Дж. Уорд - Доля Ангелов (ЛП)

И собственно время пришло, ему нужно установить свои собственные правила и прямо сейчас.

— По поводу развода, — сказал он Грете. — Моего развода. С Шанталь.

Ледяные голубые глаза пустили в него уйму кинжалов.

— Самое время. И ты покажешь мне бумаги, пока не высохнут чернила, ja?

— Грета! — вскрикнула Лиззи. — Он…

— Покажу, — Лейн направил палец на немку. — Чтобы вы убедились.

Направляясь к входу Истерли, он посчитал, что ему однозначно повезло, поскольку немка не стукнула его по макушке садовым совком. Но он имел в виду именно то, что сказал. Он собирался решить проблему со своей бывшей женой.

Огромная дверь открылась, и он готов был увидеть дворецкого, поэтому произнес:

— У меня встреча…

Но на пороге стоял Семюэль Ти., а не ужасный мистер Харрис.

Его адвокат улыбнулся, как том Форд, которым он мог бы быть.

— Точность находится рядом с благочестием.

— Поэтому я всегда опаздываю.

— На мой взгляд, это единственная вещь, которая присутствует во мне.

Они хлопнули друг друга по рукам и по плечу.

— Я хочу выпить, Сэм.

— Вот почему мне нравится быть адвокатом своих друзей. Особенно тех, чей бизнес связан с выпивкой.

Лейн повел его в гостиную.

— Друзей? Мы почти что семья.

— Нет, она выходит замуж за другого, — он оглянулся, Семюэль Ти. помахал рукой. — Не совсем это, я имел в виду.

«Вот дерьмо», — мелькнула мысль у Лейна. Но он давно перестал вмешиваться в непонятные отношения сестры Джины с Семюэлем Ти. Эта пара напоминала ему Скарлетт и Ретт*, если у того убрать усы и добавить пару сотовых телефонов. И, черт возьми, даже с финансами и то было очень похоже, Джин могла бы сделать себе даже бальное платье из штор. В этой комнате они были бледно-желтые, цвет ей бы понравился. * («Унесённые ветром» (англ. Gone with the Wind) — роман американской писательницы Маргарет Митчелл, события которого происходят в южных штатах США в 1860-х годах, во время (и после) гражданской войны.)

Взяв бутылку Family Reserve, Лейн наполнил наполовину бокалы Уотерфорд льдом и наполнил жидкостью. Оба они любили бурбон и могли выпить одним глотком, поэтому Лейн взял с собой бутылку, рухнув на обтянутый шелком диван.

— Итак, что у нас есть, Семюэль Ти., насколько все плохо… сколько мне это будет стоить.

Его адвокат опустился напротив, по другую сторону от мраморного камина. Над камином, висел портрет второго предка Илии Брэдфорда, который построил Истерли, показывая тем самым, что семья имеет огромное богатство, и казалось, пристально поглядывал на них сверху.

— Ты слушал сегодня утром радио? — спросил Семюэль Ти.

— Нет.

— Они сообщили обо всем, ну почти обо всем, — Семуэль Ти поднял ладонь. — О самоубийстве твоего отца, но не про беременность Шанталь. И я слышал об этом по всем местным радиостанциям по пути сюда. Прости… но я должен тебе сказать, что завтра это будет во всех газетах. В Интернете должно быть уже полно обсуждений.

Лейн потер глаза.

— Черт побери. Это Шанталь, кто слил эти новости?

— Я не знаю. Сообщалось об «анонимных» источниках. Я поговорю с шерифом Рэмси и посмотрю, что смогу узнать.

— Это не парни Митча, я могу точно тебе сказать. Он убил бы их за это.

— Согласен. И я не думаю, что это твоя бывшая. Если это Шанталь, она бы наоборот апеллировала бы своей беременностью. Если бы она на самом деле хотела бы нас поиметь, она бы трясла бы этой новостью, как знаменем… хотя учитывая ее выбор адвоката, понятно, что она не намерена так спокойной сдаться.

— Кого она наняла?

— Рейчел Пратер.

— Кто это?

— Думаю, это смесь Глории Оллред с Халком… хотя последнее не относится к внешности, а скорее к характеру, если ее разозлить. Ее не было в Атланте, но она позвонила мне вчера в десять часов вечера. Я был уже в пижаме. Женщина, с которой я не имел дел. (Глории Оллред родилась: 3 июля 1941 г. (75 лет), Филадельфия, Пенсильвания, США, самый известный адвокат-женщина Америки.)

Лейн мог только представить.

— Они не теряли времени зря, я вижу. Сколько они хотят?

Семюэль Ти поднял свой стакан.

— Знаешь, это на самом деле лучший бурбон, который я когда-либо пил. Такой насыщенный, бога…

— Сколько?

Глаза Сеамюэля Ти. переместились на журнальный столик.

— Половину, записанного на твое имя, что составляет около восьмидесяти миллионов долларов.

— Она рехнулась?

— Да, но перефразируя Шанталь, у нее имеется информация, которую ты не хотел бы, чтобы о ней узнала пресса, — Лейн ничего не ответил, и Семюэль Ти. указал на очевидное: — ее беременность — это большая проблема в этой ситуации… в другой ситуации, я мог бы воспользоваться этим, чтобы уменьшить алименты.

— Ее будущий ребенок всего лишь один проблемный вопрос.

— Из-за этого твой отец покончил жизнь самоубийством? — тихо спросил Семюэль Ти.

— Не знаю, — Лейн пожал плечами, думая, что ему нужно подготовить чертовый список. — Как бы то ни было, я не соглашусь на такие условия, Семюэль. Этого не случиться.

— Послушай, мой тебе совет, особенно учитывая… обстоятельства ее и твоего отца? — Семюэль Ти, казалось, еще сделал один глоток бурбона. — Я думаю, что тебе следует заплатить деньги… честно я сам не могу поверить, что такое говорю. Я был готов бороться с ней за все, кроме обручального кольца, которое она может оставить себе. Но репутация вашей семьи должна остаться непоколебимой. Я знаю, что это ударит по вашей прибыли, но с бурбоном, продающемся сейчас, за три года, а может и меньше, ты вернешь себе все. Сейчас не время занимать такую принципиальную позицию по многим причинам… особенно если ты решил двигаться вперед со своей садовницей.

— Она ландшафтный дизайнер, и не только садовник, — проскрипел Лейн.

Семюэль Ти поднял ладони.

— Прими мои извинения, что касается Шанталь, я подготовлю жесткий договор о неразглашении, заставлю ее отречься от родительских прав со стороны отца и обеспечу не возможность контакта для нее или ребенка с любым, живущем под этой крышей…

— Даже если Шанталь подпишет нечто подобное, я не подпишу документы на развод.

— Лейн, не будь ослом. Эта женщина из тех адвокатов, которая будет выискивать информацию о тебе и твоей семье, сообщая ее прессе, ты готов к этому? Твоя мать не знает о беременности, не так ли? — Лейн отрицательно покачал головой, Семюэль Ти продолжил:

— Тогда давай сделаем так, чтобы она как можно дольше об этом не узнала.

Лейн представил женщину, которая родила его, лежащую наверху в одурманенном состоянии на шелковом постельном белье. Унего существовал соблазн поверить, что он мог удержать ее изолированной от этого дерьма, но медсестры, ухаживающие за ней круглыми сутками, жили в этом мире, читали газеты, слушали радио и в конце концов, имели свои телефоны, где можно было найти все.