Таррин Фишер - Вор (ЛП)

Я люблю её . Господи , как же сильно я её люблю.

— Мы можем не возвращаться ко мне домой? — спрашивает она. — Там я чувствую себя некомфортно.

— Может, тогда к Кэмми? — предлагаю я.

Кэмми качает головой.

— Я живу у своего парня, пока в моем новом доме проводятся отделочные работы. Оливия недолюбливает его.

Я смотрю на свои часы. Джессика будет у меня ещё пару часов, пока не уедет на работу. Пусть она и остается у меня всего лишь пару ночей в неделю, но мне не нравится идея привозить Оливию туда, где я сплю с другими девушками.

— Мы можем поехать в отель, — говорю я. — Будем прятаться там, пока они его не поймают.

Оливия качает головой.

— Нет, никто не знает, насколько это затянется. Просто отвези меня домой, все в порядке.

Я вижу страх на её лице, и мне снова хочется спросить, где Ной.

— У меня есть идея, — говорю я. Когда они начинают забрасывать меня вопросами, я не рассказываю им. Идея, конечно, безумная, но мне она нравится. Я разворачиваюсь и втискиваю машину в утренний траффик, направляясь обратно к дому Оливии.

— Не хочешь захватить с собой немного одежды? — она кивает.

Мы делаем небольшую остановку возле её дома. Я поднимаюсь в квартиру (на случай, если Добсон следит за нами) и беру сумку из её шкафа. Роюсь в ящиках комода, пока не нахожу тот, в котором убрано нижнее белье. Запихиваю белье в сумку. Затем подхожу к шкафу и наугад выбираю несколько вещей для Оливии и Кэмми. Прежде чем уйти, я замираю у другого шкафа. Его шкафа.

Я открываю дверцу, не зная, чего ожидать. Его одежда все ещё аккуратно висит на вешалках. Я хлопаю дверью немного сильнее, чем планировал. Ещё одну остановку я делаю в гостиной. Смотрю на стол, где обычно стоял его графин с виски. Он пустой. Я открываю его и переворачиваю.

Ни капли .

Как давно он ушел ? Почему? Почему она не рассказывает мне?

Молча возвращаюсь в машину. Кэмми тихо посапывает на заднем сиденье.

Я передаю Оливии сумку, и она одними губами говорит мне: « С пасибо » .

« Не за что, Герцогиня , не за что» .

ГЛАВА ВОСЬМ АЯ

Прошлое

Мыло распылялось на лобовое стекло, и машина вибрировала, когда струи воды ударяли по окну. Оливия оторвалась от моего рта и оглянулась через плечо. Я поцеловал её изящную шею и запустил руки в волосы, чтобы притянуть её к себе. Для Оливии всё выходило из-под контроля. Для меня же это было в порядке вещей. Девчонка сидела у меня на коленях, в юбке... на автомойке... всё складывалось как нельзя лучше. Но не с Оливией. Дальше всё пошло не так хорошо. Несмотря на то, что она была моей девушкой... и я любил её и мечтал увидеть обнаженной на мне, я не хотел забирать у неё то, что она не была готова отдать.

Удерживая за талию, я пересадил её на соседнее сиденье. Затем я вцепился в руль и вспомнил о моей двоюродной тете Ине. Тёте Ине было шестьдесят семь лет, и у нее были бородавки... огромные... противные... выступающие бородавки. Я подумал о её подбородке и волосах, которые торчат из бородавок. И это помогло. Я смог себя контролировать.

Оливия фыркнула на соседнем сидении.

— Почему ты всегда так делаешь? Мне было весело.

Я закрываю глаза и откидываюсь назад.

— Герцогиня, ты хочешь заняться сексом?

Ответ приходит быстро.

— Нет.

— Тогда какой в этом смысл?

Она задумалась.

— Не знаю. Все обжимаются. Почему мы просто не можем... ну ты знаешь?

— Нет, не знаю, — ответил я, поворачиваясь к ней. — Почему ты прямо не скажешь, что у тебя на уме?

Она покраснела.

— А мы не можем прийти к компромиссу? — прошептала она, не глядя на меня.

— Мне двадцать три. Я занимаюсь сексом с пятнадцати. Так что, думаю, я уже иду на компромисс. Если ты хочешь, чтобы с тобой я чувствовал себя пятнадцатилетним, то я этого делать не собираюсь.

— Я знаю, — сказала она поникшим голосом. — Извини, я просто не могу.

Ее голос прервал мой эгоистичный порыв. Во всем этом не было её вины. Я уже ждал целый год. Подожду и другой — это мое решение. Она этого достойна.

Я хотел её.

— Все эти обжимания — это просто медленный переход к сексу. Сначала руки, потом губы, а потом, прежде чем успеваешь что-то понять, начинаешь заниматься этим всё время.

Она покраснела.

— Как только начнешь, уже не сможешь остановиться. Это медленное продвижение к сексу. Так что если ты не готова к сексу, лучше не надо всех этих зажиманий. Вот и всё.

Я открыл бутылку воды, стоявшую в подставке для стаканов, и сделал глоток. Автомойка шумела вокруг нас, полоски мыльной резины шлепались о металл. И я чувствовал эти удары.

Она забралась обратно ко мне на колени. Боже, надеюсь, она не чувствует моей эрекции . Потом положила руки мне на лицо и прижалась своим носом к моему. Ее нос такой холодный. Это была мягкая сторона Оливии. Она пробуждала во мне альфа самца, желающего защищать её и разрывать зубами каждого, кто к ней приблизится.

— Прости меня, Калеб. Прости, я так запуталась.

Мои руки опустились на её талию.

— Ты не запуталась, ты просто сексуально сдержанная.

Она хихикнула. Это было так кокетливо и мило. Когда женщина издает такой звук, я не могу не улыбнуться.

Я посмотрел на её загорелые ноги. Всё, что мне нужно было сделать, это расстегнуть штаны, она уже была прямо на…

— Тебе стоит вернуться на свое сиденье, — мой голос был хрипловатым.

С виноватым видом она пересела обратно.

Несколько минут мы сидели в тишине, пока работали сушилки. Я смотрел, как капли воды, бежали по лобовому стеклу, а потом исчезали. Во что я себя втянул? Я влюбился в ту, которую не мог исправить. Мой тренер назвал меня фиксером (Прим. слово fixer — существительное, образованное от англ. глагола to fix – исправлять). Это началось на втором курсе, когда я заметил парочку новичков в команде, у которых не клеилась игра. Я отдельно позанимался с ними, пока их навыки не улучшились. Тренер всегда использовал мой талант для работы с новыми ребятами. В предпоследний год ко мне подошло десять парней с просьбой тренировать их. Не знаю, почему, но я был хорош в этом. Сейчас моя потребность все исправлять вылилась на девушку, которая влекла меня. Я подумывал вернуться к своей бывшей — Джессике. Она была идеальна, до...

Я стиснул зубы. Может, поэтому у нас ничего не получалось. Она была слишком идеальна. Оливия же так прекрасно разбита. Тонкие трещины ее личности были скорее произведениями искусства, нежели недостатками. Я любил искусство с изъяном. Статуя Лоренцо рук Микеланджело с искривленной подставкой, предназначенной для укрепления ноги, отсутствующие брови у Моны Лизы. Недостатки так сильно недооценивают. А они могут быть прекрасны, если просто внимательно посмотреть.