Дж. Уорд - Доля Ангелов (ЛП)

Это напоминало, словно Джеб отправил ее сюда специально, показывая свою жестокость к ней, даже из могилы.

Эдвард наклонился вперед и протянул дрожащую руку, коснувшись щеки Шелби. Он ожидал, что ее кожа будет грубой, но это было не так.

Она отпрянула прочь, он сосредоточился на ее губах.

— Я хочу тебя поцеловать.

Вернемся в дом Лиззи, Лейн смотрел на восходящее солнце, ее слова повисли в воздухе между ними.

«Ты не думаешь, … что кто-то убил его?»

Трудный вопрос, если учесть, что он чувствовал себя обманутым, потому что сам не мог убить человека. И это была не горькая пилюля, которую следовало проглотить и оставить без ответа, особенно когда он наблюдал за зарождающемся новым днем на равнинном пейзаже Индианы.

Перед ним было столько удивительной красоты, что его мрачные мысли, казались фугасными бомбами, пронесшиеся над этим пространством.

— Ну? — позвала Лиззи. — Что ты думаешь?

— Я не знаю. Есть ряд людей, которые имеют мотив. Большинство из них родственники, — он поморщился, вспомнив, о чем рассказал ему шериф Рэмси. — Камеры видеонаблюдения на мосту не была включена.

— Что?

Лейн взмахнул рукой в воздух.

— На мосту имеются камеры, которые должны были записать ту ночь. Но когда полицейские проверяли их, то обнаружили, что их никто не включил.

— Поэтому никто не знает, что на самом деле случилось?

— Думаю, да. Но муниципальная полиция думает, что если он прыгнул, то явно оттуда. С другого моста было бы слишком трудно перелезь через ограду и прыгнуть вниз… Митч сказал, что они собираются исправить этот момент на мосту «Большая пятерка», — Лейн покачал головой. — Что же касается убийства? Я думаю, что он прыгнул сам. Я почему-то верю, что он покончил с собой. Долги, опустошение счета трастового фонда… это все подтолкнуло отца. Как, черт возьми, он после всего этого смог бы удержать свою власть в этом городе? Или где-то еще?

— Ты не знаешь, когда они отдадут тело?

— Рэмси сказал, как только будет заключение по вскрытию. Поэтому это вопрос времени, — Лейн внимательно посмотрел на нее. — На самом деле, ты можешь кое-что сделать для меня.

— Скажи, что.

— Речь идет о прощании с отцом. Как только нам отдадут его тело, в «Истерли» хлынут сотни людей, даже тысячи, и я хочу… я хочу, чтобы все было как надо.

Лиззи взяла его за руку и сжала в своей ладони.

— Я уверена, что все будет сделано правильно, как надо.

— Спасибо, — он наклонился и поцеловал внутреннюю сторону ее запястья. — Знаешь, это даже смешно… мне совершенно не хочется чествовать его память, мне не хочется чествовать ничего, что касается отца. Но это связано с именем Брэдфордов… с семьей, хотя и настолько поверхностно, но мне кажется, что это должно происходить не в мою смену, понимаешь? Люди, приехавшие сюда, явно будут искать признаки скандала и вынюхивать не ослабела ли семья, и будь я проклят, если они увидят хоть что-то из этого. И кроме того я очень обеспокоен тем, что мать хочет выйти на прощание или что-то типа того.

Да, это была сущая правда, «молодая» Вирджиния Элизабет Брэдфорд Болдвейн, которой было сейчас за шестьдесят, не встававшая с кровати в течение трех лет, с сиделками, ухаживающими за ней лежачей и делающие постоянно ей прическу, но видно у нее тоже существовали какие-то стандарты достоинства семьи, что даже наркоманка собиралась посетить прощание с мужем. И соответствующий обслуживающий персонал уже принимал меры в доме, чтобы это произошло. В данном случае речь совершенно не касалась его отца. Высшее общество Чарлмонта было настолько же конкурентоспособным, как НХЛ, и событие посещения семьи Брэдфордов, чтобы почтить память, было сродни выигрышу в Суперкубок.

Все хотели получить лучшие места на пятьдесят ярдов.

Все это было настолько лживым. И хотя он всегда знал это, но окончательно понял, когда Лиззи вошла в его жизнь, именно тогда он понял, что постоянно поддерживал пустоту этого имиджа.

— Я хочу пообещать тебе кое-что, — пробормотал он. — После того, как все это закончится… после того, как я исправлю все. Мы уедем отсюда, выберемся. Но я должен пока оставаться здесь, чтобы разрулить этот бардак. Это единственный способ, когда я смогу полностью освободиться от своей семьи. Исправив ошибки моего отца — единственный путь заработать мне свою свободу — заработать свое право на любовь.

— У нас уже есть любовь.

— Иди сюда.

Он потянулся к ней и подняв ее на колени, нашел ее губы в утреннем свете. Раздеть ее было делом одной минуты, и она сидела на нем, а он сдергивал свои штаны вниз.

— О, моя Лиззи, — застонал он ей в губы.

Ее грудь уместилась вся в его ладонях, и она вздрогнула, когда он сжал их. Она всегда была откровением для него, всегда чем-то новым… каждый поцелуй, каждое касание, словно он возвращался домой или попадал одновременно на Луну.

Превосходно.

Она приподнялась на коленях, он направил себя в нее, они соединились, она двигалась сверху на нем, он удерживал ее за талию. Она двигалась, полностью осознавая, что происходит, ее глаза были закрыты, словно она не хотела отвлекаться от процесса и от своих ощущений.

Он удерживал ее разведенные ноги.

О, она была прекрасна, когда выгибалась назад, когда ее голова запрокидывалась, грудь поднималась, и утренний свет струился по ее великолепной наготе и светлым волосам.

Он надолго это запомнит, сказал он про себя. Этот момент, когда все почти утонуло в панике… этот замечательный, важный момент с той, которую он так любил, что они были живы, были одни и были вместе, никто не мог прикоснуться к этой части их личной жизни и никто не мог ее отнять, он будет вспоминать этот миг, наряду со всеми остальными, произошедшими сегодня вечером.

«Да», — подумал он. Ему необходимо подзарядить силы, надежду в сердце, как раз воспоминаниями о его Лиззи.

Впереди его ждала борьба, и стоял вопрос сможет ли он разрулить все, что ждало его впереди. Но Лиззи придавала ему сил, он чувствовал себя воином, которым он хотел и ему стоило быть.

«Забудь о деньгах», — подумал он.

Все, что ему действительно необходимо в его жизни, было здесь и сейчас в его объятиях.

— Я люблю тебя, — выдохнул он. — Я люблю тебя…

Эдвард был удивлен, когда Шелби не вскочила на ноги и с раздражением не побежала к двери. Ведь настоящие христианки, когда их работодатель сообщает, что хочет поцеловать, как правило, обижаются и убегают. Но чем дольше она оставалась, уставившись на него с его ботинком в руках, тем больше он пугался.

«Она не должна быть такой», — подумал он про себя. Он нагнулся к ней, но она отодвинулась, окончательно забыв про чертова доктора.

— Иногда земля должна принять бурю, — прошептала Шелби.