Луис Реннисон - Прекратите во имя трусов (ЛП)

Через четыре секунды

Я обвиняю Дэйва за это. Мы с ним просто друзья, и у меня есть парень, и у него есть девушка, и что есть, то есть. Конец истории. Нет, потому что после он приходит в деревню в поисках меня и машет рогом.

Мы баловались в палатке для парней, и мы с Дэйвом отправились на невинную прогулку по лесу. Знаешь, как у старых товарищей типа. Но потом я случайно наступила в проклятую барсучью нору или что это, и упала назад прямо в реку. Как бы то ни было, Дэйв смеялся, как псих, но потом он наклонился и обнял меня, чтобы поднять меня на берег, и я сказала: — Мне кажется, что я, возможно, сломал свою попу.

И он искренне улыбнулся и сказал:

— Да брось ты, пора этому закончиться.

И он поцеловал меня.

Когда он остановился, я оттолкнула его и взглянула на него. Я бросила ему злой взгляд.

Он спросил: — Что?

Я ответила: — Ты знаешь, что. Не спрашивай просто «Что» в данном случае.

— В каком случае?

Я ответила ему с огромной гордостью: — Послушай, ты заманил меня своими выкрутасами и, эмм... сделал то, что не должен был.

Он на это ответил: — Я думаю, что это ты сделала то, потому что согласилась прийти ко мне в палатку посреди ночи, чтобы украсть меня от моей девушки.

Я настаиваю на своем: — Это ты поцеловал меня.

Он посмотрел на меня, а потом вздохнул. — Да, я в курсе. Я не чувствую, что это очень-то и правильно. Я не... ну, ты привыкла к этому.

Моя голова чуть не взорвалась. — К чему ПРИВЫКЛА?

Он выглядел довольно сердитым, и чувствовал себя ужасно. Я видела, как он злился на меня раньше, и я обычно знала, что он скажет мне. Но он сказал:

— Ты всё это затеяла с этим космическим рогом давным-давно, использовала меня как подсадную утку и потом идешь на свидание с Робби, потом возишься со мной, а потом уходишь с Масимо. А потом говоришь мне, что запуталась в чувствах.

Я тупо смотрю на него.

Я чувствовала себя опустошённой, на самом деле. Я могла бы даже расплакаться...

Мои глаза наполнились слезами, но я сморгнула их прочь, и он просто продолжал пялиться на меня. Я не могу сказать точно, о чём он думает. Может быть, достаточно провозился со мной, и он действительно ненавидит меня.

Затем он просто уходит, и я остаюсь одна. Наедине в тёмном лесу с моим обманом и цыкающим младенцем Иисусом.

Через десть секунд

И я даже не знаю в какой стороне палатка.

Деревья выглядели устрашающе, и продолжались всевозможные шорохи. Может быть, это были жулики. Свиньи, которым достаточно было фермерской жизни надоело есть только старые картофельные очистки, мочиться в не уединении. Возможно, эти люди хотели сменить меню и сделали ставку на свободу, расширив ограждение свинарника поздно ночью. Или, может быть, они были похожи на военнопленных в том старом фильме, о котором Вати всегда болтал. «Большой побег». Когда заключённые прорыли туннель под забор.

Вот что эти свиньи должны были сделать.

Выбраться из фермы на свободу.

Там было больше, чем просто сопение.

Да, но теперь они стали голодными. Сбежавшие с фермы, только и ждут, чтобы наброситься на еду. Если они нашли меня, они подумают обо мне, также как я думала о них. Как об отбивных. Отбивные в юбке. В мокрых трусиках в моём случае. Здесь в диких лесах рысаки только и ждут удобного случая.

Я могла бы забраться на дерево.

А у них есть способности лазить по деревьям?

А я могу лазить по деревьям?

О боже, только не смерть от свиньи!!!

Шарканье приближалось, и из подлеска выскочила маленькая чёрная штука. Это была полевка. Сколько шума может сделать одна глупая маленькая мышеловка? МНОГО, это ответ.

Я должна подружиться с ней, действительно, потому что с моей удачей меня похитят полевки и будут воспитывать как одну из своих. С положительной стороны это означало бы, что мне никогда не придётся столкнуться с позором моей краснопопости, просто потратить годы, копая, лижа свой мех и пребывая в полном одиночестве.

Я начала гулять одной.

Дейв появился из темноты передо мной. Я просто подбежала к нему и разрыдалась.

Он положил руку мне на плечо.

— Хорошо, кити-кэт, я сожалею. Ладно, ладно, прекращай уже реветь. Твой нос и так уже распух, и ты упадёшь под тяжестью своих нунг, и я не смогу нести всю тебя домой.

Сейчас в лесу было просто круто. Я могла видеть Луну сквозь деревья. И моя икота почти исчезла.

Когда мы шли вместе, он улыбнулся мне и погладил мои волосы. Ооох, он был любезным.

Он сказал: — Мы никогда прежде не делали из этого партнерских отношений, поэтому мы просто обязаны забить на это. Конечно, я виноват перед Эммой, но это не твоя вина. Это моя вина. Мы снова можем припрятать горны и быть гиперобщительными приятелями. Ну, давай. Взбодрись. Быть таким это для меня более чем нормально. Я люблю тебя, это так и есть и всегда буду.

Я вздохнула немного и подарила ему смелую, дрожащую, но привлекательную улыбку. Я держала ноздри полностью под контролем, чтобы они не расплылись по всему лицу.

Когда мы шли, я слышала, как из отдела трусиков слышны маленькие хлюпающие звуки. С небольшим количеством удачи вы не могли слышать это в шуме шелестящих полевок (также известных, как моя почти усыновившая меня семья).

Дэйв сказал: — Это не твои штаны хлюпают, Джи? Ты должна поменять их, когда мы вернёмся. Ты ведь не собираешься получить пневмонию на фоне всего остального.

Мы прошли деревья в свете весёлой старой большой блестящей жёлтой штуки, и нет, я не имела в виду, что только что появился освещенный банан, хотя это было бы хорошо.

Потом всё опять пошло ужасно, там были какие-то омерзительные звуки, доносящиеся слева от нас....

— Том, Том, здесь, я думаю, я нашла падающую сову.

О, блистательная Джас, Дикая Женщина Леса, была поблизости. Дэйв убрал руку с моего плеча. Я посмотрела на него, он посмотрел на меня, наклонился и поцеловал меня в губы очень нежно.

— Ну хорошо, конец, китти-кэт. Ты уходишь со своим итальянским лесбийским парнем и посмотрите, как всё будет, и я постараюсь быть хорошим другом для тебя. Только не говори мне слишком много об этом, потому что мне это немного не понравится, но кроме этого, давай будем оставлять случайный выброс краснопопости при себе.

Я улыбнулась ему. — Дэйв, я...

— Да?

— Я думаю и чувствую что-то движущее по моей попенции.

Полночь

И вот тогда я рванула, как сумасшедшая обратно в штаб-квартиру. То есть, наш школьный лагерь. Сменить свою нижнюю часть.

Десять минут спустя

Я сказала младенцу Иисусу: «я знаю, что поступила неправильно и мне жаль в миллионный раз, но, по крайней мере, вы бы были достаточно любезны, и не посылали бы чуму головастиков в мои трусики».

Воскресенье, 31 июля

11.00