Лев Минковский - Вечная любовь

Календарный возраст Питера был теперь достаточен для того, чтобы подать на государственную пенсию. Он сделал это через силу, и только потому, что можно было сделать по интернету. Его больше позабавило, чем обрадовало, когда ежемесячные начисления стали приходить на его банковский счет. После того, как он закончил университет, он не получил ни единого доллара, который не заработал как служащий, владелец бизнеса или инвестор, поэтому каждое из этих начислений воспринималось им как рождественский подарок. Его, однако, волновало, что пенсионное агентство могло бы прислать кого-нибудь, чтобы проверить, что он еще жив, и им явно не понравится, если человек, которому тридцать с чем-то, откроет дверь и скажет: “Питер – это я”. Он редко обсуждал с ней свои финансовые дела, но в этот раз ему пришлось поделиться своими опасениями и попросить ее говорит всем, кто будет его искать, что его нет дома.

~~~

Времена года следовали одно за другим. Теперь ей приходилось намного больше путешествовать. Ее имя стало известно в ее области исследований, и ее часто приглашали на конференции или гостевые лекции. Питер все эти разъезды ненавидел. Он чувствовал, что теряет маленькую частицу ее каждый день, когда они не были вместе. Некоторые из ее лекций были выставлены, как видео, на интернете. Он нашел способ сохранить эти видео и перевести их в файловый формат, используемый “Драгоценными Моментами”. Ей предложили провести полгода, читая лекции в другом университете, но он уговорил ее отказаться: “Что я буду делать здесь один? Моих родителей больше нет, друзей у меня тоже нет, все, что у меня есть, это ты”. Весьма неохотно она согласилась. Она подумала, что совместная жизнь требует компромиссов, а ей очень редко приходилось в чем-нибудь идти на компромисс с Питером.

У нее появились аспиранты. К своим обязанностям научного руководителя она относилась очень серьезно. Теперь в дополнение к ее работе, они обсуждали за ужином их неуклюжие попытки. Питер попросил ее объяснять ему все, чему она хотела их научить. “Если я смогу тебя понять, они скорее всего тоже смогут. В конце концов, в отличие от меня, они только что получили университетские дипломы по специальности “английский язык”. “Драгоценные моменты” теперь часто записывали, как она читает черновик чей-нибудь статьи и делает на нем многочисленные пометки.

Через несколько лет они заметили, что медленно, но верно ее возраст приближается к его видимому возрасту. “Ты знаешь, – как-то она ему сказала, – это, наверное, прозвучит смешно, но я не замечаю, что старею. Это ты становишься все моложе и моложе! Никто другой никогда не был в подобной ситуации, и я должна тебе сказать, это ощущение очень странное”. Прежде, когда они были в ресторане или вместе путешествовали, люди думали о них, как об успешном бизнесмене и его по-настоящему красивой спутнице. Теперь они больше напоминали двух друзей, возможно, разведенных, которые пытались понять, смогут ли они стать более чем друзьями. Он был, очевидно, от нее без ума, потому что следовал за ней повсюду с его видеокамерой, запечатлевая, как она ходит, говорит и пьет кофе…

И вот этот год настал, тот год, когда ей и в самом деле исполнилось столько же лет, сколько было ему, когда он сделал прививку мышиного коктейля. Она этого не заметила. Питер сказал ей, сколько ему было тогда лет, когда они были в банковской комнате, но у нее всегда были проблемы с числами, и этот возраст исчез из ее памяти. Для него этот год был переломным. Он знал, что его жизнь была опять поделена на “до этого” и “после этого”, и часто впадал в депрессию. Он бы отдал все, что угодно, чтобы начать опять стареть, чтобы прожить жизнь, будучи всегда того же возраста, что и она. Он бы тогда не чувствовал, что время забирает ее от него, и уже забрало годы ее молодости.

У нее начали болеть колени, и ей пришлось прекратить ее ежедневные утренние пробежки. Ее это очень огорчало. “Я старею, мой дорогой, – сказала она ему, – а ты все тот же молодой человек, которого я встретила на автобусной остановке”. Вместо бега она решила заняться плаванием. Она по-прежнему вставала в 6 утра, быстро готовила себе завтрак и мчалась в университетский бассейн. В теплое время года она плавала в наружном бассейне. Ей так это нравилось, что она иногда теряла чувство времени, и тогда ей приходилось торопиться с приготовлением к классу. Питер как-то подумал, что он тоже мог бы вставать рано, просить его самодвижущееся чудо доставить их в бассейн, записывать на камеру, как она плавает, возвращаться домой и программировать чудо, чтобы оно отвезло себя обратно в университет в конце дня, чтобы ее забрать. Он, однако решил, что постоянные посетители бассейна могут заметить, что один и тот же человек приходит в бассейн каждое утро в течение многих лет, чтобы снимать какие-то видео. “Жаль, что машина не может сама управлять видеокамерой, но требовать от нее этого было бы, наверное, уже чересчур,” – сказал он себе.

