Мария Акулова - Наследница

— Ни стыда, ни совести, Александра Константиновна! — пожурив себя вслух, Саша все же направилась к лифтам. Даже телефон искать было лень. Она живет в этом доме с детства, уж как-то дойдет и без фонаря.

Долго ждать лифта не пришлось, створки разъехались, являя девушке еле уловимый, тусклый свет. В таком, рассмотреть что-то еще сложней, чем в темноте. Чуть сощурившись, Саша шагнула в кабинку, нажала кнопку нужного этажа.

Мужчина успел заскочить следом практически в последний момент, еще чуть-чуть, и его зажало бы створками. Счастливчик. Отступив, Саша освободила место своему попутчику. Легкий толчок и лифт тронулся.

Ужасное чувство, ее и раньше укачивало в лифте, а сейчас, она предпочитала пользоваться исключительно лестницей, чтобы не чувствовать, как на секунду все внутренности ухают в пятки, а потом возвращаются на место. Просто сегодня, она выбрала слишком высокие каблуки, да и натанцевалась на славу. Прикрыв глаза, Саша облокотилась о стену за спиной.

Еще совсем чуть-чуть и она зайдет в квартиру, сбросит надоевшие туфли, тяжелое пальто, слишком узкую юбку, включит какую-то музыку, наберет полную ванну воды, и будет сидеть в ней до тех пор, пока вода не остынет, пока не перестанет ныть шея, пока не успокоятся нервы, пока нестерпимо не захочется спать.

Лифт резко остановился. Как-то рано. Видимо, попутчику пора выходить. Несколько секунд, Саша ждала, пока разъедутся дверцы, молчаливый мужчина выйдет на нужном ему этаже. Получилось немного не так…

Еще одно нажатие на кнопку и одна лампочка гаснет, а мужчина, чью голову покрывает капюшон, разворачивается.

— Последнее желание, Александра Константиновна, доигрались, — в считанные секунды ее руки оказались прижаты к туловищу, ноги вдавлены между стеной лифта и незнакомцем, а в ребра упирается острие, ощутимое даже через шерсть пальто.

Перед смертью надо просить о помиловании? Или может, хотя бы об отсрочке, или просить, приглядеть за детьми, правильно распорядиться коллекцией марок… Странно, но подобных мыслей в голове не было.

— Поцелуй меня…

Он не собирался заниматься слежкой сейчас, просто знал — она как всегда не послушается. Не взяла с собой охрану, а только этого недалекого… А потом, черт, он ведь правда готов был его покалечить.

Какого хрена они поперлись в этот клуб? Какого хрена она одела именно эту юбку? Какого хрена этот придурок пил, а потом сел за руль? Какого хрена Светличный лапал ее у всех на глазах? Неотрывно наблюдая за ней с верхнего яруса, Ярославу хотелось сделать именно так, как она бросила ему упреком: «через плечо и в пещеру». Потому что только так он может оставаться спокойным, иначе, начинает пугать сам себя.

И уже тут, под подъездом ему хотелось выйти и съездить пару раз по морде этому придурки, когда он собирался ее поцеловать. Удалось помешать же им совершенно случайно — Яр просто нечаянно ударил по рулю. А этот идиот… Он даже не проводил ее до двери, не дождался, пока в квартире зажжется свет! Сел в машину и укатил, как ни в чем не бывало.

Дождавшись, пока машина Гены выедет со стоянки, Самарский набросил на голову капюшон, нырнул в нужный ему подъезд.

Чудесно, ни консьержа, ни света. Если раньше, ситуация просто его бесила, сейчас он готов был убивать. Она даже не посмотрела, кто зашел следом в лифт, отошла к стене, закрыла глаза, запрокинула голову, разминая уставшую шею. Сегодня, он видел ее впервые, после долгих дней. Изменилась? Возможно для кого-то, а вот он видел все ту же непослушную, своевольную и совершенно принадлежащую ему Сашу.

Нажатие на кнопку, лифт остановился, пара секунд и свет погас. Резко развернувшись, он вжал девушку в стену лифта, обездвижив.

— Последнее желание, Александра Константиновна, доигрались, — вряд ли он смог бы сделать ей хоть что-то ключом, который уперся в бок, но должное впечатление, надеялся, произвести удалось. Бешенство просило выхода, тут и сейчас, и сдержаться ему стоило титанических усилий.

— Поцелуй меня…

Он собирался прочитать лекцию о том, что его стоит слушаться, показать, что именно ей угрожало, зайди в лифт кто-то другой, сделать вид, что не имеет и малейшего понятия, что она сегодня вытворяла в клубе, но ее просьба… Слишком он сам хотел ее исполнить, а продолжить воспитание ведь можно и потом.

— Саша, — как же сладко слышать свое имя, из его уст.

Девушка подалась навстречу, как только почувствовала, что хват немного ослаб, а высвободившись окончательно, обвила шею мужчины, срывая капюшон. Вот теперь каблуки стали ее союзниками, не приходилось даже становиться на носочки, чтоб дотянуться до его лица, кажется, впервые.

От него пахло холодом, свежестью какого-то стирального порошка и самым желанным в мире ароматом — его личным.

— Я же предупреждал, что покалечу его, если он к тебе подойдет, — не отрываясь от Сашиных губ, Яр расстегнул пальто, проникая под него, пальцы скользнули по шелку блузки вниз, обхватили за бедра, прижимая к себе еще ближе.

— Он не виноват, — какая буря сейчас бушевала в ней, виной тому гормоны, нервы или что-то другое, Саше хотелось одновременно разрыдаться, рассмеяться и просто раствориться здесь и сейчас в нем.

— А кто виноват? — юбка и правда слишком узкая, лишь в четыре руки им удалось с ней расправиться, следом полетела его кофта, пальто.

— Зачем ты устроил слежку? — Саша обвила талию мужчины ногами, зарываюсь пальцами в непослушные кудри.

Она догадалась еще в клубе, просто почувствовала, что за ней наблюдают. Подумала, что ей показалось, слишком много она думала о Самарском в последнее время, но когда черная машина проехала за ними весь путь до дома, а обогнав на последнем повороте, припарковалось чуть раньше, сомнений не осталось.

Ночь, звезды, пар изо рта — это все романтический бред, она просто знала, что он следит, и хотела, чтоб не уехал просто так.

— Ты специально? — на шее пламенем вспыхнуло место болезненного поцелуя. Останется след. Плевать. — Я все равно его убью, — не желая тратить времени на разговоры, Саша потянула Яра за волосы, возвращая лицо мужчины к своему.

— Замолчи и целуй меня, — как ни странно, он снова послушался. Послушался и получилось… Ох…

Кажется, в ней все стало еще более чувствительным, особенно к его ласкам, пусть и достаточно грубым сейчас. Удивительно, а ведь она когда-то совершенно серьезно говорила, что это мерзко… Если бы тогда, в комнате, ей не стало плохо, скорей всего, все было бы именно так. Жестко, голодно, порочно, а вот сейчас, Саша упивалась этим. Нетерпеливо дернув, Яр порвал чулок. Жалко, они нравились Саше, понравились бы и ему, если бы он был в состоянии сейчас разглядывать хоть что-то.

— Хочу тебя, — неизвестно откуда у него брались силы тянуть, но Саше терпения не хватало.