Ксения Иллюзия - Пожалей меня, Голубоглазка

— А ты чего ершистый такой? Не нравится — не влезай.

— Если я перестану — ты вцепишься в мою девушку.

— Я и так в неё вцеплюсь, не переживай. Должны же мы знать, ради кого твои брюки подвергаются регулярному снятию. Ая… необычное имя. По правде говоря, когда нас представляли друг другу, я подумала, что оно сокращенное. Я права?

— В некотором смысле, — ответил Костя, неловко крутанув вилку и уронив её на пол.

— Не понимаю.

— По паспорту Ая — Раиса.

— А-а… А по жизни, значит, нет?

— Значит.

— Ви, подай мне, пожалуйста, салат, — попросила Стрела. — И что это у тебя в бокале?

— Смахивает на вино.

— Тебе нельзя, ты же грудью кормишь.

— А кто сказал, что я буду?

— Это ты ей налил? — отдала салатницу и с укором глянула на Костю. — Любитель спаивать женщин.

— Согласна, — вставила свое слово Ая и, заметив удивлённые взгляды, добавила: — Исключительно по личному опыту.

Костя переместил свою руку со стула ей на плечи, но она передернула, сбрасывая.

— А я что говорю? — Стрела попробовала салат. — Жаль, что вышел горьким.

— Салат?! — ужаснулась Вика.

— Опыт.

— Язва, — прокомментировал Костя, возвращая руку на место, но Стрела не повелась.

— Ая, а чем вы занимаетесь?

— Она певица.

— Нет, я…

— Прекрасная, талантливая певица.

— Прекрати молоть ерунду.

— Ты что, не понимаешь? — зашептал, наклонившись, будто бы за упавшей вилкой. — Скажешь, что печёшь, и я — труп.

— Так все-таки чем?

— Я пеку.

— Она поёт, — сел прямо и принялся испепелять её своими черными глазами.

— А что печёте?

— Хлебобулочные изделия. У меня своя пекарня.

— Скажи, Константин, а твоя девушка имеет какое-то отношение к тем пакетам, что приносил нам ты? К тем вкусностям, что интересуют меня вот уже энное время?

— Нет, это совпадение. Те булки я специально заказывал, точно уже и не помню, у кого. Адрес потерял, и они издалека, не достать их, в общем.

— Ая, вы выпекаете булочки с корицей?

— Она упекает. Меня. В гроб.

Никто из женщин и глазом не моргнул.

— Конечно. Вы про те, что с орехами, шоколадом или кленовым сиропом?

— Я знала! Знала, что обязательно найду! А ты, — в лицо Косте ткнули указательным пальцем, — врун и обманщик! Не желаю больше с тобой разговаривать!

— Блин, мне так захотелось этих булочек, — Вика умоляюще посмотрела на Аю. — Почему я ещё их не пробовала?

— А ты попробуй доказать людям, которые приходят к тебе лишь затем, чтоб пожрать этих булок, что их больше не будет! Такие, как ты, готовы последнюю рубаху забрать, — кипятился Костя. — А говорила, что переживаешь за меня…

— Не передёргивай. Не думаю, что если я иногда буду покупать пару-тройку штук, твой ресторан захиреет.

— Пару-тройку? Ха! Ха-ха-ха! Ты килограммы штуками стала звать?

— Ая, какой у вас норматив?

— Три десятка песен, выбирай. Колыбельную? — он никак не хотел успокоиться.

— Смотря чего. Булочки — не единственные изделия.

— Я понимаю, но раз есть спрос, то не думали о возможности роста?

— Думала. На рост нужен капитал, а у меня пока вся прибыль уходит на долги.

— Пожалуй, я знаю, чем могу вам помочь, — протянула Стрела, задумчиво глядя на Аю. — Я хочу вам помочь. Вы позволите?

