Вильгельмина Макмерфи - Alleine zu Zweit (СИ)

— Стучать не учили? — усмехаясь, спросил блондин. — Вижу, что нет. Как и многому другому. Да ладно тебе, можешь поворачиваться, — Кирилл закончил одеваться. — Все равно ты это уже видела, — ухмыльнулся он.

— Ну и что ты тут делаешь? — нахмурилась девушка, раздосадованная тем, что позволила застать себя врасплох. И кому.!

— Послеобеденный секс по расписанию, — отчеканил Морозов, нагибаясь за ботинками.

— Как же ты мерзок.

— Так думаешь только ты, смирись, детка, — пожал плечами парень. — Ты-то что здесь забыла?

— Где Леша?

— Без понятия. Я не слежу за перемещениями твоего сумасшедшего дружка. Ты знала, что он чертов наркоман?

— Травка — не наркота, — отрезала Аня.

— А ты, я гляжу, разбираешься? Кстати, я тут нашел кое-что интересное… — пробормотал Морозов, копаясь в ящике. — Не узнаешь? — криво ухмыляясь, с издевкой спросил он, доставая ее черный кружевной бюстгальтер. Аня вспыхнула.

— Отдай, — девушка потянулась за вещицей, но Морозов поднял руку над головой.

— А попросить?

— Верни. Быстро.

— Ай-ай-ай, Вольф, где же твои манеры? — притворно ужаснулся блондин. — Мало того, что забываешь свою… одежду где ни попадя, так еще и командуешь. И куда только смотрит твой парень?

— Я не собираюсь тратить на тебя свое время. Просто отдай. Мужик ты или нет, в конце концов?

— Тебе лучше знать, ты спала со мной, — заметил Кирилл, возвращая Ане белье. — Должен признать, я немножко скучаю по нашему сексу. То, как ты забавно каждый раз отнекивалась, а потом все равно снимала с себя одежду; эти твои «пошел ты» вперемешку со стонами. Не отрицай, что тебе нравилось. Может, повторим, а? Только ты сама должна попросить. А то я обещал твоему принцу, что не трону тебя. Нехорошо получится.

— Если ты думаешь, что я еще… Подожди, — осеклась Аня. — Ты обещал?

— Да, Вольф. Обещания еще существуют, и если ты не умеешь ими пользоваться, то это твои проблемы.

— Ни за что не поверю, что ты так легко отказался от истязаний надо мной из-за какого-то обещания.

— В этом и разница между нами, детка, — расхохотался Кирилл. — Тебе не понять, как можно исполнить обещание, данное кому-то. Для тебя это всего лишь слова, которые слетают с твоего языка и уходят в неизвестность. А для меня, как и для Крымова, эти «пустые», на твой взгляд, слова, значат очень много. Я его уважаю хотя бы за то, что он до сих пор тебя терпит. И я обещал, что оставлю тебя в покое, только потому, что уважительно отношусь к нему, а вовсе не из-за тебя. Ты — пустышка и сука, каких мало. Скоро твоему ненаглядному надоест с тобой играться. И вот тогда, милая, ты вернешься ко мне, — Морозов погладил Аню по щеке ледяными шершавыми пальцами. — Просто из безысходности. Потому что тебе жизненно необходимо трахать кому-то мозг. А я буду трахать тебя в ответ. Ты ведь таких отношений ищешь?

— Да что ты можешь знать об отношениях, — прошипела Аня, убирая от себя его руку. — Ты хоть кого-нибудь считаешь за человека, кроме себя? Ты любил хоть кого-нибудь?

— А ты, Вольф? Ты же типичная эгоистка. Тебе никто не нужен, кроме себя и себя. Так какого хуя ты паришь всем мозги своими выкрутасами? Отпусти парня, дай ему найти себе нормальную девушку. Мы с тобой в любом случае останемся одиночками, а у него есть шанс. Только если ты его у него не отберешь.

— Если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты заботишься о Диме, — фыркнула Аня.

— Я забочусь не о нем, а обо всех парнях, которые пострадали от таких, как ты, — со злостью выплюнул Кирилл. — Ведь есть же другие, нормальные — нет, появляетесь вы и разносите к чертям все, что было построено до этого. Отпусти его сейчас, пока он еще не окончательно потерял крышу. Ты портишь ему жизнь, пойми наконец. Ты потом все равно уйдешь и сможешь жить, как раньше, а он нет.

