Дж. Уорд - Доля Ангелов (ЛП)

Облегчение отразилось на его красивом лице, и его взгляд был настолько открытым, непосредственным, что чуть ли не заставил ее опять заплакать. Но он был прав — она уже не могла позволить себе так открыто проявлять свои эмоции.

Любовь касалась семьи, но для бизнеса она не подходила.

Поднявшись на ноги, она обошла стол и обняла его, а когда выпрямилась, расправила плечи.

— Я хочу продолжать использовать тебя, как консультанта, — заявила она. И было смешно услышать, но ее тон уже не был похож на просьбу, обычно она не так разговаривала со своим отцом. Скорее тон напоминал, так генеральный директор разговаривает со своим предшественником.

— Всегда, — пробормотал он, склонив голову. — Это было бы честью для меня.

Она кивнула и отвернулась, прежде чем он увидел «трещины» на ее фасаде. Саттон уже была на полпути к двери, когда отец произнес:

— Твоя мама сейчас улыбается.

Саттон остановилась и чуть не заплакала. О, ее мама. Зачинщица, всегда боровшаяся за права женщин, когда это не приветствовалось на Юге, в их родной семье.

Да, ей бы очень понравилось, что она стала генеральным директором — это правда. Это было все, за что она боролась и требовала.

— Я не из-за этого выбрал тебя вместо брата, — добавил он.

— Я знаю, — все они знали, почему Винн не тянул на эту должность. — Я на конференц-связи с тобой во время финансового заседания, даже если ты и здесь. Я ожидаю, что ты внесешь свой вклад, как всегда делал.

Опять же, это прозвучало, как не просьба.

— Конечно.

— Ты будешь участвовать в заседании правления, как член правления в отставке. Я назначаю тебя, это первое мое официальное назначение к следующему заседанию правления. И ты также будешь участвовать в заседаниях исполнительного комитета и на всех заседаниях трастового фонда, пока будешь жив.

Пока она говорила все время продолжала смотреть в сторону.

Довольный смешок ее отца был полон отцовской гордости, он явно правильно передал свои бразды правления от бизнесмена-к-бизнесвумен, она снова начала усиленно моргать.

— Все, что пожелаешь.

— Я буду дома в семь вечера к ужину. Мы поедим у тебя в комнате.

Обычно к этому времени он лежал в постели, устав от борьбы за восстание своего тела.

— Я с нетерпением буду ждать.

Саттон направилась к двери его кабинета, потом остановилась, оглянувшись назад. Рейнольдс казался таким маленьким за своим столом, даже несмотря на физические изменения этого мужчины, сама мебель осталась прежней.

— Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, почти так же сильно, как любил твою маму.

Саттон улыбнулась. И продолжила свой путь, взяв портфель у столика рядом с дверью, прежде чем выйти в теплое майское утро.

У нее дрожали ноги, когда она одна шла к Bentley Mulsanne. Она представляла, как раньше отец обгонял ее на своей электроколяске, издающий ззззжжж , звук, который она решительно старалась игнорировать.

— Доброе утро, мисс Смайт.

Дон в униформе водителя, был шофером ее отца в течение двух десятилетий. Он открыл перед ней заднюю дверь, стараясь не встречаться глазами… не из неприязни или недоверия.

Конечно, он уже все знал.

Она сжала его руку.

— Вы будете на этом месте столько, сколько будете в состоянии работать.

Мужчина выдохнул с облегчением.

— Все для вас.

— Я заставлю его гордиться мной.

В этот момент он посмотрел на нее. В его глазах мерцали слезы.

— Да, вы сделаете это.

Кивнув, она села в машину, дверь с приглушенным стуком закрылась. Мгновение спустя они двинулись с места через внутренний дворик, выезжая за пределы поместья.

Как правило, она обсуждала с отцом дела, пока они добирались в другой конец города, она взглянула на пустое сиденье рядом, ее вдруг осенило, что за день до этого они в последний раз вместе ездили в штаб-квартиру корпорации. Последняя поездка… она не думала, что она последняя.

Не так должно было все произойти.

Она думала, что будет еще много у них всего впереди, его постоянное наставничество и бесконечные поездки бок о бок.

Маячивший отказ от должности по-своему прекрасен, пока ты не войдешь в курс дела, не так ли? Но когда ты выходишь из своего теплого пруда заблуждения, реальность вызывает дрожь, которая холодным жалом кусает тебя. И если бы перегородка была опущена, отделяющая салон от водителя, она бы, наверное, сильно рыдала, причем с такой силой, словно собиралась на похороны отца.

Вместо этого она опустила ладонь на сиденье, на котором он всегда сидел и посмотрела в тонированное стекло. Они двигались по Ривер-Роуд, присоединившись к потоку машин, которые направлялись к живым артериям города, к магистралям и мостам делового района Чарлмонта.

Существовал только единственный человек, которому она хотела бы позвонить. Единственный мужчина, чей голос она хотела бы услышать. Единственный… способный понять ее на подсознательном уровне, что она чувствует в данный момент.

Но Эдвард Болдвейн больше не интересовался производством бурбона. Он больше не был наследником их конкурента, также как и не был ее «двойником» со своим сарказмом, сексуальностью, раздражением, которого она так долго желала.

И несмотря на то, что он был вторым в компании «Брэдфорд Бурбон», он дал ясно понять, что не хочет иметь с ней никаких отношений.

Несмотря на ту, сумасшедшую встречу… в коттедже сторожа в конюшнях в Red & Black.

Она до сих пор не могла поверить в случившееся.

После стольких лет фантазий, она наконец-то была с ним…

Саттон с трудом вытянула себя из этой черной дыры, вспоминая их последнюю встречу, когда они сидели в его грузовике, возле ее дома, и спорили по поводу ипотеки, которую она предоставила его отцу, буквально за день, как умер Уильям.

Вот вам и готовый материал для фильмов Hallmark.

Но несмотря на все, Эдвард все равно был тем, с кем она хотела бы поговорить, он был единственным человеком, кроме ее отца, чьим мнением она дорожила. По крайней мере, до его похищения. Она бы обязательно сразу же позвонила ему, и он бы ответил на первый же ее звонок и поддержал бы, а с другой стороны, поставил бы ее на место.

Он был именно таким.

И тот факт, что он уже не был таким, как прежде.

Еще на одну потерю больше.

Еще одно, о чем следует сожалеть.

Еще один кусочек траура.

Она положила голову на подголовник и посмотрела на реку, и ей захотелось, чтобы все было как тогда.

— О, Эдвард…

Семюэль Ти. гнал жалкие пятнадцать или шестнадцать миль в час свой старинный кабриолет Ягуар вниз по дороге вдоль реки. Движение было не медленнее и не быстрее, чем обычно, но он был немного расстроен по поводу задержки в пути, поскольку в это утро ему предстояло проделать весь путь из своей адвокатской контры в центре города в поместье Чарлмонт. Нет, сегодня он не мог не поехать, так как предстояло встретиться с одним из своих клиентов.