Тилли Коул - Рейз

Я согласилась быть его. Ведь Бог создал нас половинками одного сердца.

У Луки была добрая улыбка и самые красивые темно-карие глаза. Но на радужке левого глаза были крапинки синего цвета, из-за чего наши мамы думали, что мы обречены быть вместе. Моя мама считала, Бог поместил кусочек моего глаза в его так, чтобы мы всегда знали, что разделяем одну душу. Лука был моим защитником. Я обожала, что он всегда держал меня рядом, заставляя чувствовать себя в безопасности, особенно от Алика.

Алик ревновал, зная, что мое сердце принадлежит Луке.

Когда трое мальчиков подросли, вся наша жизнь канула в лету. В одну роковую ночь я потеряла Родиона и своего Луку, а Алик стал единственным наследником. После этого он заявил свои права на меня.

Сейчас, в двадцать пять, я до сих пор скучаю по Луке, как если бы он умер только вчера. Боль была так же свежа, как и в тот день, когда мне сказали, что он ушел навсегда. Часть меня не верила, что он сделал все те вещи, в которых его обвиняли. Я не могла думать, что он нес ответственность за смерть моего брата.

— Держите голову выше, мисс, и день пройдет быстро, как и любой другой, — с умным видом сказал Серж.

Положив голову на спинку, я закрыла глаза.

Я стольких потеряла... вокруг меня столько смерти.

Десять минут спустя, после тихого путешествия, я вошла в зал и направилась в свой кабинет, моя черная юбка делового костюма казалась не к месту. Я шла через оживленную комнату, где проходила тренировка полуголых мужчин. Они били груши, поднимали тяжести. Я искала комнату. Одна пара голубых глаз посмотрела на меня, и медленная улыбка показалась на знакомых губах.

Ив, тренер Алика, был напористым, он заставлял напрягаться каждый мускул рельефного тела. Алик бросил гантели в пятьдесят футов на пол, стук эхом отозвался по залу, и бойцы стали расходиться. Глаза Алика вспыхнули, он гордо последовал за мной в офис. Я успела только кинуть личные дела бойцов на стол, а он уже ворвался в офис, хлопнув дверью и закрыв жалюзи.

— Мышка, — зарычал Алик, поедая меня взглядом. Его покрасневшая от тренировок кожа блестела от пота, напряженный член вырисовался сквозь шорты.

— Черт, я скучал по тебе прошлой ночью, Мышка. Мне не нравится спать в одиночестве.

Мой желудок с опаской сжался. Я всегда боялась Алика, когда он был в таком настроении. Он и без этого был собственником, но ежедневные коктейли для бойцов Подземелья, креатин и таблетки, повышали тестостерон Алика, а это сказывалось на мне... он хотел трахать меня так жестко и грубо, насколько это возможно.

Алик двинулся вперед, чем еще больше напугал меня. Его рука потянулась и в секунду были разорваны кнопки моего блейзера, затем он стянул юбку. Моя задница еле умещалась на краю стола.

— Почему ты выглядишь такой грустной, Мышка? — холодно спросил Алик, и мои руки начали дрожать.

Каждый год. Каждый год в этот день я терпела один из его «жестких трахов». Он знал, что если мне было грустно, то это был день рождения Луки. И каждый раз его ревность поднималась до небес.

— Алик, малыш, пожалуйста, мне не грустно, — попыталась я его успокоить, но почувствовала, как его член затвердел и стал тереться о мое лоно.

Пальцы Алика залезли в мои трусики и начал тереть клитор, в то время как его другая рука сорвала лифчик, и его рот сразу сосать мою грудь, вызвав у меня шипение.

— Ты лжешь. Я вижу, какая ты мокрая. — Он скривил губы в отвращении и укусил мою грудь. Я заплакала от боли. Он улыбнулся и сказал:

— Не волнуйся. Ты не будешь грустить. Я напомню тебе, кому ты принадлежишь.

Он становился агрессивным, когда мы находились далеко друг от друга, хотя бы несколько часов, но в этот день, я должна была лечь и принять любое наказание, которое он сочтет нужным.

Алик снова прикусил мой сосок. Затем оторвался и прошептал:

— Я схожу с ума, когда ты не рядом со мной, когда ты не думаешь обо мне. Я схожу с ума, не зная, что ты делаешь, или, представляя, что какой-нибудь ублюдок смотрит на тебя, представляя себя в твоей киске.

Алик ввел свои пальцы в меня, я откинула голову назад и издала сдавленный стон. Он освободил свой член из трусов. Схватив мои запястья, толкнул меня на стол и вошел с гортанным стоном. Он начал вбиваться в меня, оскалив зубы от удовольствия, в его глазах горело безумие.

Левой рукой он стал играть с клитором, а другой схватил меня за лицо и завис надо мной.

— Ты не позвонила мне прошлой ночью, Мышка. Ты провинилась. Ты встречалась с каким-то ублюдком прошлой ночью? Говорила с кем-нибудь? Я не мог перестать думать, что ты была вчера вечером одна, на улице, где кругом столько мужчин. Ты забыла, что тебя дома ждет мужчина, человек, который владеет каждой частью твоего тела?

Мое сердце перевернулось, когда я представила себе человека, который защищал меня. Большого бездомного, сжимающего банку, человека, о котором я мечтала всю прошлую ночь, и который не выходил из моей головы. Человека, которого я не могла забыть... а вот забыть позвонить Алику было большой ошибкой.

Взгляд Алика стал ледяным, и его глаза сузились от подозрений. Он чувствовал мою ложь. Он знал, но как, как он мог знать? Я должна была успокоить его, чтобы не выдавать своих опасений. Пришлось заставить его думать, что в моих мыслях только он. Просто он и я... не Лука и, безусловно, не спаситель в капюшоне.

— Нет, малыш, — прошептала я, мои глаза закрылись от приближающегося оргазма. — Только ты. Только ты. Я принадлежу тебе. В ближайшее время ты будешь обладать мной.

Мой голос был безумным, когда я говорила. Я стремилась придумать что-нибудь, чтобы успокоить его ревность.

Сумасшедшее, но довольное шипение сорвалось с моих губ, его толчки набирали скорость.

— У меня есть ты, Киса. У тебя никого никогда не будет, кроме меня. Я, бл*дь, владею этими сиськами.

Он сжал упругую плоть, вырывая крик из моего горла.

— Я владею этой задницей, — продолжил он, приподняв мою попку и толкнув в нее палец.

Я схватила его за плечи и ногтями впилась в кожу, желая избавиться от неприятных ощущений. Алик вдруг замер и жестко схватил меня за лицо. От боли на глазах выступили слезы.

— И это влагалище, эта тугая и мокрая киска... Кто этим владеет, Мышка? Кто. Владеет. Этим?

Я замерла и от ужаса не могла ответить на вопрос. Член Алика прикасался к моему лону. Его пальцы с почти невыносимой силой давили на мою челюсть, в его взгляде отразилась непоколебимая ярость, пока я не сказала:

— Ты, Алик. Ты владелец всего этого.

Его строгое выражение лица смягчилось, позволяя действовать немного мягче во время игры, прежде чем он опять стал врезаться в мое лоно, безжалостно двигая пальцем по клитору. Мои ноги застыли, спина выгнулась, и мышцы лона туго обхватили член Алика. Я ненавидела, что он знал, как мое тело реагирует на его прикосновения. Я не хочу такого удовольствия, но понимала, что борьба была бессмысленной.