Мария Акулова - Наследница

— Ярослав! — обхватив ладошами щеки мужчины, Саша заставила его снова поднять взгляд на нее. Она слушала достаточно, достаточно для того, чтоб сдерживаться сил не осталось уже и у нее. — Ты редкий дурак, — воспользовавшись замешательством, она опустилась на ковер, рядом с ним, продолжая держать его лицо в своих руках, сделала глубокий вдох, выдох, собираясь с мыслями. Ей так много нужно было ему сказать. — Ты редкий дурак, ты собственник, ты упрямец, ты скрытный, ревнивый, самоуверенный индюк, индюк, не способный слышать других и прислушиваться. Часто, я хочу тебя убить. Своими руками задушить. Ты самоуверенный, ревнивый, жестокий, неисправимый идиот, но Ярослав, я люблю этого идиота… — признание получилось куда тише, чем все речь до… Она впервые говорила это ему в лицо. До сих пор боялась, даже произнеся, все равно боялась, и, не давая ему возможности ответить, продолжила, будто это могло отвлечь от выпаленных слов. — И этого ребенка я люблю! В моей жизни достаточно было ужасов, о которых я даже не подозревала. Достаточно того, что будет сниться мне в кошмарных снах всю жизнь, но он об этом не узнает! Он будет счастлив. Это будет самый счастливый в мире ребенок, Ярослав, потому, что я люблю его отца до безумия, потому, что я люблю его до безумия. Самарский, ты редкий идиот, но боже, как же я тебя люблю! — не давай опомниться, Саша обхватила его за шею, прижимаясь всем телом, накрыла губы, пытаясь вложить в поцелуй все чувства, который наконец-то выразила словами.

Как бы она не пыталась этому противиться, как бы это ни было неправильно, она влюбилась в своего похитителя очень давно. Боялась, ненавидела, пыталась доказать себе, что равнодушна, но этим лишь скрывала то, что знала лишь она — влюбилась. Влюбилась настолько, что променяла бы все на белом свете, на его плен.

Саша чувствовала, что он совершенно окаменел, что руки свисают вдоль туловища, а плотно сжатые губы не дают возможности поцеловать по-настоящему, но предпринять ничего не успела. Услышанное, наконец-то дошло и до него, руки сжали ее в сильных объятьях.

— Малышка, как я люблю тебя, как я люблю вас! — он покрывал поцелуями лицо, чувствуя солоноватый привкус слез, слышал смех… Впервые за много-много дней, слышал ее смех, и не мог остановиться. Самый сладкие в мире губы произнесли слова, о которых он так давно мечтал. Самые красивые в мире глаза смотрели на него сейчас, излучая любовь, о которой знал он, и знала она.

Чуть надавив на плечи Самарского, Саша повалила его на ковер, расстегивая рубашку. Какой же она была дурой тогда, когда думала, что сможет жить без него. Кого пыталась обмануть?

«Ты не даешь мне дышать.» Именно это, она когда-то бросила ему в лицо. Неужели тогда она думала, что сможет дышать без него? Что сможет дышать не им?

— Ты уверенна? — Ярослав остановил ее, накрывая руки своими. Он хотел ее, хотел с того момента, как впервые увидел, и не прекращал желать ни на секунду, но теперь, готов был ждать. Ждать столько, сколько ей понадобится. — Если ты не…

— Молчи, Самарский, — отбросив его руки, Саша снова прижалась губами к его рту, а не совсем расстегнутую рубаху дернула, наслаждаясь звуком рвущейся материи. — Мне нельзя нервничать, а если ты будешь продолжать задавать глупые вопросы, я буду нервничать.

Слова сработали именно так, как она рассчитывала, сдерживаться Яр, к счастью, перестал, ее подхватили на руки, отнесли на широкую кровать, а потом занялись уже ее гардеробом. Он целовал ее страстно и в то же время нежно, до мурашек, гладил кожу, будто хотел быть уверенным, что происходящее не мерещится.

— Я люблю тебя, — Саша выгнулась навстречу, спиваясь ногтями в напряженную спину. Лишь впервые сказать это было сложно, а теперь, о подобном хотелось кричать. На каждом углу, каждому встречному, а главное — ему.

— Саша… — пусть страсть накрывала сейчас с головой, Яр пытался быть нежным, пусть она просила о другом, не давал их общему желанию взорваться тут же. Он сводил с ума ее, сводил себя, и упивался этим моментом. Они снова вместе, снова она его, а он ее. Снова мир вокруг пропал, сжавшись до размера этой комнаты. — Саша…

Где-то там, на кухне, чайник исходил истошным воплем, дверь в квартиру так и осталась открытой, сквозняк в комнате, смел со стола лежавшую там фотокарточку, но эти двое были

слишком заняты, чтобы думать о подобном. Их счастье, их маленькое счастье, на которое ни он, ни она уже не надеялись, сейчас было слишком близко, слишком реально, чтобы отвлекаться от него.

— Как… — очень долго в комнате царило молчание. Не напряженное, а уютное, такое спокойное, счастливой молчание. Нарушать его Саше было сложно, но откладывать один важный разговор она не хотела. — Как вы нашли нас?

Ярослав сжал ее в объятьях чуть сильней, проверяя, правда ли она так близко. Снова с ним, телом и душой.

— По ключу. Там маячок, — теперь скрывать это от нее Яр не собирался. Теперь он не собирался скрывать от нее ничего.

Саша высвободила руку, проводя по шее. Она даже не подозревала. Носила и не подозревала, что каждый ее шаг известен ему. И что дальше? Сдернуть его? Бросить в мужчину, а потом снова ступить в их привычный порочный круг обид и недомолвок? Саша скользнула по теплому металлу, возвращая руку на шею любимого. Нет. Больше она такой ошибки не совершит.

— И как… Как его не стало? — больше всего она боялась услышать ответ именно на этот вопрос. Кто сделал тот выстрел, унесший историю жизни ее родителей в прошлое? Больше всего, она боялась услышать, что это сделал он.

— Дверь в подвал была закрыта. Ее пришлось выносить, мы слышали крики, и клянусь, Саша, я хотел его убить сам, — девушка подняла взгляд, встретившись с голубыми глазами, которые подтверждали — не врет. Хотел. — Ты потеряла сознание, я даже не знал, жива ты или уже нет… А он, он попытался достать оружие. Это был не я. Его застрелил не я. Я об этом жалею.

— Не надо, — прижавшись еще ближе, Саша приподнялась в кровати, возвращая его из воспоминаний поцелуем. — Не жалей. Никогда не жалей об этом.

— Он мог убить тебя, он мог убить вас! — тот день мог стать для самого Ярослава повторением истории семнадцатилетней давности. Днем, когда один мужчина уже потерял разом любимую женщину и ребенка, а потом… Потом сошел с ума.

— Не убил. Он не убил бы, — Саша отвела взгляд. Впервые она делилась тем, что пережила тогда, с живым человеком. — Он не смог бы убить Настю, а я… — тяжелый вздох сдержать не получилось. — Я взяла от нее слишком много, хотя даже сама об этом не знала.

— Малышка, — на ресницах снова заблестели слезы. Сколько еще ей предстоит жить с этой болью, не знал ни Ярослав, ни сама Саша. Прошли считанные дни, постепенно, станет проще, свыкнется, а пока, это нужно просто пережить.