Надежда Майская - Золушки бывают разными (СИ)

― Просто я очень захотел это сделать, ― улыбнулся Игнат, ― проходи, давай помогу.

Он аккуратно снял с девушки дубленку. Лена медленно пошла по коридору, заглянула в одну комнату, затем в другую, прошла мимо кухни, оказалась в гостиной.

― Устраивайся, ― он показал рукой на диван. Лена села в кресло, что стояло напротив дивана. Хозяин поднял бровь и усмехнулся.

― Хороший выбор.

Он достал их бара ликёр «Бейлиз», налил и предложил Лене. Себе налил коньяк.

― А как же? Ты же за рулем! ― воскликнула Лена.

― Такси вызовем, они рады подработать в новогоднюю ночь, расценки в два раза больше, ― отмахнулся Игнат.

― У тебя нет ёлки. Случайно или никогда не украшаешь квартиру? ― чтобы что-то сказать, спросила девушка.

― Честно говоря, никогда и не думал, мы обычно в усадьбе празднуем.

― Игнат, твои родители не обиделись? ― Лена и думать забыла, что умыкнула его из семьи.

― Посетовали, но отнеслись с пониманием. Лена, мы перешли на «ты» без брудершафта, помнишь?

― И чья в том вина? ― засмеялась Лена.

Вино, а затем ликёр сделали свое дело, она перестала «умничать», как сказала сама себе, перестала трястись и контролировать каждый свой вздох, боясь нарушить какие-то придуманные самой собой рамки.

Они выпили по глоточку.

― А теперь поцелуй, ― торжественно провозгласил Игнат, поднимая Лену из кресла.

Он помнил, что её губы ещё не зажили, поэтому поцеловал легко, очень нежно.

― Ты выглядишь восхитительно. Этот стиль…

― Греческий, ― тихо подсказала девушка.

У неё шумело в голове от этого легчайшего поцелуя, сердце колотилось.

― Да, ― Игнат провел рукой по её обнаженному плечу.

Лена подняла голову, привстала на цыпочки и дотянулась губами до его губ.

Он на мгновение отстранил её и, глядя черными глазами ей в глаза, предупредил охрипшим голосом:

― Лена, я не остановлюсь.

Она кивнула.

Их поцелуй не был таким неистовым как там, в «закутке».

Они целовались нежно, словно пробуя друг друга и в какой-то момент им стало казаться, что они кружат в вальсе.

Но вскоре головокружение и вихрь чувств стали нарастать, и стало мало поцелуя. Они захотели быть ближе, захотели отдать себя, чтобы получить другого взамен, и этот зов был столь силен, что начни рушиться дом, им не было бы до этого дела.

Игнат помогал Лене выбраться из платья, а она, сначала несмело касаясь, расстегивала ему рубашку. Но желание нарастало. Они путались, мешали друг другу, дышали тяжело, все время норовили поцеловаться, и надо было ещё дойти до его спальни.

Лена когда-то думала, как она будет стесняться своего шрама на животе, если его увидит кто-нибудь, а сейчас она забыла о нём, о недавно заживших губах, о заживших царапинах на бедре.

Она забыла обо всем.

Они лежали рядом, Лена тяжело всхлипывала, из её закрытых глаз текли слезы.

― Ты не сказала, что я сделал больно, - расстроился Игнат, краешком простыни вытирая её щеки и убирая размазавшуюся тушь.

― Мне не больно, - всхлипнув, ответила Лена, - ты был нежен. Это от пережитых эмоций.

Потом, помолчав, добавила:

― Мне очень понравилось.

Игнат самодовольно хохотнул.

― Всегда к вашим услугам, мадам!

Воронин изобразил, будто снимает шляпу. Лена засмеялась и вспомнила:

― Игнат! Мы с тобой Новый год пропустили! Нас потеряли!

― Не думаю, что нас кто-то хватится, пока ты спускалась, я позвонил Сориной, предупредил, чтобы нас не ждали. И выключил телефоны.

Лена уставилась на него.

― Ты все знал заранее?

― По крайней мере, запланировал. Один процент оставил на неудачное стечение обстоятельств, - улыбаясь, ответил Игнат. - С Новым годом, красавица! Тебе не мешает поправить макияж, пока я достаю из холодильника всякие вкусности, приходи сразу в кухню, подкрепимся, нам с тобой много сил понадобится.

Лена не стала уточнять, для чего.

Стоя под душем, она вспомнила поговорку: «как встретишь Новый год, так его и проведёшь».

Безумство, по-другому не назовёшь, продолжалось не только в новогоднюю ночь, но и следующий день.

Они с Игнатом словно марафон устроили.

Пили легкое сухое вино, ели какие-то нарезки из упаковок и предавались утехам.

Игнат преобразился, он перестал быть тем, кого она успела узнать. До этой ночи он казался ей мрачным, настороженным, словно готовым к отражению любой неприятности. А здесь, у себя в доме, он стал похож на мальчишку, получившего увлекательную игрушку.

Лена покачала головой и улыбнулась. Он выдал ей халат, посоветовал не наряжаться, мол, и так хороша. Они сидели в гостиной, пытались посмотреть телевизор и новогоднее шоу, но вскоре выключили: то, что показывали, вызывало тошноту.

Новогодним утром он отмел все её попытки отправиться домой.

― Только завтра, красавица, сегодня мы будем весь день вдвоём.

― Игнат, когда ты успел все приготовить? ― Лена ходила босиком и в халате. Для неё было все в новинку, и она по-прежнему сторонилась Игната, когда она были не в постели.

Лена старалась осознать и принять то, что с ней происходило, но у неё не слишком получалось. Воронин ходил за ней как привязанный. Когда она останавливалась рассмотреть какую-нибудь фотографию или брала в руки статуэтку, Игнат тут же обнимал ее, словно хотел укрыть собой. Ему нравилось перебирать её распущенные волосы, поднимать их, целовать её в шею.

― Я уехал следом за вами, как только получил от тебя приглашение, Лильку завез домой и стал готовить наш с тобой персональный праздник.

― Твои родители точно не расстроились? ― она аккуратно, чтобы его не обидеть, высвобождалась, отходила. Воронин быстро раскусил её попытки отстраниться и пресекал их немедленно.

― Нет, всё нормально, ― отмахнулся он, притянул её за пояс и смачно поцеловал.

― А как Егор и Варя отнеслись к твоему убытию?

― Они не знали. Уехал, не прощаясь. Лена, вы с отцом когда едете? Четвертого? На сколько дней? ― Игнат достал с полки фотоальбом. ― Иди сюда, кое-что покажу.

― На неделю, ― Лена уселась рядом с ним.

― Отлично, съезжу к друзьям. Вернусь, как и вы. Вот, смотри, ― он раскрыл альбом. На фото запечатлен стоящий с ружьем мужчина, попирая ногой убитого лося. Лена не сразу признала в нём Игната.

― Ты сам убил его? ― лося было жалко.

― Не только я. Вот вся наша компания, все охотники, ― гордо заявил Игнат.

Лена смотрела на лица трех мужчин, в жизни мимо пройдешь, внимания не обратишь, обыкновенные. А здесь, на фото они смотрелись героями. Враг повержен. Законная добыча.

― Игнат, а что вы делаете с убитыми животными?

― А, ― махнул он рукой, ― у нас Костя распоряжается, готовит встречу, согласовывает с лесниками, обо всем договаривается.

― То есть, вы только охотитесь и все?

― Ну да. Лось старый, больной, вот нам и дали добро. Савельич сам не любит фотографироваться, он нас и щелкнул. А ты на предмет чего интересуешься? Тоже хочешь поохотиться?