Эшли Бил - Прости меня

И я совершенно не винила его.

– Ты не имеешь права говорить мне это, – заявил он.

Возможно, это правда, но тем не менее это было больно.

– Но если я не скажу сейчас, то больше шанса у меня не будет.

Уголок его губ дернулся в кривой усмешке.

– Ты могла сказать мне об этом много раз за эти десять лет.

Я полностью смешалась после этого удара. Но опять-таки, я это заслужила. Я закрыла глаза и глубоко задышала. Снова открыв их, я увидела, что Зендер выглядел почти настолько же плохо, как было у меня внутри, но я не позволю ему добраться до меня. Я раскрыла руки и закричала.

– Что, черт возьми, ты хочешь, чтобы я сделала, чтобы возместить все, Зендер? А? Что я должна сделать? У меня нет чертовой кнопки перезапуска!

Он подошел ко мне, и внезапно я задрожала. Он выглядел разъяренным.

– Ты могла бы просто не появляться у меня перед домом за двенадцать часов до того, как я должен идти к алтарю. Ты могла бы просто оставить все, как есть, и забыть об этом.

Сейчас его лицо находилось в нескольких дюймах от моего. Я собиралась стоять на своем, и не имело значения, как сильно я нервничала из-за него.

– Я никогда не смогу забыть тебя, Зендер Филдс. Ты меня понял? Никогда.

– Ты опоздала с этим на десять лет. Черт, даже на шесть! Но нет, тебе нужно было приехать в этот чертов город именно сейчас, чтобы сказать мне, что я не должен жениться.

– Но она не любит тебя так, как я! – заскулила я – и знала это, но я хотела, чтобы он видел, как много значит для меня. – Никто не будет, – прошептала я.

Он сухо рассмеялся, и я видела, как двигалась взад-вперед его челюсть.

– Ты шутишь, правда? Ты беспокоишься, да? Тебе ведь не требовалось мое чертово прощение все это время!

– Я не прошу тебя простить меня, я умоляю тебя об этом! – я сделала шаг вперед и упала на колени. Они моментально начали саднить, когда я ударилась о гравий, но прямо сейчас мне было наплевать. Было нечто более важное. – Ты видишь это, Зендер? Я умоляю тебя! Пожалуйста. Прости меня.

– Поднимайся с земли, ты выглядишь смешно, – заявил он. Он отвернулся, и я увидела, как он прошёлся рукой по своим волосам. Я бы сказала, что он пытался выровнять дыхание, так что промолчала, позволив ему самому все решать.

Снова повернувшись ко мне, он сделал шаг вперед и протянул руку, чтобы меня поднять. Я протянула свою, и он рывком поднял меня на ноги.

– Я отвезу тебя домой. Это все просто смешно.

– Какая именно часть? – спросила я.

Он посмотрел по сторонам, прежде чем перейти дорогу назад к своему дому, игнорируя мой вопрос. Я последовала за ним и остановилась, когда он подошел к двери. Он повернулся и посмотрел на меня.

– Я просто собираюсь взять свои ключи.

Я отошла и забралась в грузовик Зендера, отчаянно надеясь, что буду очень громкой и разбужу Эмерсон, что вызовет у нее вспышку гнева. