Мариана Запата - Виннипегская Стена и я

Зак нажал пальцем на экран и повернулся ко мне, его глаза были широко распахнуты.

В ответ я лишь пялилась на него, мой рот был слегка приоткрыт. Мы могли лишь моргать.

И в унисон произнесли одно и то же:

— Твою же мать.

Ужас на лице Дианы предупредил меня о том, что она собиралась озвучить.

— Заходи внутрь, пока тебя никто не увидел, — практически зашипела она.

Я закатила глаза так, чтобы она это увидела, и протиснулась мимо нее в квартиру. Ага, я знаю, мои корни отросли почти на три сантиметра, и проглядывался мой естественный цвет, но меня это не очень заботило.

Единственная причина, почему я не покрасилась в свой обычный каштаново-красный цвет, потому что впервые после Дня Благодарения я написала ей и спросила, какую краску в аптеке она мне порекомендует, и в ответ получила:

Ты уже довела меня до ручки. Купишь ее, и я убью тебя.

Поэтому я ехала целый час, чтобы повидаться с ней в ее выходной спустя пару недель после Дня Благодарения, и мирилась с презрительной усмешкой на ее лице, пока она еще раз осматривала мои волосы. Клянусь, она даже слегка вздрогнула.

Ее отвращения оказалось недостаточно, чтобы я не поцеловала ее в щеку и не шлепнула по попе в качестве приветствия. С того момента, как мы виделись, прошло очень много времени. Она очень долго притворялась обиженной.

Она шлепнула меня в ответ, в то время как ее глаза блуждали по моему телу.

— Несмотря на свои волосы, ты отлично выглядишь.

Я и чувствовала себя хорошо.

— Я бегаю четыре раза в неделю и раз в неделю катаюсь на велотренажере.

Диана снова посмотрела на меня.

— Возможно, скоро тебе придется покупать новую одежду.

— Может быть, — я пожала плечами и бросила на нее взгляд, пытаясь подсознательно не искать на ее теле синяки от пальцев. Я так ничего и не нашла, но заметила синяки у нее под глазами. — Ты выглядишь усталой.

Но лишь позже я поняла, что она не послала меня на три буквы, что было ее обычной реакцией.

— Я устала. Рада, что ты заметила, — она знала, что от меня извинений лучше не ждать. — Я работаю двойные смены, мало сплю. Я превращаюсь в тебя.

— Успешная трудолюбивая женщина. Думаю, я сейчас заплачу.

— Ой, отвали. Иди на кухню и сними футболку, — приказала она. Я даже не успела пошутить о том, что она хочет, чтобы я разделась, как она остановила меня взмахом руки. — Это не «Стриптиз». Я не дам тебе доллар и не угощу сначала ужином.

— Справедливо, — пробормотала я и зашла на кухню, снимая футболку через голову.

— Итак... как у тебя дела? — спросила она медленно и нарочно неловко.

Ответила я тем же вялым голосом.

— Я в порядке. А ты?

— Нормально, — ответила моя подруга голосом робота.

Наши взгляды встретились, и мы улыбнулись. Она толкнула меня в плечо, и я попыталась ткнуть ее в живот.

— Теперь мы в порядке? — спросила я с улыбкой.

— Ага, мы в порядке. Теперь расскажи мне все, что я пропустила.

Весь следующий час мы болтали. Я рассказала ей о Дне Благодарения и о том, как ходила на игру Эйдена.

Двадцать минут из нашего разговора ушли на обсуждение игры моего младшего брата, как появилась Сьюзи, что Эйден сказал ее мужу, а потом я объясняла ненависть на его лице, направленную на мою сестру.

Я рассказала ей, как он помог мне с рождественским деревом и гирляндами. Как он подрался с Кристианом, которого она отлично помнила по той ночи в баре, потому что угрожала надрать ему задницу, после того как я рассказала ей, что случилось.

Под конец она надела на меня шлем, похожий на что-то из космической программы НАСА, а сама она выглядела ошеломленной.

— Боже, — произнесла она дважды.

— Я думала, что уже преодолела этот этап моей жизни.

— Ни фига себе. Эта история, как в тех сериалах, что смотрит моя мама.

— Те, что мы раньше смотрели вместе с ней, — заметила я. Так я выучила испанский.

Диана рассмеялась со своего места, где сидела передо мной, скрестив ноги.

— После школы мы бежали домой и смотрели их, да? — задумчиво произнесла она. — Кажется, будто прошла вечность, не правда ли?

Это правда. Я кивнула. Это одни из моих любимых воспоминаний, пока я не переехала на другой конец города и больше их не испытывала. Моя жизнь с матерью принесла мне хорошие и плохие воспоминания, и это все, что я когда-либо знала.

Ди, казалось, отбросила в сторону воспоминания, о которых думала, и произнесла:

— И что ты теперь будешь делать?

— С кем?

— С твоим мужем. Кем еще?

Она говорит о моей сестре. Всезнайка.

— Ничего.

Ди посмотрела на меня взглядом «С кем, ты думаешь, говоришь?»

— Не «ничегокай» тут мне. Он тебе нравится. Я вижу это.

Я открыла рот, чтобы сказать ей, что мне никто не нравится, но она снова взмахнула рукой, призывая меня молчать.

— Ты, правда, собираешься попытаться соврать мне? Я же вижу, Ванни. Привет. Ты не можешь ничего скрыть от мастера, — я утаила от нее свой брак, но зачем упоминать об этом? — Мне кажется, ты ему тоже нравишься. Если бы это было не так, то он не проводил бы с тобой так много времени.

В ответ я смогла лишь сдержанно заворчать.

— Вы будете вместе еще пять лет. Почему бы не взять от этого все самое лучшее? — задала она вопрос.

Я хотела поправить очки, но удержала руки на месте.

— Мы заключили сделку, Ди. Это должен быть лишь бизнес. Не его вина, что я идиотка.

— Почему ты идиотка? Потому что хочешь, чтобы тебя кто-то любил?

— Потому что он никого не любит. И не хочет этого. Будет очень неловко, если я что-то сделаю или скажу. Я не собираюсь сейчас отступать от нашей сделки. Он заботится обо мне, но это все.

Если меня и знал кто-то так же хорошо, как и я себя, то это она. И то, что она сказала потом, подтвердило это.

— Ванни, я чертовски сильно люблю тебя. Ты моя близкая подруга, ты это знаешь, но у тебя довольно испорченная концепция того, за что ты готова работать и рисковать. Не знаю, способен ли он любить тебя или нет, но что будет хуже? Вы женаты. Сейчас он не разведется с тобой.

Это самое худшее, что может произойти?

Я потеряю друга.

Диана наклонилась вперед и потянула меня за джинсы.

— Делай, что хочешь. Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива. Ты этого заслуживаешь.

Я сморщила нос, не желая больше разговаривать об Эйдене, особенно когда обсуждаем тему на букву «Л», и от этого у меня ломит все тело. За всю свою жизнь я любила многих людей, которые не любили меня в ответ, и даже не пытались этого скрывать. Так что, полагаю, Диана права, — я не могу пойти на такой риск.

И это довольно депрессивно.

Прочистив горло, я указала на рождественское дерево позади нее, уже готовая сменить тему. Поверить не могу, что праздники меньше, чем через неделю.