Харлоу Грейс - Сводный брат монстр (ЛП)

Я хотела, чтобы о нас узнал каждый. Я хотела открыть эту тайну. Чтобы Оливер признался публично, и сделал меня своей на глазах у всего мира.

Мое сердце изнывало от боли. Единственную вещь, которую я хотела, никогда не смогу иметь. Он никогда не говорил о своих чувствах ко мне, и к тому же никто не знал о том, что я принадлежу Оливеру.

Это убивало меня изнутри, словно я воткнула себе в сердце чертов кинжал.

Я люблю его. Нет никакой ошибки в том, что я испытываю любовь к своему сводному брату.

И скажу я вам, это было в сто раз хуже: я влюбилась в Оливера Кинга.

Оливер.

Верил ли я в борьбу за то, что хотел?

Черт, да. Но я также знал, когда нужно уйти. Когда бросить бой и отступить. Здесь сидел молодой парень, тот еще ублюдок, но он мог дать Мае тот мир, которого не мог ей предоставить я. За это время я увидел, насколько он был больным придурком, который одержим моей сводной сестрой, и эта одержимость никогда не пройдет. Здесь нет будущего.

Приехать сюда сегодняшним вечером было, словно вздохом облегчения и в то же время проклятием.

Когда я коснулся ее ноги, и она посмотрела на меня, в ее глазах стояла боль, мое сердце затопила любовь в тот момент, и, черт побери, я возбудился. И в этот же самый момент я понял, что должен ее отпустить — дать ей жить своей жизнью.

В Мае переплеталось столько всего: она была скромной, красивой, сексуальной и умной. Ее ждало прекрасное будущее. Она заслуживает лучшего. Она заслуживает быть счастливой. Она заслуживает того, что я просто не смог бы ей дать.

Маленькая пчелка больше не должна мне ничего. Ничего.

Ни. Одну. Единственную. Вещь.

Я был тем, кто спас ее жизнь. Тем, кому посчастливилось найти ее и взять ее. Я воспользовался ее уязвимостью, чтобы получить то, что хотел. Я так был помешан на мысли сделать ее своей, что даже не заметил, что она никогда не была моей. Она просто пыталась спасти своего отца от той боли. Мая была хороша в этом, в отличие от тех людей, которые используют друг друга, чтобы получить какую-то выгоду. Таких людей как я — монстром, она не раз говорила об этом.

Мы оба были сломленные. И такие разные? Только дело в том, что моя душа не подлежит ремонту. Я никогда не перестану хотеть ее. Независимо оттого что произошло, я всегда буду стремиться быть с ней рядом. Защищать ее, касаться ее, трахать ее.

И это никогда не поменяется, пока я не сделаю последний вздох.

Я, черт побери, люблю ее.

Улыбнувшись ей в последний раз, я встал на ноги.

— Прошу меня извинить. У меня тут появились кое-какие дела, поэтому вынужден возвращаться домой, — я подошел к маме и поцеловал ее в лоб. — Спасибо за ужин, мам. Ты, правда, очень хорошо готовишь, ты же знаешь это?

Глаза мамы тут же наполнились слезами, когда она посмотрела на меня. Я никогда не видел такой боли в них, после того как умер отец. Я все время обвинял ее за то, то она не совершала, это он был тем, кто все разрушил, не она. Он был больным и развратным придурком.

Таким же. Как. И я.

Мама прекрасно понимала, что это было последнее прощание, больше я не появлюсь тут. Хотя к ней относились все как к тупой блондинке, но на самом деле она была очень умна. Мама знала, что было что-то между мной и Маей, даже, несмотря на то, что мы постоянно прятались, но она никогда не вынуждала меня рассказать подробности.

Мая всосала воздух. Я не смотрел в ее сторону. Моей целью сейчас было просто убраться отсюда, я отпускаю ее — на глазах у всех. Меня не волновало, что они узнают. Пусть они считают меня ненормальным, мне пофиг.

Я хочу, чтобы она была счастлива. Я даю ей эту свободу, теперь она может наслаждаться жизнью вместе со своим парнем. Я хочу этого для нее. Хочу той жизни, которую называют самой лучшей.

Со мной сыграли злую шутку — это я был тем ублюдком. Как я мог теперь здесь работать? Я думал, что был умным, покупая эту квартиру в Санта Барбаре. Чертовски сложно делать вид, что все в порядке. Теперь я застрял с местом, в котором не желаю больше быть. Я сдам его в аренду, продам — меня не должно это больше волновать.

Не говоря больше ни слова, я развернулся ко всем спиной и покинул комнату. Я мог чувствовать на себе, как глаза Маи прожигают меня. Чувствовал ее печаль, хотя я не мог понять, почему она печалиться, после всего того что я ей сделал.

Она скоро будет полностью свободна.

Так скоро, как только я выйду за двери, я достал телефон из своего кармана и позвонил в офис.

— София, возьми мне билет в Копенгаген в один конец. Первый, какой найдешь. И дай знать Мистеру Джексону, что я вернусь в офис в понедельник.

Когда мне предложили контракт во всемирной IT компании несколько недель назад, у меня было два варианта: работать с любой точки мира или же поехать в их главный офис, который был расположен в Дании. Если повезет, я скоро уеду навсегда.

— Да, Сэр. Нет проблем. Когда вы собираетесь вылетать?

— Ты что меня не слушала, дорогая? Я сказал первым рейсом. Моя сумка уже готова, — повторил я. — И закажи мне такси, которое заберет меня через десять минут. Ох, и еще одна вещь — я сейчас в доме моей матери в Санта Барбаре. Поняла?

— Ох. Хорошо.

Я был уже на полпути вверх по лестнице, моя грудь так сильно сжималась, что мне было тяжело дышать. Самочувствие было просто ужасным.

Я должен сделать это. Ради моей маленькой пчелки. Так что она может наслаждаться своим светлым будущим. Я чертовски облажался, а это был единственный выход, чтобы все исправить.

Схватив свой чемодан, я начал бросать в него свои вещи. Кто блядь сказал, что я шучу? Меня даже не волновало, что я туда бросаю. Единственное, что я хотел это просто взять и остаться. Но с ней останется лишь мое сердце.

Полностью опустошенный я спустился вниз, делая несколько шагов по направлению к двери, но остановился. Передо мной стояла мая мать, теребя свои жемчужины.

— Что, правда, Оливер? Ты должен уйти прямо в эту минуту? — ее кожа была бледной, а глаза широко раскрытыми.

А затем мой взгляд упал на Маю. Она стояло рядом с моей мамой. Это был первый раз, когда я увидел их настолько близкими друг к другу, потому что у них была одно цель, остановить меня. Ее кожа была ужасно бледной, она выглядела так, словно упадет в обморок в любую минуту.

Она должна радоваться, что я ухожу. Счастлива, что я больше не буду доставать ее своими извращенными фантазиями. Но вместо этого слезы катятся по ее красивому личику.

Она, черт побери, плачет?

Иисус, я не хотел этого! Если бы она проклинала меня или пустила едкое замечание в мою сторону, как всегда делала, я ушел и никогда не оглянулся бы назад.

Я подошел к ней.

— Мая. Маленькая пчелка, пожалуйста, не плачь. Это просто разбивает мое долбаное сердце, — я не мог прикасаться к ней на виду у всех, так что я просто схватил свой чемодан, и вышел за двери.