Вильгельмина Макмерфи - Alleine zu Zweit (СИ)

Аня еще никогда не была такой свободной. Теперь можно было не думать о том, что делать дальше; никуда не торопиться; не пытаться обогнать время. Вскоре после опубликования статьи ей позвонил Сергей Аркадьевич. Он подтвердил, что начался процесс над Сивоволовым и его приспешниками и что, скорее всего, они еще очень нескоро смогут выйти на свободу. Аня решила не радоваться раньше времени и подождать хотя бы до объявления приговора, но в душе все так и трепетало.

Подумать только: тайна стольких лет вот так вмиг стала явью всего лишь из-за одного письма. Это было подозрительно, девушка никак не могла взять в толк, кому могло понадобиться ее спасать. Почти никто и знать не знал о ее проблемах, а тут столько всего нужно было учесть! Аня задумалась, сведя брови к переносице и закусив щеку. Во-первых, подгадать время, когда никого из девушек не будет в спальне. Допустим, этот пункт был выполним, ведь спальня пустовала во время всего учебного дня, и девушки возвращались лишь к вечеру. Во-вторых, в комнату надо было как-то попасть. Подруги никогда не оставляли дверь открытой, а если и оставляли, то при условии, что в спальне кто-то находился. Ключей они не теряли. Единственным ответом мог послужить запасной ключ, который был на вахте у охранника. Но в связи с этим возникала еще куча вопросов: как пройти мимо охранника и незаметно стянуть ключ? Как потом так же незаметно вернуть его на место, пока никто не узнал о пропаже? Но даже этому можно было найти объяснение, если постараться. И далеко не это беспокоило Аню. Главный вопрос, который она задавала себе каждый день снова и снова: кто знал о письме? Ведь очевидно, что искали именно его. Именно среди Аниных вещей. Именно в чемодане. И еще: зачем надо было оставлять после себя такой порядок? Если бы все так не открылось, Аня бы еще долго не заметила пропажи. Письмо она была не готова перечитывать — слишком сильны были еще воспоминания.

Из всего этого брюнетка делала вывод, который напрашивался сам собой. Кто-то знал о Сашином письме, знал правду о его смерти, знал все про Аниных родителей. Этот кто-то знал слишком много. И брал на себя слишком много тоже: какому здравомыслящему человеку могло прийти в голову идти против Сивоволова? А если бы письмо не напечатали или газета оказалась подкуплена? Этот человек слишком рисковал ради того, чтобы все узнали правду. Аня была уверена, что должна его знать. Для незнакомцев подобное не совершают. Да и как бы незнакомец смог пробраться в школу? А из знакомых никто не знал о письме, а те, кто знали, не стали бы лезть в это…

Вопросы. Слишком много вопросов.

— Эй, что с тобой? — негромко спросил Дима, сжимая ладонь девушки. Аня опять умудрилась забыть, что наедине со своими мыслями у нее вряд ли получится побыть.

— Ничего. Просто задумалась, — брюнетка тряхнула головой и слабо улыбнулась.

— Много думать вредно, Вольф, — заключил Леша, грызя колпачок от ручки и любуясь на кляксы, которые та оставила в его тетради.

— Я вот смотрю на тебя и начинаю сомневаться, — усмехнулась Аня.

— Все шутки шутишь? А ты сделала домашку по истории, а?

— Сделала, — кивнула девушка.

— Не поверю, пока не увижу! Ну-ка, дай мне свою тетрадь… — парень, высунув кончик языка, сосредоточенно принялся выуживать из стопки лежащих на столе тетрадей Анину. Справившись, он открыл нужную страницу и быстро пробежался глазами. — О! Вижу, ты хорошо постаралась. Я, пожалуй, увековечу это для истории у себя на листочке… — пробубнил он, осмотрев свой единственный помятый листок со всех сторон, ища более-менее приличную.

— Хочешь списать, так и скажи. Можно не разыгрывать комедию, — брюнетка улыбнулась уголками губ.

— Чтобы я списывал? Я? Ты точно что-то путаешь, — оскорбился Леша. — Я просто проверяю тебя.

— А, вот оно что. Ну, тогда все в порядке, — Аня в очередной раз усмехнулась и покачала головой.

— Перестань задирать моего брата, он очень ранимый, — прошептал Дима ей на ухо, улыбаясь и касаясь губами волос девушки.

— Вообще-то, он первый начал, — хмыкнула брюнетка.

— Ладно, как скажешь, — ухмылка. — Хочешь что-нибудь обсудить?

— Вряд ли.

— Аня. Мы же договорились, помнишь?

— Дим, пожалуйста… — Аня повернулась к нему лицом. Он был близко. Так близко, что они едва не касались носами. Так близко, что девушка могла протянуть руку и дотронуться, чтобы удостовериться, что он настоящий, живой, реальный. — Если я вдруг захочу поговорить, ты узнаешь об этом первый, — улыбнулась брюнетка. В голубых глазах парня отражалось сомнение, но через минуту оно сменилось облегчением.

— Ловлю на слове, — ответил он, гладя подругу по щеке.

— Если собираетесь целоваться — предупредите, я отвернусь! — запаниковал Леша.

— Занимайся своим делом, — практически в один голос накинулись они на него. Аня посмотрела на Диму. В его глазах плясали чертики.

— Привет! Все учитесь? — съехидничала Света, подсаживаясь к ребятам за стол. Через минуту к ней присоединилась Софи.

— Очень смешно, — Аня состроила гримасу. — То, что Обухова освободила вас от домашней, еще ничего не значит. Да и вообще, вам просто повезло.

— Ну да, конечно. Просто кое-кто весь год занимался ничегонеделанием, в то время как мы корпели над учебниками, — самодовольно улыбнулась Света.

— Ой, да ладно вам! — одернула подруг Софи. — Вообще-то, Аня, мы пришли к тебе с деловым предложением.

— Я вся внимание.

— Как насчет того, чтобы завтра съездить за выпускным платьем?

— За к-каким платьем? — Аня ошарашено взглянула на подругу.

— За выпускным, Вольф. Знаешь, выпускной бал в конце года. Типа традиция, — растолковал Леша.

— Да, но… И здесь есть выпускной? Я не думала. И так надеялась, что его не будет. Черт.

— Что так?

— Ну не люблю я все эти официальные мероприятия. На них всегда одно и то же. Скукотища, — брюнетка цокнула языком. — А платье обязательно? Я не могу прийти в брюках?

— Ну А-ань! — одновременно возмущенно протянули девушки.

— Ладно-ладно! Поехали за вашими платьями, — сдалась Аня, примирительно поднимая руки.

— Ты тоже будешь в платье!

— Придется, видимо, — глубоко вздохнула брюнетка.

— Ты будешь хорошо в нем смотреться, — заметил Дима.

— Мы же оба знаем, что ты предпочел бы меня видеть вообще без одежды, — промурлыкала Аня ему на ухо.

— Так, все, я пошел! Не собираюсь слушать этот разврат! — возмутился Леша, вскакивая со стула. Аня усмехнулась.

— Ну Боже мой, какие все нежные…

***

В выходные Ане все же пришлось поехать в город с подругами, хотя она приложила все усилия, чтобы отвертеться. Не помогло ничего: ни изображение из себя больной, ни упование на ужасную погоду (что было вовсе неправдой: за окном ярко светило весеннее солнце, а температура наконец-то поднялась выше десяти градусов), ни обычное нытье. Софи буквально насильно вытащила ее из постели чуть ли не в восемь и заставила пойти умываться.