Ли Энн Лансфорд - Обнимая Эмму

Наблюдаю из окна и вижу Люка и Эмму, возвращающихся к подъездной дорожке. Джеймс идет домой. Внутри у меня идет борьба, мне хочется пойти туда и взять все в свои руки, но жду, чтобы послушать, что скажет Джеймс.

– Они просили тебя дать им часик. Люк ее успокоил, но ему хочется немного побыть с ней вдвоем. Она устроила истерику, но он стойко держался.

– Ладно. Как она?

– Разбита. Все они. – Я чувствую их боль, может, не совсем на том же уровне. Видеть, как увядала бабушка, было тяжело, но, если ей стало настолько хуже за шесть недель, очевидно, я бы не смог наблюдать за этим день за днем. Мы все беспокоимся, но семья Николс особенно. Весь их установленный порядок изменится. Дни, занятые уходом за бабушкой, теперь будут свободными. Коротких проблесков, которые были у женщины, обожаемой всеми, сейчас не бывает. И я, блядь, уезжаю через две недели.

– Не знаю, что делать.

– С ней все будет в порядке. Мы об этом позаботимся. Это я тебе обещаю. – Джеймс притягивает меня сбоку в объятие; его слова произнесены с намеком на клятву. Я верю, они будут делать для нее как лучше.

– Она бегает. Много. Приглядывайте за этим.

– Уже.

– Как так получилось, что мне никто не сказал?

– Ты не смог бы ничего сделать, и мы держали ее в поле зрения. Она не ускользнет незамеченной. Окажи ей любую поддержку, какую она примет, и знай, когда ты уедешь, этим займемся мы.

– Я люблю ее.

– Мы знаем. – Бретт подходит и встает с другой стороны от меня. – Мы тоже ее любим. Мы прикроем тебя. – Как и всегда. Чувство вины угрожает накрыть меня при прокручивании всех случаев, когда я их подвел.

– Спасибо.

– Для этого мы здесь. Что бы тебе ни понадобилось. – Я отступаю, чтобы пойти принять душ и прийти в себя. Нужно быть готовым, когда Эмма позовет меня. Мне не приходится долго ждать, ее рингтон раздается сквозь шум воды, льющейся вокруг меня.

– Привет, малышка. – Я стряхиваю воду с лица, стараясь оставить телефон сухим.

– Привет, – ее голос хриплый из-за всех слез, которые, я знаю, она пролила.

– Я нужен тебе? – Я тянусь за полотенцем, так как хочу сократить время, которое мне понадобится, чтобы прийти к ней.

– Да, но оставайся дома. Я собираюсь лечь спать.

– Эмс, я буду у тебя через пять минут.

– Нет. Мне нужно это преодолеть. Ты уедешь меньше, чем через две недели, мне нужно учиться быть самостоятельной. – Ее слова режут меня на части. Расстояние не отнимает мое обязательство, мою нужду заботиться о ней.

– Не важно, где я и что делаю. Если я тебе нужен, я буду рядом.

– Знаю, но сегодня ночью мне нужно только пространство.

– Позвони, если передумаешь. Я люблю тебя. – Мне хочется поспорить с ней, заставить ее позволить заглянуть к ней, но я знаю свою девушку. Она – ничто, если не упрямится. Она будет упорствовать, это приведет к ссоре, а с этим ей сейчас не стоит иметь дело. Меня убивает, что она пытается создать дистанцию, расстояние с нашей нуждой друг в друге. Не позволю, чтобы это произошло; прежде, чем уеду от нее, она узнает, что является для меня самым главным.

– И я люблю тебя. – Ее зевок обрывает последнее слово.

– Иди спать, малышка. – Она завершает вызов, а я остаюсь стоять в полотенце, с зарождающимся страхом, потому что понимаю, не попросив помощи ранее, я являюсь причиной отдаления, которое мы сейчас переживаем. Я вбил клин между нами. Я так долго был ее «палочкой-выручалочкой», ее опорой, ее спасением… а сейчас она собирается все это найти в себе. Будет ли она все так же нуждаться во мне? Мой страх быть брошенным еще одной женщиной, которая обещала меня любить, порождает во мне панику. Я не помню свою биологическую маму, поэтому сравнивать не имеет смысла, но не могу ничего поделать с охватывающим меня чувством. Стараюсь не испытывать недовольства, но так много неизвестного. Вопросы при отсутствии ответов, чувства при отсутствии решимости.

Я одеваюсь и плюхаюсь назад на кровать, погруженный в мысли, скрывающиеся в неизвестности, утопающий в страхе. Любой вариант развития событий, заканчивающийся потерей Эммы, вызывает ужас, с которым я не знаю как справиться; прогоняю эти мысли из головы, прячу их глубоко, и обещаю себе надрывать свой зад, чтобы заставить ее любить меня сильнее, нуждаться во мне, как я в ней, желать меня, как желаю ее я. Не может быть, чтобы наша история закончилась.

Я ужасно сплю, и как только светит солнце, тороплюсь одеться. Сбегая вниз, врезаюсь в Джеймса. – Куда так мчишься?

– Ты можешь сделать свою знаменитую «Мимозу» (Прим.: Мимоза - алкогольный коктейль, представляющий собой смесь шампанского и свежего апельсинового сока) для Фэб и Люка? Я сбегаю в пекарню и что-нибудь куплю.

– Завтрак через полчаса на другой стороне улицы?

– Ты знал. – Даю ему «пять», потому что тороплюсь вызвать улыбку на лице Эммы, и мне известно, что пончики с баварским кремом помогут добиться желаемого. Может быть, это временное решение, но я им воспользуюсь.

Захожу в пекарню, так как двери не заперты, очереди нет, и у меня есть выбор угощений, но чувствую, как за мной следят, чего я терпеть не могу. Поднимаю глаза и вижу пялящуюся Старую Леди Грисволд, ее осуждающий взгляд вызывает зуд на моей коже. Она владела этой пекарней все время, пока я здесь жил, ее характеру нужно впитать весь этот сахар. Ее лицо всегда выглядит так, словно она сосала лимон, у нее визгливый голос, и она носит эту чертову трость так, будто хочет использовать ее как оружие.

– Я не могу ждать весь день.

– Простите, - вздыхаю. Хоть раз мне бы хотелось не столкнуться в этом городе со взглядами. – Просто дайте мне по две штуки всего, кроме баварского крема. Их я возьму все.

– Ты берешь их для Эммы? – Ее тон недовольный, и я ощущаю, как она смотрит на меня свысока. Малышка из их общины не должна быть испачкана таким аутсайдером, как я; они делали все, чтобы их мысли были очевидны.

– Да, мадам.

– Я слышала про ее бабушке.

– Просто стараюсь подбодрить ее. – Я протягиваю ей свою карту, чтобы она могла пробить чек, а я смог отсюда уйти. Беру коробки и не прощаясь выхожу.

Решаю оставить свой пикап на улице и подождать Бретта и Джеймса, чтобы подойти к их подъездной дорожке единым фронтом. Джеймс не напрягается, чтобы постучать, и в своей навязчивой манере просто вламывается. Люк и Фэб пьют за столом кофе, и я ищу Эмс.

– Она спустится через секунду. Никто не смог бы проспать это стадо слонов. – Она пристально смотрит на Джеймса.

– Ради Бога, я тих, как мышка, легок, как перышко. – Несколько лет назад Фэб и Джеймс танцевали в Нью-Йоркской балетной труппе, и им нравится друг друга подкалывать. Эмма появляется со спутанными волосами, заспанными глазами и закутанная в одеяло.

– Что происходит?