~~~

Они продолжали вести свои вечерние разговоры о том, как проходили ее дни. Факультет однажды попросил преподавателей подать предложения о новых курсах для студентов и аспирантов. Ей эта идея очень понравилась, и она много думала о возможных альтернативах. Результатом стал новый аспирантский курс об индийских авторах, пишущих по-английски.

В отличие от большинства стран мира, в Индии не было одного языка, которым должны были бы владеть все ее граждане. Хинди/урду мог бы стать таким языком, но он очень отличался от языков юга Индии, и южане крайне возражали, чтобы принять его, как объединяющий всю страну язык. Они опасались, что это привело бы к гражданству первого и второго класса, основанному на знание языка. У английского не было такой проблемы. На нем повсюду говорили, но родным он был очень для немногих; большинству приходилось его учить как второй или третий язык. К сожалению, правительство никогда бы не согласилось объявить его объединяющим всю Индию языком. Его использование, однако, продолжало расширяться, и некоторые писатели начали выбирать его основным языком их творчества. Они надеялись, что написанные на нем книги будут пользоваться спросом по всей стране. “Это очень интересная тема, новая индийская литература на английском. Здесь в Штатах никто не знает этих писателей, за исключением небольшой группы иммигрантов. Я надеюсь, что новый курс поможет это исправить хотя бы в какой-то степени. Они пишут о вещах, которые близки сердцу их читателя, но кажутся нам странными и далекими. Их словарный запас очень часто ограничен, а язык прост и незатейлив. Но это только начало. Индийский средний класс очень быстро растет. У них недавно вошло в моду нанимать американских или английских гувернанток для их маленьких детей. Агентства, которые помогают им находить их, не испытывают недостатка в кандидатах. Молодая женщина без университетского образования из небольшого городка на Среднем Западе может попытаться свести концы с концами случайными работами, или она может получить бесплатное проживание в богатой индийской семье, плюс неплохую зарплату просто потому, что английский ее родной язык. Большинство маленьких подопечных этих гувернанток вырастут двуязычными. Когда-нибудь у них самих будут дети. И тогда им не понадобится приглашать гувернанток из-за границы, чтобы передать им свой язык; они сделают это сами. Появится целая новая социальная прослойка, чей английский будет не хуже твоего или моего. Он станет их основным языком общения между собой. Тамил и пенджабец, для которых он родной, будут чувствовать большую близость друг к другу, чем к их этническим группам. И наверняка они будут заядлыми и разборчивыми читателями. Можно поручиться, что некоторые из них будут писать и публиковать книги для таких же людей, как они сами. Эти книги будут также хорошо написаны, как те, которые издаются здесь в Штатах. И кто знает, может быть через несколько сотен лет, столицей английской литературы будет не Лондон или Нью-Йорк, а Бомбей!”