— Ты ничего не знаешь, Морозов. Не тебе судить о нем, и уж тем более обо мне. Если тебе на пути попадались одни суки — что ж, сочувствую, но не надо всех под одну гребенку. Ты говоришь, я порчу Диме жизнь? А ты ее портишь сам себе. Смирись с тем, что ты ничего не понимаешь в отношениях, потому что у тебя их и не было.

— А ты у нас, типа, эксперт? Ну, давай, скажи, сколько парней у тебя было? Под сколькими ты стонала так же, как стонешь под ним и стонала подо мной? Ты помнишь имя хоть одного из них? Помнишь, как они выглядят? — Морозов забрасывал Аню вопросами, сверкая глазами. Он не на шутку разозлился.

— Я помню всех, кто занял хоть сколько-нибудь места в моей жизни. И тебя, Морозов, я запомню, хочешь ты этого или нет. Прежде чем кидаться на людей, разберись в себе и в своих грехах, а уж потом обвиняй в них других. Я бы пожелала тебе удачи, если бы не знала, что это бесполезно. Черт, — Аня посмотрела на наручные часы. — Опять я на тебя потратила слишком много времени. Ты мне по гроб жизни должен, Морозов.

— Мы еще посмотрим, кто кому должен, детка. Но будь уверена: свой долг ты будешь отдавать вечность, а за просрочку будут такие «штрафы», что тебе и не снилось. Берегись, Вольф — буря нарастает.

***

Аня шла, почти бежала, по коридору, бросая на проходящих мимо младшеклассников такие взгляды, что те спешили как можно скорее ретироваться. Ее шея и лицо слегка покраснели от внезапно накатившего гнева. «Чертов придурок. Иди ты к дьяволу», — выругалась девушка про себя. Обычно Аня не обращала особого внимания на слова Морозова, но на этот раз с ней происходило что-то невероятное. То, с какой интонацией он это говорил. То, какие слова выбирал. То, как он на нее смотрел. Аня ясно понимала: он ненавидит ее. Она чувствовала эту ненависть кончиками волос, которые в присутствии Кирилла просто вставали дыбом. Их затянувшаяся битва почти переросла в открытую войну, в которой будут и жертвы, и оружие, и пленные. Аня все больше боялась, что сама падет первой. Она не могла этого допустить, нет. Проиграть Морозову означало стать рабыней его издевательств до конца дней. Победа или ничего.

Девушка никак не могла понять, чем заслужила его подобное отношение к себе. Да, она могла высмеять его. Но ее издевки не шли ни в какое сравнение с тем, как он вечно опускал ее, буквально смешивая с пылью. Ане казалось, что он просто нашел себе очередную жертву. Она знала такой тип людей: короли-тираны, ставящие всех на ранг ниже и не терпящие никого рядом. Но так было поначалу. Теперь брюнетка понимала совершенно точно: именно она должна была стать жертвой. Именно ее Морозов сделал козлом отпущения, именно на нее сбрасывал весь свой гнев. Аня была уверена: все из-за того, что его в детстве бросила мать. Видно, она была на нее похожа. Но, черт подери, он даже не знал ее как следует! Как он мог судить, при том что сам был далеко не ангелом?

Но девушка была готова вытерпеть его насмешки, издевательства и стеб, которыми Морозов щедро одаривал ее каждый день, не скупясь в выражениях. Она могла вынести все, что угодно… Только бы Кирилл не вмешивался в ее отношения с Димой. Он явно настраивал парня против нее, и Аню это не устраивало. Совсем не устраивало. Она могла бы, если надо, поставить белобрысого придурка на место, но гарантировать, что Дима по-прежнему останется на ее стороне после того, что Кирилл ему наговорил, она не могла. Но ничего с этим поделать она тоже не могла. Не запрещать же им общаться, в самом деле. Тем более едва ли они ее послушают. Что один, что второй. Причем в данной ситуации уговорить Морозова виделось более вероятным, чем попробовать доказать что-то Диме. Тот был еще более упертым, чем она.