Скай Уоррен - Заключенный (ЛП)

Я иду к краю холма, раненое плечо адски ноет от боли и пропитывается кровью. Нейту снова придется меня зашивать, но меня это не волнует.

С вершины холма все хорошо видно. Место освещается мигающим красным, и все, о чем я могу думать, — это Эбби. С Нейтом. Взбесившаяся. И что, если копы поймают ее? Или еще хуже, что если ее поймают люди губернатора?

В кустах я слышу шелест. Поднимаю пистолет.

— Это я, — говорит Нейт.

— Где Эбби? — спрашиваю я.

— Стоун забирает ее из поля видимости.

— Бл*дь!

— Она медленная.

Нейт присаживается возле Круза. Колдер светит фонариком на рану в то время, пока Нейт разрезает окровавленную ткань.

— Они будут ходить по кругу.

Ребята бесчисленное количество времени готовились к проникновению и изучали это место, и у них есть множество вариантов побега и планов действий в чрезвычайных ситуациях. Это самый очевидный выбор и самый легкий для Эбби, но он мне по-прежнему не нравится.

Нейт расспрашивает Круза, руками двигая по ране.

— Ты в порядке, — говорит он. — Это несерьезное ранение.

Я слышу звук медицинской ленты.

Я смотрю на море мигающего красного. Колдер подходит ко мне и протягивает бинокль. Я подношу его к глазам и пытаюсь отыскать место, где могут быть Стоун и Эбби. Слишком темно и большую часть маршрута их побега загораживает стена. Я отдаю его обратно Колдеру и звоню Стоуну. Включается голосовая почта. Мне не нравится то ощущение, которое у меня возникает.

— Стоун заполучил ее, — говорит Колдер.

И Стоун хочет ее смерти.

— Я иду туда.

— Не будь идиотом. Тебя убьют, — говорит Колдер.

— Я должен.

Следующее, что я ощущаю, — это пистолет, приставленный к моему животу. Колдер.

— Ты думаешь, мы сможем прийти туда за тобой после того, как ты уйдешь отсюда? Ты никуда не пойдешь.

— Пошел ты! — Я вынимаю свой пистолет и приставляю к его животу. Мы бы не возвели курки друг против друга. Мы братья.

За исключением, если Стоун причинит боль Эбби. Тогда я должен буду убить его.

37 глава

Эбигейл

Все произошло, как во сне. Слишком сюрреалистично, слишком быстро. Грейсон, как дикий, набрасывается на губернатора. Нейт заставляет меня идти обратно к аллее, обнесенной стеной, которая идет вверх по склону от участка особняка. Я пыталась вернуться обратно в дом, назад к Грейсону, но Нейт держал меня за руку и не позволял мне уйти.

Прибыли люди и началась перестрелка. Нейт сказал, что это люди губернатора. Я не знаю, откуда ему это было известно. Затем зазвучали сирены.

Когда пришел Стоун, я знала, что все пойдет плохо. Он послал Нейта к холму, откуда открывается вид на реку. Он сказал, что Круз ранен.

Я хочу пойти с Нейтом и убедиться, что Грейсон в порядке, но Стоун удерживает мое плечо, как в тисках.

— Я должна увидеть его, — говорю я. — Должна сказать ему, что все в порядке.

Стоун сильно дергает меня за руку, как только Нейт исчезает из поля зрения.

— Ты думаешь, Грейсон хочет тебя видеть после того, что ты сделала? Грейсон доверил тебе быть рядом с ним в самый важный момент в его жизни, а ты все испортила. Ты заставила его чувствовать себя дерьмом за то, что он должен был сделать.

Я стараюсь вырваться из хватки Стоуна, сердце колотится.

— Я не могла позволить ему…

Он ужесточает хватку.

— Ты хоть знаешь, каково это — пройти через все то, через что прошли мы? — рычит Стоун. — Нет. И никогда не сможешь узнать. Ты никогда не сможешь быть, как мы. Никогда не сможешь быть с ним.

