Дарья Сойфер - Поющая в башне

Нет, это был не концерт. Банкет с живой музыкой. Несколько разрозненных хлопков, пара оценивающих взглядов - и продолжение трапезы. Разговоры, звон посуды, смех, суетливые официанты. Стал бы здесь выступать Курт Кобейн? Да ни в жизни.

Она подошла к микрофону, подправила стойку под свой рост. Потом прижала локти к бокам и сложила ладони в элегантный замок, как обычно делают оперные. И грациозно, и грудь останется прикрытой.

Включили минусовку. Она запела ненавязчивым ресторанным тембром, стараясь не перетягивать внимание на себя, и рассеянно оглядывала пиршество.

Обитые бархатом антикварные стулья, белые скатерти, английский фарфор, повсюду райские композиции из фруктов и цветов. И все, что только можно нафантазировать: шоколадный фонтан, ледяная скульптура и блюда, какие блюда! Традиционные татарские пироги и элегантные новомодные закуски на один зубок, икра и креветки, сыры и розы из ломтиков ветчины. И запахи тянулись наверх, к сцене, заставляя Варин желудок, пустой после разгрузочного дня, болезненно сжиматься.

Толстяк с тремя складками на шее отправил в маслянистый рот тарталетку. «Вот, смотри, тоже превратишься в тыкву!» - прозвучал в голове мамин голос, и Варя спешно отвела глаза. И тут взгляд ее споткнулся о сосредоточенное мужское лицо. Ильдар Газиев пристально наблюдал за ней, не слушая своего собеседника.

Нельзя сказать, что Газиев обладал отталкивающей внешностью. В свои пятьдесят он был подтянутым и холеным. Черные, чуть тронутые сединой волосы, которые англичане называют «соль и перец», были аккуратно подстрижены и уложены, выразительный подбородок - гладко выбрит. В отличие от многих гостей он оставался трезвым, а дорогой костюм выглядел безупречно и был застегнут на все пуговицы. Узел галстука держался у воротника, будто его только что завязали. Варю пугали люди, которые никогда не расслабляются. Недаром маньяками оказываются тихони и педанты. Так было и с Газиевым: его невозмутимость и сдержанность, казалось, скрывали нечто темное.

Он словно неспешно раздевал ее, бесстыдно ощупывал. На миг ей показалось, что платье все же съехало: так пронзительно он впился глазами в ее грудь. Она прижала локти плотнее - нет, все в порядке. Но он успел уловить ее нервозность, и едва заметно усмехнулся.

Газиев взял бокал и, кивнув, поднял для нее в молчаливом тосте. Она запнулась, забыв слова песни, вздрогнула, стряхивая с себя липкий морок и собираясь с силами, чтобы допеть. К счастью, остальную публику она интересовала мало, поэтому ошибка осталась незамеченной. Конечно, от мамы потом влетит, но тогда Варя уже будет дома.

Последняя песня, всего одна! Терпение. Спокойствие. Голос звучал ровно, спасибо педагогам. Но внутри уже зарождалась паника. Она старательно смотрела в другую сторону, чувствуя, что он все еще следит за каждым ее движением. Между ними словно протянулась незримая нить, которую никак не получалось разорвать.

Отзвучал финальный аккорд, и Варя с облегчением поторопилась за кулисы. Больше всего она боялась, что Газиев станет искать встречи, и если мать узнает...

- Что ты там устроила?! Опять лажа! Господи, элементарный текст, неужели надо было забыть именно сегодня, перед сливками общества?! - обрушилась на Варю привычная лавина критики.

- Прости, мам. Но никто даже не посмотрел на меня. Они просто ели, - девушка пожала плечами.

- Это тебе так кажется! Господи, ну за какие грехи ты мне досталась?! Иди в гримерку.

- А можно сразу домой? Мне плохо, голова очень болит.

- Мужу будешь про головную боль рассказывать! Если тебя вообще хоть кто-то снимет с моей шеи.

- Пожалуйста, мамуль! Ты же сама говорила, что еще тренировка.

Мама скептически поджала губы.

- Ладно. Спускайся, я еще переговорю с организатором.

- Спасибо. ЖДу в машине.

Если бы в этом платье можно было бежать, она бы кинулась отсюда, роняя стразы. Сердце билось в горле, как рыба, выброшенная на берег. Пусть только он о ней забудет! Вдруг пронесет? Может, все олигархи смотрят так на женщин? Или у нее разыгралось воображение с голодухи?

Она поспешила по коридору к лифтам. Дверь в одну из звездных гримерок прикрыли неплотно, сквозь щель виднелась пустая комната, а на столе - широкая тарелка с деликатесами. Варя оглянулась - никого. Да, воровать нехорошо, но она ведь совсем чуть-чуть... Торопливо проскочила, захватила пригоршню маленьких шоколадок в золотистой фольге и бросилась к выходу, по пути подвернув ногу и едва не потеряв туфлю. И только когда двери лифта отрезали ее от праздничного шума, она откинулась спиной на холодную нержавейку и положила в рот добычу. Терпкая сладость заполнила рот, и волнения сразу отступили на второй план.

Однако спустя два часа, потея на беговой дорожке, Варя вновь вспомнила тот цепкий порочный взгляд. Неужели мама и вправду готова вот так запросто подложить ее Газиеву? Капиталы, строительные компании... Ее променяют на кучу кирпичей? Хотя чему тут удивляться. Варе всю жизнь придется расплачиваться за свое происхождение.

Под горячими струями душа она позволила себе немного всплакнуть. Докрасна отскабливала себя мочалкой, пытаясь содрать незримые прикосновения Газиева вместе с кожей. Надо что-то придумать, что угодно. Заманить маму чем-то другим: успехом, славой, масс-медиа...

Девушка завернулась в пушистый халат и сморщенными от воды пальцами затянула пояс. Взгляд упал на полку с дисками. Linkin Park, Pink Floyd, Nirvana, раритетные записи Джимми Хендрикса... Не музыка - мечта. Сильная, свободная, как мустанг в прериях. А что поет она? Песенки про котика, и котик в ее случае даже не животное. Она вздохнула. Ей никогда не попасть на эту полку. Хотя...

Конечно, когда речь шла о вкусах, переубедить маму было невозможно. Она была права всегда, и горе тому, кто попытается с этим не согласиться. Но в вопросах бизнеса она проявляла гибкость, прислушивалась к мнению сильнейших. И кто-нибудь компетентный вполне мог доказать, что рок способен собирать стадионы. Только вот кто?

Ладыгин из «Ладьи»? Не лучший пример: классическое сочетание рока с алкоголем. Джин Симмонс? Варя достала из ящика заветное фото с автографом, добытое на концерте, - в один из редких случаев, когда мама отпустила ее на выступление великого кумира. Как же, станет он разговаривать с кем-то из них! Еще бы: мама выбрала ей такой репертуар, что уважающий себя рокер даже плюнуть в ее сторону побрезгует.

А если обратиться в главное рок-радио страны? В «Легенду»? Неужто к самому Самсонову? Ведь он известен своей непредвзятостью и сможет разглядеть ее талант! Вдруг случится чудо, и он убедит маму поменять направление? О, какой бы из него вышел рыцарь в кожаных доспехах! Ее как будто ударило током. Будь она проклята, если даже не попытается. Варя взяла ручку, чистый лист бумаги и принялась писать послание возможному спасителю. Уважаемый?.. Дорогой... Как же сказать-то лучше... Пусть будет просто и твердо: «Александр!»