Трейси Фрейзер - Кинг

Один поиск единственного гребаного фото в Google. И мне понадобилось лишь это, чтобы узнать, кто такая Доу на самом деле. Я загрузил ее фото с моего телефона, сделанное в ту ночь, когда она спала в моей постели, и нажал «поиск». И вот она: пялится в камеру, будто смотрит прямо в мои глаза. Я не хотел делать этого. Я не хотел бы никогда знать, кто она такая.

Я привык к факту, что знал, кто Доу на самом деле, и что это могло сделать для меня. Даже если она была тем, что я хотел, как только увидел ее.

Я планировал оставить Доу навсегда и скрывать ее секрет даже дольше, если понадобится.

До этого момента.

Семнадцатилетняя Рэйми Элизабет Прайс.

Либо полиция действительно проделала х*ровую работу, либо вообще никогда не пыталась узнать, кто она, чтобы начать поиск, потому что всего лишь через секунду после загрузки фото и нажатия кнопки на экране моего ноутбука всплыло множество фотографий той, в кого я влюбился.

Не было статей об исчезновении Доу. Только ее фото с различных событий: балы, гала-концерты, благотворительные вечера. Платья в пол, макияж, фальшивая улыбка, если это вообще можно назвать улыбкой.

Последнее ее фото, которое я смог найти, было снято год назад. Лицо Доу было пустым, а в глазах не было ни единой эмоции.

Я знал этот взгляд. Прискорбно, но я сам виноват в том, что он появился. Это был взгляд, разбивавший мое гребаное сердце.

Безразличие.

Она держала за руку парня на вид немного моложе, чем она сама, который улыбался от уха до уха.

«Сенатор Уэстмор Бигелоу Прайс с дочерью Рэйми Элизабет и ее давним кавалером Таннером Престоном Редмондом на гала-концерте «Сердец» для сбора благотворительных пожертвований для педиатрического центра».

Несмотря на то, что я уже второй раз смотрел на это фото, у меня все равно закипала кровь. Из-за парня, который касался моей девочки. Или мужчины, который считался ее отцом.

Сенатор метил в президенты. Мужчина, который не захотел бы скандала на всей территории побережья. Наверное, поэтому они и не собирались искать свою пропавшую дочь.

Е*аный ублюдок.

Я встал из-за кухонного стола и швырнул ноутбук через комнату. Он врезался в подвесной шкаф и упал на пол в виде миллиона кусочков.

Медведь штормом ворвался на кухню.

— Какого х*я? — спросил он, осматривая разбитый ноутбук. — У тебя месячные, парень?

— Нам нужно проехаться, — ответил я, пялясь на теперь разбитый компьютер, будто фото Доу — или Рэйми, или какое у нее там нах*р имя — со своим парнем до сих были на мигающем экране, освещавшем комнату синим светом снова и снова.

— И куда мы?

— Скажи мне кое-что, Медведь, и честно. Какие у нас шансы достать деньги, которые нам нужны для того, чтобы отплатить сенатору за Макс?

Мои глаза встретились с его взглядом впервые с тех пор, как он вошел на кухню.

— Бл*дь, да почти никаких, старик, — честно признал он.

— Тогда подгоняй сраный грузовик. Я поведу.

— Но ты так и не сказал, зачем я его подгоняю.

— Затем, мой друг, что нам нужно заключить сделку с дьяволом.

Я посмотрел в сторону коридора на закрытую дверь моей комнаты, где мирным сном в моей постели спала девушка, в которую я влюбился. Она была моей, и я всегда буду думать так о ней. Но она заслуживала лучшей жизни, чем та, которую я мог бы ей дать, что, кажется, принесло бы ей еще больше боли.

После похорон Преппи я думал рассказать ей правду.

Теперь я просто верну ее назад.

— И кто в этом сценарии дьявол? — поинтересовался Медведь, пожимая плечами в своем жилете с нашивкой звания.

Я собирался встретиться с сенатором и предложить Доу в обмен на гарантию того, что он подпишет бумаги об опеке над Макс.

Единственная семья, которая у меня была.

Я пялился в окно на кухне, но не видел ничего. Это будто смотреть в белую пропасть: место, куда я собираюсь и из которого не смогу вернуться.

— Я.

ГЛАВА 29.

Кинг

Когда влюбляешься, ты понимаешь, что это серьезно, потому что ради любимого человека мог бы броситься под пулю. А когда ты становишься отцом, то понимаешь, что использовал бы не только свое тело, но и тело того, кого любишь, лишь бы защитить своего ребенка.

Так я и существовал.

У сенатора была дочь, у нее была своя жизнь, был парень. Я не делал никаких одолжений Доу, оставляя ее со мной, не вовлекал в то дерьмо, в котором ей не место. Из-за этой херни погиб Преппи. Я не делал одолжений своей дочери, оставляя ее жить в мире, где не мог ее защитить. Макс нужен был ее отец. Ей нужна была семья.

Ей нужен был я.

Я собирался дать Макс все это. Я не был в состоянии организовать откуп, но, если сенатор примет мое предложение об обмене, тогда мне удастся сохранить имеющиеся у меня деньги, а потом продать дом и исчезнуть с горизонта куда-нибудь, где никто не знал, кто я.

Я и Макс.

Я собирался стать для нее хорошим отцом. Хорошим влиянием. Хорошим примером. Я бы купил нам дом в спокойном районе и отправил бы ее в отличную школу. Я бы читал ей на ночь книги. Я бы делал всю эту гребаную работу, потому что должен делать эту гребаную работу. Я собирался исчезнуть, потому что хотел начать жизнь с чистого листа.

Я потерял своего лучшего друга, и это заставило меня понять, что рано или поздно я потеряю и свою девочку тоже.

Потому что, как только Доу узнает, что я скрывал от нее с самого начала, она навсегда меня возненавидит.

Макс была нужна мне, поскольку она все, что у меня осталось, и я был решительно настроен не облажаться. Я молился каждому богу, который слушал о том, что, если мне удастся остаться с Макс, я сделаю все правильно. Я отдам все Доу.

Свою любовь.

Свое сердце.

Свою дочь.

Свое все.

Я принял решение, разбивавшее мое гребаное сердце и одновременно заставлявшее его петь. Тогда почему я чувствовал себя так, будто часть меня навсегда исчезнет? Нах*й это. Я должен вернуть свою дочь.

Она всегда была моим сердцем.

В обмен на Макс я собирался отдать Доу, или Рэйми, или щенячьи глазки, или кем вы хотите ее назвать, назад ее отцу.

Не говоря Доу о том, что должно случиться, я лишал ее выбора. Но в моей голове не было ни единого сомнения: выяснив, что я скрывал все это время, она посмотрит на меня как на монстра, коим я и являюсь.

И снова, может быть, Доу останется благодарна за возвращение ей ее жизни.

А может и нет.

По дороге к офису сенатора я притворился, будто мне все равно.

Мне стоило приготовиться, чтобы прикидываться до конца своей жизни.

— У вас назначена встреча? — не отрываясь от компьютера, спросила на ресепшене девушка с черными волнистыми волосами и темными веснушками на носу.

— Меня зовут Брентли Кинг, и мне не нужно гребаное назначение. Дайте ему знать, что я ожидаю. И передайте это. Он захочет меня увидеть.