Селена Лоуренс - Вершитель судеб

Лондон одарила репортершу грустной улыбкой.

— Проституция была ошибкой, но не той ошибкой, о которой я пришла рассказать сегодня. Видите ли..., — она посмотрела в камеру, и Дерек понял, что она смотрит конкретно на него. Через радиоэфир, через разделяющие их мили, через весь город, она смотрела на него и говорила только для него, все это интервью было для него, ни для кого больше.

— Как-то несколько месяцев назад я встретила мужчину, он очень отличался от всех других мужчин, которых я знала раньше. Дерек Эмброуз был... один из самых трудолюбивых, самых ярких, самых преданных людей, которых я когда-либо встречала. У него огромное сердце, такого больше нет ни у кого. Дерек дал мне «кредит доверия». Он готов был пожертвовать своим именем и репутацией из-за меня, несмотря на то, что знал, каким образом я зарабатывала на жизнь последние восемь лет. Он был готов защищать меня, защищать и помогать мне обрести себя снова, после того, как я очень долгое время была потерянной.

Дерек сглотнул, у него пересохло в горле, на экране Лондон потянулась за стаканом воды, словно они были чем-то единым целым и чувствовали друг друга.

— Мне стыдно признаться, что я не оправдала преданность Дерека, поскольку скрывала от него, кем на самом деле являлся мой отец.

— Понятно, — мрачно произнесла блондинка. — И что бы вы хотели сказать?

— Я хочу, чтобы американский народ знал, что Дерек Эмброуз очень любит свою страну. Он любит свое правительство и свой народ, и всю свою карьеру он посвятил компаниям по выбору лидеров, которые смогут сделать страну еще лучше. Дерек не знал, кем является мой отец. Я даже сама не знала, кто мой отец, пока мне не исполнилось семнадцать лет. Насколько мне известно, мой отец видел меня всего лишь один раз и всего лишь несколько минут, очень быстро. Моя мать скрывала от него мое существование из-за того, кем он был. Когда он случайно обнаружил меня, мне было уже два года, он пытался забрать меня к себе. В Иране он юридически может легко это сделать. Именно из-за этого мама убежала из страны и переехала сюда.

Лондон замолчала, камера по-прежнему показывала ее крупным планом, и было видно, насколько она борется с собой, пытаясь сохранить самообладание.

— Моя мама входила в движение сопротивление в Иране, — продолжила она. — И ее связь с моим отцом, основывалась на получении информации о фундаменталистском режиме, который захватил страну в 1980-е годы. Итак, все было сосредоточено на моем отце, которого я видела всего лишь раз в жизни, но который полностью игнорировал мою мать, растившую меня. Мама, находясь в Иране, боролась за демократические идеалы, за свободу страны. Она готова была пойти на все, ради процветания демократии, и ее партия сопротивления поддерживалась тогда Соединенными Штатами, причем очень много лет.

Репортер кивнула, переместившись в кресле. Дерек почувствовал, что перестал дышать и глубоко вдохнул, поскольку она проложила свой путь к его сердцу.

— Когда она родила меня, ей пришлось отказаться от борьбы. Она скрывалась в подполье, пытаясь выжить и сохранить меня. Как только отец ее обнаружил, она вынуждена была обратиться к своему подпольному движению сопротивления, чтобы покинуть страну и получить убежище здесь. Каждый, услышав все эти новости, сфокусировался на человека, чье ДНК я разделяю, но никто не обратил внимание на женщину, чьи убеждения разделяю я.

— Мисс Шарп, — произнесла репортер, хотя ее лицо по-прежнему оставалось серьезным, но она еле сдерживалась, чтобы не заплакать, и Дерек не мог ошибиться, все кто, сидел у телевизора находились на грани слез, — общественность захочет узнать, как случилось, что вы стали проституткой, обслуживающей известных политиков и сенаторов, таких как сенатор Мелвилл, с матерью, которая посвятила свою жизнь борьбе за демократию?

Лондон печально улыбнулась.

— Мама настолько сильно любила меня, пытаясь защитить от того, кем на самом деле являлся мой отец, мне кажется я точно также пыталась защитить Дерека Эмброуза от этого. Мне было семнадцать, когда я узнала всю правду о своем отце, я была упрямой и непримиримой. Честно, была в ужасе, мне казалось, что я не знала, кем являюсь теперь на самом деле, поскольку вся моя предыдущая жизнь стала ложью. Я сбежала из дома, и в конечном итоге сделала то, что делают многие отчаявшиеся молодые женщины, я стала работать в секс-индустрии.

— И на что вы надеетесь, находясь здесь сегодня, в этой студии?

— Дерек узнал о моем отце одновременно со всей общественностью, вернее, как узнала вся страна. Мне бы хотелось дать понять, что Дерек никогда не скрывал от нации этого, поскольку просто не знал. Скорее всего, если бы он узнал об этом, то у нас никогда бы не было никаких отношений. Это полностью моя вина, и я готова понести всю ответственность за свой обман.

Репортер ободряюще улыбнулась Лондон.

— Зачем вы пришли сегодня сюда, мисс Шарп?

Лондон глубоко вздохнула и снова посмотрела прямо в камеру, Дерек почувствовал ее взгляд, прикоснувшийся к его душе.

— Я люблю его, и у меня никогда больше не будет шанса сказать ему об этом.

Ночь была холодной, но Дерек уже чувствовал приближение весны. В следующем месяце начнут цвести вишневые деревья, и Вашингтоне наполнится туристами, фотографирующимися у памятников. Он не любил это время года, но вдруг подумал, что в этом году он возможно возьмет передых от работы и посетит вместе с туристами Национальный Зоологический парк Смитсона. Может даже поедет на Ма́унт-Ве́рнон (Маунт-Вернон находится на северо-западе США, в северной части штата Вашингтон, недалеко от Сиэтла. Город лежит в районе Северных Каскадных гор, на берегу реки Скаджит.), а может купит тур в Монтичелло. (Монтичелло (Monticello) — усадьба Томаса Джефферсона на юге штата Виргиния, в 2 км к югу от Шарлотсвилля. Представляет собой эталонный пример раннего американского классицизма и памятник Всемирного наследия (с 1987 года). Усадьба стоит на гребне 264-метрового холма, отсюда происходит её название, означающее по-итальянски «пригорок». Усадебный дом был заложен Джефферсоном в 1769 году по собственному проекту, навеянному рисунками Андреа Палладио. По сторонам господского дома простирались две длинные террасы в форме буквы L, которые скрывали от глаз гостей кухню, прачечную и прочие подсобные помещения, где жили и работали рабы-негры). Много лет прошло с тех пор, как он посещал такие места, которые представляли гордость и ценность для любого американца, откуда и началась история его народа, откуда и началась история великих людей государства.

Он наклонился вперед, поставив локти на колени, вдыхая свежий ночной воздух, продолжая ждать. Он заметил ее еще издали, его сердце остановилось.