Пенелопа Уорд - Дорогой сводный брат

Когда их отпустили, Элек прошел мимо Виктории и остановился передо мной.

— Пошли. Ты не сядешь к нему в машину.

— Кем, черт возьми, ты себя возомнил, собираясь провожать мою девушку домой? — прокричал Бэнтли.

— Я и есть её дом, уёбок.

В тот вечер поездка на такси с Элеком и Викторией вышла крайне неприятной. Когда Бэнтли узнал, что Элек на самом деле мой сводный брат, то взбесился и укатил прочь на своей машине. Причина инцидента в закусочной, осталась для меня загадкой. На обратном пути Элек не сказал ни слова. Мы с Викторией сели сзади, в то время как он занял место спереди.

Вернувшись домой, Элек поднялся к себе в комнату и так сильно хлопнул дверью, что я подпрыгнула. Я гадала, может попытаться с ним поговорить, но инстинкт самосохранения подсказывал оставить парня в покое.

А когда я проснулась следующим утром субботы, Элек уже уехал работать в веломагазин на весь день.

Я спустилась на кухню. Рядом со мной за гранитную стойку присела мама.

— Ты не хочешь рассказать, что произошло вчера вечером? Рэнди позвонил его друг, офицер, и рассказал, что Элек стал участником драки в закусочной, и что вы тоже там были.

Я поставила чашку кофе на стол и потёрла виски.

— Мы ужинали…Элек, Виктория, я и тот парень со школы, Бэнтли. Ребята повздорили. Не знаю, с чего всё началось, потому что в это время мы с Вик вышли в туалет. Так что, по сути, мне известно не больше твоего.

— Что ж, твой отчим в бешенстве, и я не знаю, что с этим делать.

— Ему следует оставить всё как есть. Парни иногда попадают в передряги, и, возможно, в случившемся не было вины Элека. Постарайся объяснить ему это.

— С Рэнди невозможно разговаривать, когда дело касается Элека. Я не понимаю его.

— Как и я.

Я решила, что сегодня же поговорю с Элеком, и весь день ждала его прихода. Веломагазин закрывался в шесть, поэтому я рассчитывала, что к семи он вернётся домой, но он так и не пришёл.

Не в состоянии уснуть из-за плохого предчувствия, приблизительно около полуночи я, наконец, услышала шаги и звуки осторожно открывающейся дверь соседней комнаты.

По крайней мере, он вернулся домой.

Примерно минуту спустя я услышала, как дверь в его комнату резко распахнулась.

— Какого хрена, Элек? От тебя несёт перегаром! — донесся крик Рэнди. Вскочив с кровати, я приникла ухом к стене.

— Эй, па-па, — казалось, Элек глотает слова.

— Парень, ты пиздец, как заставляешь меня тобой гордиться. Сначала затеваешь драку и позоришься на всю округу, а теперь у тебя хватило наглости явиться в мой дом пьяным. Что ж, ты пожалеешь, что вообще пришёл домой.

— Серьёзно? И что же ты сделаешь? Ударишь меня? Давай, я готов. Это единственное, чего ты ещё не делал.

— Ты на это рассчитываешь, так ведь? Я не собираюсь бить тебя.

— Правильно… ты не станешь бить меня. Ты будешь ненавидеть меня… как всегда. Иногда мне хочется, что бы ты ударил меня разочек и отвалил на хрен.

— Ты неудачник, Элек.

— Придумай что-нибудь новенькое.

— Отлично, тогда у меня для тебя есть новость. Я не стану помогать тебе оплачивать колледж после всего случившего. Ты сам по себе. Я принял это решение сегодня. Возьму все деньги, которые откладывал тебе на учёбу, и отдам их Грете.

Что? Нет!

Рэнди не унимался.

— Я не стану выбрасывать с трудом заработанные деньги на никчёмного неудачника, желающего стать сопливым писакой. Если когда-нибудь ты решишь, что хочешь иметь настоящую профессию, приходи и мы поговорим. А до тех пор я не потрачу на тебя ни копейки.

— Ты в любом случае не собирался оплачивать мой колледж, мы оба это знаем.

— А с чего бы мне этого хотеть… для того, кто только и делает, что разочаровывает меня с самого рождения?

— С этого всё началось, не так ли… со дня моего рождения? У меня никогда не было даже чёртового шанса, потому что мать не сделала аборт, о котором ты так просил.

— Наглая ложь! Это она тебе сказала?

— Даже если бы она не говорила, мне не сложно было догадаться! Поэтому ты медленно и планомерно убивал меня своими словами? Чтобы исправить совершенную ею ошибку?

У меня разрывалось сердце.

— Я убивал тебя? Тогда почему ты все еще жив, Элек?

От ужаса у меня перехватило дыхание. Не в состоянии больше оставаться в стороне и слушать это, я помчалась в соседнюю комнату и ужаснулась, увидев Элека. Он сидел на краю кровати, схватившись руками за голову. От него разило алкоголем. Спина поднималась и опускалась в такт его тяжёлому дыханию.

— Рэнди…хватит! Прошу тебя, остановись!

Мой отчим стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на меня с недоумением. В тот момент, мужчина напротив казался абсолютно чужим.

— Он твой сын. Твой сын! Мне плевать на твою убежденность, будто Элек заслужил это. Ничто не может оправдать твою манеру общения со своим же ребёнком.

— Грета, ты не знаешь многого в нашей истории… — ответил Рэнди.

— Мне не нужно ничего знать, чтобы понять. Сказанные тобою сегодня слова ранят больнее любого оружия. И я не буду стоять здесь и молча наблюдать за тем, как ты издеваешься над ним.

Никто из них не обронил ни слова. В комнате было тихо. Казалось, дыхание Элека выровнялось, а с ним успокоилось и моё.

— Тебе лучше уйти, — произнесла я, повернувшись к Рэнди.

— Грета…

— Уходи! — закричала во все горло.

Кивнув, Рэнди вышел из спальни, оставив меня наедине с Элеком. Парень всё так же сидел, не двигаясь. Я сбегала к себе в комнату и вернулась с бутылкой воды.

— Выпей это, — я поднесла бутылку к его губам.

Он выпил всю воду залпом и, скомкав бутылку, выбросил её. Я встала на колени, чтобы стянуть с него ботинки. Он что-то невнятно пробормотал, но я не смогла разобрать, что именно. Вместо этого поднялась и стянула одеяло с кровати.

— Ложись.

Элек снял куртку, неуклюже бросив её на пол, и подполз к подушке. Лёг на живот и закрыл глаза. Я присела на край кровати, всё ещё дрожа пережитого. Мне было очень больно за Элека и невероятно стыдно за Рэнди. Я знала, что завтра придется поговорить с мамой. Почему она не вмешалась сегодня, слыша ли всё это?

Дыхание Элека выровнялось. Он уснул. Я провела рукой по его шелковистым чёрным волосам, наслаждаясь возможностью свободно прикасаться к нему, пока он не знает. Указательным пальцем я легонько провела по губе и полученной в драке с Бэнтли ране. Она находилась в том же месте, где и колечко пирсинга. Я вздрогнула, когда поняла, что губа могла порваться.

Причина его постоянного гнева теперь была яснее, чем когда-либо. Но меня не покидало ощущение, будто мне не все известно о его жизни.

Во сне он выглядел таким невинным. Без насмешливо-недоброго блеска в глазах и напускной грубости, легче было рассмотреть проблеск того мальчика, который скрывался под этой маской. И как теперь мне было известно, мальчика, которого сломил человек, женившийся на моей матери.