— Он сделал…? — я боюсь закончить фразу.

— Как ты думаешь, что он сделал? — рычит Стоун. — Человек отнял у нас все.

— Не все.

Если он на самом деле отнял все, то ничего не осталось. Если он отнял все, то никакой надежды для Грейсона не осталось, и я не могу поверить в это.

Автомобиль приближается, и Стоун тянет меня между двух мусорных контейнеров, держа пистолет у моего виска. Я чувствую кипящую в нем ярость. Я не двигаюсь. Вижу, что он ищет повод, чтобы выстрелить в меня, открыть огонь по копам.

Автомобиль проезжает, но он продолжает удерживать меня внизу, на крупном гравии, впиваясь пальцами в мою плоть. Меня охватывает ледяное чувство, когда он поворачивается ко мне и приставляет пистолет к моей шее. Через его хватку я ощущаю гнев, его дыхание возле моей головы. Я пытаюсь вырваться, но его рука — как сталь. Вот оно. Наконец-то он один на один со мной, без Грейсона или Нейта, которые могли бы его остановить. Сейчас он собирается убить меня.

— Отпусти меня, — умоляю я. — Пожалуйста, я ничего не скажу, обещаю. Я скажу, что он все время накачивал меня лекарствами, что я ничего не помню.

— Ты не справишься.

— Я сделаю это, — мое сердце бешено колотится. — Клянусь!

— Ты думаешь, я могу доверить тебе жизни моих ребят? Ни в коем гребаном случае.

— Он тоже знает мои секреты, звонок в 9-1-1… это ужасный секрет. У него тоже есть на меня информация.

Пауза. Все, что я слышу, — это мой собственный учащенный пульс. Потом он говорит:

— Мне жаль.

В этот момент все становится абсолютно ясно. Этот человек убьет меня. Кругом звучало достаточно выстрелов, чтобы он смог обвинить в этом кого-то другого. Или, может, Грейсону действительно будет плевать, и он зол на меня после того, как я пыталась удержать его.

— Ты готова? — спрашивает он тихо, как будто он читает мои мысли, его взгляд почти мягкий, почти добрый, когда он готовится убить меня.

Мое сердце ухает вниз. Я пытаюсь вырваться, но Стоун ожидает этого. Он держит меня.

— Ты хочешь, чтобы я считал? — спрашивает он.

— Считать? — Это кажется бредом. Кто будет считать, когда собирается пристрелить кого-то? — Считать? — Слезы текут по моим щекам, я прерывисто вздыхаю: — Подожди. Скажи ему… скажи, что я считаю его хорошим человеком, — говорю я. — Скажи ему, что я знаю, что сейчас творится у него внутри. Скажи ему, что он хороший человек, — шепчу я. — Те монстры никогда не касались того, что было в нем важным.

Стоун свирепо смотрит на меня.

— Пошел ты, — говорю я. — Те монстры не забрали того, что было в нем важным. Скажи ему, что я люблю его.

Повисает тишина, и он сильнее прижимает пистолет к моей шее, сердится.

— Ты причинила ему боль.

— Я знаю, — я задыхаюсь.

— Ты запудрила ему мозг.

— Я люблю его.

— Это не принесло ему много хорошего, не так ли?

Я застываю, ожидая его выстрела. Мои глаза закрыты. Ненавидит ли Грейсон меня сейчас?

— Я ничего не могу поделать, я люблю его, — говорю тихим голосом.

Наступает долгая тишина.

Затем он опускает пистолет, и я шумно вдыхаю.

— Иди. Но если ты хоть что-то скажешь о нас: одно гребаное заявление в полицию, один гребанный писк о «Брэдфорде», ты — труп.

— Хорошо.

— Если ты будешь пытаться установить контакт с ним, любой контакт, ты — труп. Он не хочет тебя видеть. Иди, прежде чем я передумаю. — Он толкает меня и указывает: — Полицейский автомобиль в конце дороги, сделай вид, что ты сбежала. Возвращайся домой.