Ксения Иллюзия - Пожалей меня, Голубоглазка

Костю перестали рвать на куски её признания. После «мне не дали уйти» отказали все болевые точки, и он, как ни странно, почувствовал себя прежним. Хладнокровным и расчетливым с*киным сыном, наполненным доверху ледяной яростью. Она не жарила его тело, не горячила мысли, она помогала ясно видеть то, о чём рассказывала Ая и понимать, что он убьет тех ублюдков. Каждого. По отдельности. Выдавит глазные яблоки, вырвет глотку, достанет сердце, отрежет х*й и бросит рыбам.

Он не будет спешить. Спешить в этом деле нельзя. Он сделает всё тщательно, красиво и со вкусом. Вкус будет незабываем. Рыбы подтвердят.

— Ты никого не описала.

— Да? — Ая потерла мокрое пятно, ощутив, наконец, влагу. — У первого был шрам на верхней губе. Будто кусок кожи в форме треугольника вырвали. И глаза разные. Зелёный и голубой. А тот, кто последним был… я плохо помню, но у него, кажется, нет одного пальца на руке, а на второй — наколка: знак бесконечности, но с какой-то надписью.

— Где именно?

— На предплечье. Да, на правом.

— А палец, какой отсутствовал?

— По-моему, большой.

Косте всегда везло. Последнего он знал.

— Милая, я хотел, чтобы ты кое-что запомнила, запиши, если надо, но не забывай никогда. Слушай меня, слушай внимательно. Моя причина — это ты. Вся, до самой последней капли чего бы то ни было. И если ты состоишь из неправильного состава — мне плевать. Для меня любой твой состав — правильный, он бальзам для меня. И именно в нём растет наш ребёнок. Успокойся, Голубоглазка, не плачь больше. Я вобрал всю твою боль, каждая её точка — на моих запястьях. Не сомневайся. Я смогу найти любое противоядие от всех несчастий. Все мои мечты — светлые и связаны лишь с тобой, сцеплены, спаяны намертво. Когда я вернусь, я докажу тебе это. Буду ползти за тобой на голом брюхе, не останется сил в руках — зубами буду выгрызать путь. Всё будет хорошо, моя ласточка, я все исправлю. Ты главное, верь и береги малыша. Ты сильная. Вспомни, как уделала меня.

С каждым словом в сосуды вливалась живая вода. Становилось тепло, и слёзы высыхали, как по волшебству. Никто не говорил с Аей так, как Костя, и сама того не желая, она начинала впитывать его слова всем нутром. Стало легче. Права была Василиса.

— Ты куда?

— В одном месте появилась потребность в мясниках. Моё хобби. За это время ты успеешь налепить целую морозилку пельменей.

— А ты надолго?

— Разделаю несколько туш и сразу обратно, так что… принимайся за дело.

— Подожди!

— Жду.

— Ты… я чувствую себя не так, как раньше.

- Ты даже представить не можешь, что творится со мной.

Костя попросил друзей присмотреть за Аей и уехал. Как бы Соплев не уговаривал составить компанию, Костя не мог взять друга с собой. Это было дело личным. Настолько, что даже лучших друзей не терпело.

Он решил начать с подонка, от рук которого ползла его девочка, ничего не видя, и который носил кличку Четырехпалый. Раньше этот ублюдок жил в неблагоустроенном коттедже на восемь квартир. Коттедж был названием в народе, на самом же деле — обычный дом из силикатного кирпича. Ни центрального отопления, ни водопровода, разве что толчок, в которое, чтоб говно уходило, нужно было не одно ведро воды влить.

*****

Подъехав, Костя осмотрелся. Убогая территория: дровяные сараи во дворе, хлам, разруха, а посреди этого — детская площадка. Песочница, песок в которой лежал тонким и плотным слоем, горка с протертым спуском и качели, на которые страшно было посадить ребёнка, до того хлипкими выглядели. Одним словом, не двор, а пародия.

Костя залез в бардачок, достал эластичные бинты и кастет с неровным, похожим на языки пламени, острым лезвием. Стал «оформлять» кулаки, держа руки на бедрах, чтобы особо любопытным было не видно, чем он занимается. Движения были знакомыми, привычными и несмотря на перерыв, уверенными и чёткими. Костя даже не опускал глаз, все так же «ощупывая» территорию и окна коттеджа и чувствуя, как холодное спокойствие разливается по телу, вытесняя адреналин.

Он вычислил, в какой квартире обитал Четырехпалый, поэтому взгляд, направленный на её окна был более цепким и задерживался на несколько секунд дольше.

В окно постучали.

— Эй, здесь ставить машины нельзя, — тощий паренёк в кепке и рваных коротких джинсах показал на кривой и бесполезный знак, запрещающий стоянку. Паренёк не знал, что Костя раньше жил здесь и прекрасно разбирался в местных способах «выкачки» денег у приезжих.

— Правда? — стекло поползло вниз, и Костя деланно удивился, решив подыграть. — А нельзя как-то «объехать»?

Паренёк, сдвинув кепку на лоб, почесал затылок.

— Триста.

— Даю пять сотен, если узнаешь кое-что.

Паренёк, не скрывая радости, быстро закивал.

— Проверь, живет ли кто во второй, — Костя кивнул на коттедж.

— А мне и проверять не надо, — затараторил парнишка. — Живут. Каждый день пьянка и драка, никому покоя нет. Днём спят, а как вечер — барагозить начинают. Мимо двери пройти нельзя — воняет, почище сортира.

— А сейчас дома есть кто?

— Есть. Видел недавно, как заходили.

— А ты чего не в школе? — поинтересовался Костя, решив сменить тему.

Паренёк смутился.

— Дак мамка в больнице, а я просыпаюсь поздно.

Костя достал две бумажки и просунул в окно.

— Пять сотен за информацию и пять — на будильник. Купи самый громкий, чтоб твои барагозные соседи день начинали, как люди. Дам ещё пять, если мужика одного позовёшь.

— Из второй? — смекнул парнишка.

— Да. У которого пальца нет. Знаешь такого?

— Его все знают.

— Скажешь, что во дворе стоит машина бесхозная, а ключи рядом валялись. Видать, водитель-лопух потерял, а ты нашёл и хочешь за это денег. Он должен клюнуть.

— А если денег у него нету?

— Найдёт, не сомневайся. Только ключами не свети, чтоб бабла не лишиться. Скажи, что спрятаны в надёжном месте.

— А вы?

— А я с ним говорить хочу. Он погонит тачку на продажу, по дороге разговор и состоится.

— А чего сразу не поговорить?

— Сюрприз хочу устроить.

— У вас поэтому руки замотаны?

— Мозоли смазал.

Паренёк задумался.

— Ладно, — замешкался. — А он… ну… ничего вам не сделает? — и, как бы, в оправдание: — Его все боятся, дурной он.

Костя улыбнулся.

— Все, но только не мы с тобой, верно?

*****

Мужчина за рулем иномарки торопился. Ему сегодня ох*ительно фартило, и он хотел от птицы удачи вырвать максимальное количество перьев. Сначала телка перестала кочевряжиться и отс*сала так, как положено, за что получила одобрительную зуботычину, а не в бедро затушенный бычок, потом найденная шмаль, и, наконец, тачка.

Шмаль «подарила» телка, влетев головой в старый сервант без единого стекла и сбив какую-то безделушку, притащенную бывшей бабой. Откуда и когда та её притащила, он не знал и, если честно, не обращал никакого внимания, а тут вот, пришлось.