Наталья Ермаковец - Отражение в глазах

— Да…

Егор на ощупь взял папку по проекту со стола и подал Тане.

— В семь я буду у твоего дома. И… расскажи все о себе, чтобы больше не плакать.

Невозмутимости и выдержке Юли мог бы позавидовать английский дворецкий. Когда Таня появилась перед секретарем с основательно поплывшим макияжем и смущенно попросила хоть как-нибудь помочь, лицо той даже не дрогнуло. Она бесстрастно сняла свою огромную сумку со спинки стула и выудила оттуда сначала зеркальце, потом средство для снятия макияжа, пару ватных дисков и завершила все флаконом с тушью. Передав все пострадавшей, Юля вернулась к длинному списку с пометками на полях и поставила очередный плюсик в крайней колонке.

Таня же присела на диванчик и заглянула в зеркало. Да-а, таких эффектных полосок нет и у барсука!

— Начинаю сожалеть, что люблю маленькие сумки и ношу с собой только помаду, да и то в лучшем случае, — пробормотала она, когда начала чистить лицо.

— А я предпочитаю быть во всеоружии, — неожиданно подхватила секретарь, чем выдала скрытую заинтересованность в произошедшем. — В моей сумке нет разве только кровати. Да и ее запихнула, если бы та была настолько складной. Может, стоит сменить тушь, если она дает такие осечки?

— Вероятно, лучше сменить голову, чтобы вообще не было осечек, — хмыкнула Таня и услышала звук открывающегося лифта.

Появились умопомрачительные женские ноги на таких тонких высоченных каблуках, что можно было позавидовать поистине акробатической способности их хозяйки не падать с высоты. А потом чувство зависти Тани распространилось и на другие части тела вошедшей: тонюсенькую талию, туго затянутую кожаным пояском и казавшуюся еще стройнее; крутые бедра, вызывающе обрисованные тканью короткой юбки; пышную грудь, вроде бы и спрятанную пиджаком, но чуть ли не рвущую эту непрочную упаковку. Длинные светлые волосы, натуральные или же очень профессионально осветленные, струились каскадом на кокетливую шубку из какого-то сероватого меха. Из совершенного образа выбивался лишь рот: верхняя губа была узковатой, даже чересчур.

Неужели за доли секунды можно увидеть столько всего? Юля подняла голову и широко улыбнулась.

— Доброе утро, Элеонора Степановна. Вам чай, кофе?

— Доброе-доброе, девочки, — пропела красотка и грациозно покачала головой. — Ничего не нужно, я ненадолго.

Таня уткнулась в зеркальце, лихорадочно докрашивая глаз. Черт, и почему она не ушла в туалет приводить себя в порядок! Хотя до него еще нужно было дойти, и желательно не с такой боевой раскраской.

А блондинка уверенно направилась к кабинету справа от стойки и легонько постучала.

— Приветик, дорогой. А я мимо проезжала и решила заскочить.

Дверь захлопнулась до ответной реплики Княжева, и Таня перевела недоуменный взгляд на снова невозмутимую Юлю.

— Это кто был?

— Вы сколько здесь работаете? Явно же не первый день. Пора было бы и знать свою хозяйку, — секретарь укоризненно посмотрела на замершую Таню. — Это Эля, Элеонора Степановна. Невеста Егора Викторовича.

— Невеста?.. — эхом повторила Таня. Сердце отгрохотало раз шесть, прежде чем она отмерла и невидяще положила тушь на диванчик. — Спасибо за все. Я лучше пойду.

— Эй, вы глаз второй не накрасили!

Ватные ноги еле двигались. Таня глупо помотала головой из стороны в сторону, как будто это могло вытрясти слова про невесту. Вот так, в один миг, разбилось ощущение покоя и стало больно, до колючего комка в горле. И воды… она так и не выпила воды…

Таня спустилась по лестнице на самый первый этаж, постояла в дверях холла, потом вернулась к себе в кабинет и прислонилась к стене.

— Ну, как все прошло? — вскинула голову Света и тут же подскочила к сползающей вниз подруге. — Таня, что случилось? Тебе плохо? Рома…

Таня села прямо на пол и обняла колени руками. Роман торопливо схватил первую попавшуюся чашку, плеснул в нее воды из чайника и молча подал Свете. Та решительно выставила его за дверь, а сама опустилась напротив Тани и поставила чашку рядом.

— Что случилось? Тебя же не уволили? Тебя не за что увольнять… — голос Светы дрожал. — У всех бывают ошибки. Может, и ты что-то проглядела, спешим же вечно. Ничего, все можно исправить. Сейчас мы сядем и вместе посмотрим твой анализ, да? И все будет хорошо. Таня, ну что ты молчишь?!

— Света, — медленно заговорила Таня и перевела взгляд на забытую на полу чашку, — я похожа на дуру?

— Чего?

— Да, точно, я дура. Идиотка, которая всему верит.

— Да объясни ты нормально, что произошло!

— Ничего не произошло. — В секунду с Тани спало оцепенение, и она встала. — Так, утраченные иллюзии… Знаешь, на сегодня мои трудовые подвиги закончены. Поеду домой.

— Ты что? Еще же и двенадцати нет! Да и среда, середина недели.

— И все равно поеду. Будут спрашивать — скажи, что заболела. Или нет, правду скажи. Что сбежала. Пусть увольняют, если хотят. — Таня надела куртку и рывком потянула «молнию» до верха. — Да, выброси мой цветок: у меня аллергия на розы.

***

Вопреки своим словам, Таня не поехала домой. Она бесцельно шла по улице и все поправляла и поправляла длинный шарф на шее. Как, ну как человек, заявляющий о своей честности и искренности, так легко может обманывать?! Да и его глаза в ожидании ее ответа… Ласковые пальцы, касающиеся щеки… Цветок, подаренный так затейливо и скромно… Ведь она поверила ему. Потому что важно верить хоть кому-то. Нет, не кому-то, а именно ему!

Но как же тогда Эля? Что с ней? Уж слишком свободно она вела себя на этаже руководителей. Явно уже не раз и не два забегала вот так, мимоходом пожелать Егору доброго утра. И, наверное, одними словами пожелание не ограничивалось…

В ушах зазвенел мелодичный голос блондинки, и Таня поглубже натянула шапку. Почему она вообще вообразила что-то? Смешно даже сравнивать себя с этой утонченной красоткой. Вон, кто отражается в витринах магазинов: гном, настоящий гном с глупым помпоном на уродливой шапке…

Она резко сорвала шапку с головы и с размаху швырнула в ближайшую урну. Вот так, к черту! И неважно, что это последний подарок мамы. На углу дома Таня всхлипнула и побежала обратно. У мусорки топтался пожилой мужчина в старомодном тулупе с торчащими из рукава нитками. Молча потеснив его, Таня наклонила бачок и запустила руку по локоть внутрь. При виде вытащенной шапки старичок удивленно хмыкнул, затушил окурок вместо урны о металлический заборчик и пошел вниз по улице.

С помпона слетел прилипший фантик от конфеты и желтым клубком завертелся на тротуаре. Таня проводила его глазами и бережно завернула шапку в пакет. Просто спрячем в шкафу подальше от посторонних глаз. Смешную и нелепую, как и все, что вязала мама. Несуразную, как и жизнь Тани. Но представить ее на помойке… Уж лучше сразу зарыть.