Мария Акулова - Наследница

— Оууу, — а потом смотрел чуть с жалостью.

Кто-то приносил свои соболезнования, кто-то сетовал на то, что она так выросла… Будто они знали ее ребенком, но все эти реакции Саша отмечала вполуха, вполглаза, она блуждала взглядом по помещению, разыскивая одного единственного человека…

— А вот сейчас к нам идет заместитель мэра, слишком молодой конечно, но очень толковый парень, — Эдуард наставлял Сашу прежде, чем представить кому-то новому. Она же особо не вслушивалась. Рассеяно кивала, улыбалась подошедшему, а потом продолжала скользить взглядом по снующим вокруг людям. Где же он? Где?

— Очень приятно… — заместитель говорил что-то еще, но Саша не слушала, просто натянула на лицо улыбку, и кивала в такт.

— Взаимно, — она уже, кажется, по сто раз заглянула в лица находящимся в помещение мужчинам, так и не встретив того, кого судорожно искала.

— Я надеюсь на тесное сотрудничество… — и снова какая-то длинная тирада.

— Я тоже.

— Кстати, я хотел уточнить… — кажется, Эдуард решил взять беседу на себя, заметив, что Саша сейчас совсем не склонна разговаривать. Ее руку перестали трясти, а внимание теперь целиком и полностью было уделено Ковальскому.

Почему-то, с каждой минутой, девушка начинала нервничать все больше. Это странно… Очень странно, человек, организовавший все тут ведь не может сам не появиться? Да и будь это так, неужели вокруг бы не обсуждали подобное поведение? Он здесь, вот только где?

Еще один взгляд поверх пестрой толпы, в попытке различить хотя бы спину, плечо, профиль Самарского, и упорство дало свои плоды, постепенно ускорявшее темп сердце, юркнуло в пятки.

Он тут, цел и невредим, а еще необычайно счастлив. По крайней мере, судя по тому, как он улыбается, сомневаться не приходится. Яру очень хорошо во фраке, приталенный крой придает ему еще большей грации, строгости, чем обычно, белоснежная рубашка оттенена темной синевой костюма, Саша даже успела отметить блеск начищенных туфель, но вернуть на место сердце это не помогло.

Он улыбался. Улыбался той, которую Саша боялась, к которой ревновала, которую предпочла бы никогда в своей жизни не видеть, и перед которой была ужасно виновата. Лицо, увиденное когда-то в телефоне Самарского четко отпечаталось в памяти девушки, а теперь картинка ожила.

Ярослав наклонился к стоящей полуоборотом Снежане, шепнул что-то на ухо, и вот уже она заливается смехом, а он, довольный собой, улыбается в ответ.

— Что-то случилось? — Саша даже не заметила, что они снова остались с Эдуардом одни, не услышала обращенной к ней фразы, да и на вопрос бы не ответила, если б не почувствовала, как на плечо опускается чья-то рука. Вздрогнув, девушка резко развернулась.

— Нет, просто, я, наверное, пойду, возьму что-то выпить, — не дожидаясь ответа, она подхватила подол платья, направляясь к одному из столов. Дура. Какая же она все-таки дура! Зачем он позвал ее сюда? «Ты идешь, это не обсуждается…» Для этого? Чтоб показать, какая роль отведена ей в жизни великого диктатора? Дура, в жизни Самарского, твой уровень — перепихон в лифте, не обязывающий его ни к чему… Сильнее сжав кулаки, Саша ускорила шаг. — Сок, — чувствуя, как щеки наливаются краской, а на душе становится все гаже и гаже, она отвернулась к двери — не хотела даже нечаянно снова поймать взглядом картинку их идиллии. По правде, нужно было попросить чего-то покрепче, но девушка в последний момент передумала, вспомнив об ответственности теперь уже не только за себя.

А ведь она всерьез думала о том, чтобы сказать о беременности. Может не сегодня, но теперь, когда он снова вернулся в ее жизнь, сам, она почему-то подумала, что все должно измениться.

— Прошу, — ей протянули высокий стакан, наполненный ледяным соком. Борясь с возникшей из ниоткуда дикой жаждой, Саша осушила его за секунды, тут же вернув стакан в руки удивленного официанта, а потом так же резко развернулась, собираясь сбежать еще дальше.

Меньше всего, ей сейчас хотелось пересечься с голубками, да и просто наткнуться взглядом на них было страшно, лучше убраться отсюда побыстрее. Опустив взгляд, Саша попыталась мышью прошмыгнуть к двери, она попросит кого-то из обслуги найти Эдуарда и передать, что ей стало плохо, пришлось уехать. Но тут она точно не останется.

Видимо, кроме как под ноги, стоило бы смотреть еще и по сторонам — практически тут же, у стены, она вдруг столкнулась с возникшей из ниоткуда преградой.

— Алекс Константиновна? Сколько лет, сколько зим?

Дима. Она видела его в последний раз еще там, во французском доме Самарского, когда действовало их странное перемирие. Закономерным осталось одно — Саша не горела желание лицезреть этого урода тогда, и тем более сейчас.

— Не думал, что встречу вас тут… — когда девушка подняла глаза, отметила не слишком искреннюю улыбку на лице, еще туже, чем обычно, зачесанные назад волосы, которые, казалось, оттягивают кожу на лбу до предела, и чуть прищуренные глаза.

— Я тоже, — она не хотела сейчас разговаривать ни с кем, ни с самим Самарским, ни с его другом, ни с любым присутствующим в этой комнате. Хотелось спрятаться подальше, туда, где не было бы так стыдно за свои глупые мысли.

— Ну, куда же вы спешите? — шаг в сторону, сделанный Сашей, и Дима отзеркаливает его, снова преграждая путь. Прежде чем поднять взгляд на нежелаемого собеседника, девушка повторила свою попытку еще дважды.

— В чем проблема? — Саша бросила нервный взгляд в сторону, надеясь, что они не привлекут ненужного внимания. Нет. Люди вокруг группируются небольшими кучками, чокаются, смеются, дискутируют и спорят. Играет еле различимая музыка, в толпе снуют официанты. Посмотреть туда, где она помнила, находился Ярослав, Саша не рискнула.

— Никаких проблем, Алекс Константиновна, просто интересуюсь, что ты тут делаешь? Я почему-то подумал, что не явишься к нам после того, как по твоей же протекции Славу чуть не посадили… — этому гаду так и хотелось залепить по лицу. Его спокойные рассуждения на темы, о которых он не имеет ни малейшего понятия, просто бесили.

— Я должна была спросить твоего разрешения? Я спешу, пусти, пожалуйста, — разговаривать с ним, не было ни сил, ни желания.

— Подожди, куда нам спешить? Хочешь, шампанского? Я ведь, может, скучал, так неожиданно лишился твоего общества, и не только я… Бедняжка Глаша, я недавно был у нее. В доме — пусто, холодно, а Глашенька как привидение там бродит, заглядывает в комнаты и жалостливо так: «Саша…» — Дима приложил руку ко рту, изображая отчаянные оклики Глаши. Получилось артистично. — «Саша…» Не жалко-то ее? Хоть бы позвонила.

Жалко. Перед Глафирой было стыдно, но как позвонить и что сказать, Саша не имела ни малейшего представления.