— Вы же меня совсем не знаете…

— Знаю. Человек, умеющий так работать с продуктами, с хлебом, — настоящий. Такой человек не может, просто не может быть плохим. И потом, Костя же… Если что — возместит ущерб, он теперь у нас богатый. Удивляюсь, как это вы до сих пор не раскрутили его на спонсорскую.

— Может, потому, что я хороший человек? — улыбнулась Ая.

— Или он жадный, — подмигнула Стрела.

— Или тупой, — вставила Вика.

— Всё, с меня хватит! — Костя встал из-за стола и направился к мужчинам, но последний вопрос заставил его остановиться, разом вышибив весь дух.

— Вы предохраняетесь?

В баре гремела музыка, децибелами ударяя по нервам, расшатанным недавним разговором с Романовичем. Никак не мог успокоиться после вечера с друзьями: просил купить тест, спрашивал о самочувствии, заставлял прекратить работать допоздна. Она скоро с ума с ним сойдет, с его гипер опекой и заботой, так ему не свойственными. Будь его воля — расписание составил бы: личное, полезное для здоровья.

С защитой они, конечно, лоханулись. И не один раз. Но тогда, на столе, раз был опасным. По дням, её циклу, он грозил будущим материнством. Ая не переживала. Зачем переживать зря и по правильному поводу? Ребёнок принесёт с собой трудности, да, но также и радость, и счастье даже. Она хотела малыша. Любила детей и была уверена, что станет хорошей матерью. Черт возьми, она станет просто отличной матерью!

Мысли о ребёнке ненадолго отвлекли от грохота, но скоро музыка опять заставила дергаться нервные окончания. Людка не могла выбрать место поприличней?

Подруга улетала, чтобы отправить очередное послание матери Аи, и девушки решили отметить событие по причине "долго не увидимся". Людка радовалась, как маленькая. Вроде не новичок в путешествиях, а реагирует каждый раз бурно. Ая немного завидовала ей, но никогда не хотела поменяться местами. Мало ли что…

— Ты чего сидишь? — раскрасневшаяся Людка подбежала к их столику и залпом выпила всю воду, вырвав из рук Аи стакан. — Пошли, потанцуем! Сейчас классная песня будет, диджей обещал.

— Я лучше посмотрю, — вяло отмахнулась Ая, пожалев, что рядом нет Машки. Та забрала бы половину Людкиного энтузиазма себе.

— Да что с тобой? Не пьешь, не танцуешь… пошли!

— Ладно, но только один танец.

— Ты как парню прям говоришь, — хохотнула Людка и потащила Аю вглубь зала, на переливающийся танцпол.

*****

Костя был злым, как черт. Дома её нет, на работе — нет, трубку не берёт, а на дворе уже одиннадцать вечера! И он не знает, где она и с кем! А если беременна? Пальцы сжали руль так, что стало больно ладоням. Кожу защипало, словно крапивой обжёгся. Ослабил хватку, не ослабляя внимания к тротуарам. Ездил по городу, наматывая километры, искал её и не знал, что сделает, если найдёт.

Нажал резко на тормоз, увидев знакомую фигуру и вызывая недовольные гудки сзади едущих. Из дома вышел какой-то мужик, неся мусорные пакеты. Знакомый мужик. Где же он видел его? Ещё не зная ответа, вышел из машины, подав предупредительный сигнал. Мужик остановился и всмотрелся в приближающегося Костю, а потом уронил пакеты на землю и помахал. А Костя сразу же вспомнил. Мужик работал у Аи, только вот, вспомнить бы ещё его имя…

— Здравствуйте, — крикнул, подходя. — Узнали?

— Вечер добрый, — Михалыч протянул руку. — Какими судьбами в наших краях?

— По делу, — ответил на приветствие. — Ищу её.

Михалычу не надо было говорить о ком речь, понял сразу, уловив металлические нотки собственника и волнения. Увидел взгляд, ощутил силу рукопожатия, напряженность плеч. И стало очевидно, что молодой мужчина, выглядевший грозным и мрачным, был расстроен. Сильно расстроен, до боли.