Мариана Запата - Виннипегская Стена и я

Когда я посмотрела на него, чтобы убедиться в том, что Эйден думал, что я такая же сумасшедшая, какой я себя и представляла, то поняла, что он не улыбался. Совсем.

Выразительный взгляд на его лице не говорил, что он думал, будто я сумасшедшая, и он не собирался говорить мне, что я на взводе без всякой на то причины. Вместо этого, его кадык дернулся, и он смотрел на меня так, будто лишился дара речи.

Из-за чего мне стало совсем неловко. Снова вытирая глаза, я шмыгнула носом и заставила себя улыбнуться, но ничего не получила от него в ответ. И я не собиралась переживать из-за этого.

— Прости. Не знаю, из-за чего я так расклеилась. Должно быть, мои гормоны не в порядке, — я сглотнула и облизнула губы, все еще чувствуя, что он прожигал взглядом мое лицо. — Я так рада, что ты здесь. Правда. Это самый лучший сюрприз.

На его бородатой щеке появилась ямочка, и я знала, он кусал ее изнутри, и в процессе его ноздри раздувались. Из его легких вырвался глубокий, глубокий вздох, и, клянусь, казалось, будто из его груди выкачали весь воздух.

Все малейшие детали языка его тела полностью изменились, и я бы не заметила этого, если бы не знала так хорошо. Но я знала Эйдена. Знала о нем почти все, и видела признаки.

Я просто не знала, что с ними делать. Единственное, в чем я была уверена, так это в том, что он знал, как много для меня значило то, что он здесь. Со мной.

В данный момент я была уверена, что моя безответная любовь к Эйдену закончится разбитым сердцем.

Единственная проблема в том, что меня, кажется, совсем не заботили последствия. Я наклонилась вперед, положила свою руку на его твердое бедро, и поцеловала в щетинистую щеку, и, может быть, мне совсем не показалось, что на заднем плане женщины шумно отреагировали на то, что я прикасалась к нему и вообще находилась так близко.

— Я, правда, не могу поверить, что ты здесь.

— Ты уже это говорила, — пробормотал он, посмотрев на что-то позади меня.

— Очень плохо. Потому что я в шоке, — я сжала его ногу, выпрямила спину и улыбнулась ему. — Здорово, — прошептала я.

Он сильно прищурил свои глаза.

— Из-за тебя у меня разовьется диабет.

Я рассмеялась, и на мгновение мой стресс отошел на задний план, и этим я заслужила небольшую улыбку с его стороны.

Он поднял руку и коснулся розовой пряди моих волос — в такой цвет Диана покрасила меня пару недель назад.

— Пойду, возьму себе зеленый чай. Ты хочешь ту сладкую фигню с привкусом кофе, которая тебе нравится? — спросил он, поднявшись.

— Ага, но не знаю, пустят ли они тебя внутрь с напитком.

Он окинул меня одним из своих взглядов.

— Они впустят меня.

Он сжал мое плечо, а затем поднял стол за угол, сдвинул его в сторону и вышел через щель, которую создал. А затем поставил стол на место, ни на миллиметр не сдвинув мои вещи.

И мне точно не показалось, что девяносто процентов женщин, мимо которых он проходил — и мимо их столов — наблюдали за ним и пялились на его упругую круглую задницу, пока он шел к выходу.

Я так испорчена.

В моем периферийном зрении появилась рука.

— Ты замужем за ним? — спросила женщина около меня, даже если ее взгляд был прикован к этой шикарной заднице.

В моей груди сформировался огромный узел, пока я наблюдала, как широкая спина Эйдена исчезала в толпе. Мне пришлось подавить зарождавшийся вздох.

— Ага.

— Я пытался приехать пораньше, но не было рейса, — объяснил он через несколько часов, когда мы лежали в кровати в моем гостиничном номере, а между нами стояли восемь коробок с едой на вынос.

В двух блюдах была какая-то вариация тофу, в трех находился вареный рис, в двух — тушеные овощи, а в восьмой — цыпленок в кисло-сладком соусе. Три яблока, четыре банана, две фруктовые нарезки и зеленый чай, который он купил на конвенции, совсем не удовлетворили Здоровяка.

Окуная курицу в дополнительный соус, я смотрела на него, до сих пор счастливая от того, что он чертовски сильно обрадовал меня, приехав. Все так нереально. И от меня не укрылось, что после того, как он вернулся со своими напитками и закусками, к моему столу постоянно подходили люди, один за другим.

Должна отдать ему должное, Эйден хорошо справлялся с вниманием. Он даже говорил «спасибо» и «приятно познакомиться» людям, которые просили у него автограф, как только узнавали, что он там.

Конечно, все подходили ко мне только ради него или использовали меня как оправдание, чтобы подойти к столу, но к концу конференции я раздала все свои визитки и большую часть закладок и ручек.

Меня отметили примерно на пятидесяти страничках в сети, а на нескольких даже были фотографии меня и Здоровяка.

Я не идиотка, я брала, что могла, даже если по неправильной причине, но я воспользовалась этим. Ну и что, что в будущем все будут знать, что наши отношения испортились, и затем будут задаваться вопросом: что произошло, из-за чего они разошлись?

И что такого, если первой причиной они выберут то, что он мне изменил. Обычно именно это все предполагают, когда пара расстается.

Даже говоря себе, что это не важно, мне все равно было трудно с этим справиться.

Я буду знать, что мы «разошлись» не по этой причине. И этого будет достаточно.

— А когда ты начал искать? — спросила я его, отодвигая в сторону мысли об измене и разводе и фокусируясь на нем.

Он что-то промычал, его рот был забит едой.

— Вчера.

Вот черт. Я знала, что, вероятно, когда он подвез меня вчера в аэропорт, я выглядела не очень. Возможно, я сказала ему: «Если я не вернусь, засунь мой жесткий диск в микроволновку», и это заставило его приехать.

— Прошлой ночью рейсов не было, и мне пришлось ждать, чтобы поговорить с Заком, чтобы он смог присмотреть за Лео; в противном случае я бы оказался здесь быстрее, — добавил он.

— Я не хотела, чтобы ты чувствовал вину.

Он пожал плечами.

— Ты не просила меня приезжать, и я бы этого не сделал, если бы не хотел.

Даже если я знала, что это правда, мне все равно было немножечко, чуточку неприятно. Лишь чуточку.

— Да, я знаю, но все же. Я не должна была плакать из-за этого или заставлять тебя думать...

— Что в тебя будут бросать всякие вещи, — он тихо усмехнулся, и это было так игриво и неожиданно. А потом он положил руку мне на колено, аккуратно стараясь не касаться меня пальцами, на которых был соус. — Я лег спать, волнуясь о тебе.

Он волновался обо мне?

— Все казались милыми, — заметил он.

Конечно, они были милыми с ним. Ладно, и со мной тоже, но это другое. Все оценивали его, до и после того, как поняли, что я заметила, что они делают. Шлюхи.

Не буду врать. Каждый раз, когда я видела, что женщины смотрели на него так, будто они в двух секундах от того, чтобы оседлать его, пока он тут, меня охватывало это незнакомое и территориальное чувство собственничества. А он сидел там, не обращая внимания на мир вокруг него, с книгой в руках, выглядя на миллион долларов.