноздрей. Он старался прекратить тот огонь, что разгорался в венах всё ярче, от усилия чуть ли зубами не скрипел, но понимал: проиграет. Бурлило внутри всё. Кипело так, что сосуды, казалось, вот-вот лопнут. В глазах черти плясали, да и сам — словно чертом был. Раньше она бежала навстречу, стремилась к нему до одышки, а сейчас…

— Звоню в полицию.

А сейчас ментов звать готова, лишь бы его не видеть.

— Звони, милая, звони. Я что-нибудь для стражей порядка придумаю. Например, что внутри раздавались крики о помощи, и я, как настоящий герой, не стал ждать монтажа съёмки и бросился спасать принцессу в прямом эфире, или ещё что… Ты лучше от двери отойди, с телефоном-то… могу задеть ненароком.

— Костя!

— Считаю до одного. Раз.

Замок щёлкнул, и Костя толкнул дверь. Вошёл, заполнив собой почти всю ширину дверного проема, не сводя с Аи глаз. Она стояла, приземляя его вызовом, чуть вздёрнув подбородок и перебросив через плечо полотенце. На щеке — полоса от ягод в форме перевёрнутой запятой, словно ежевичная ракета оставила след, на губах — ванильная пыль, на груди — пуговка расстёгнута. Ох уж эта пуговка…

— Ты грязная, — весело заключил он, бросив пакет на пол и ощутив, как стихает бурление в крови, будто шторм в океане. Тепло сразу стало отчего-то, тепло и мирно.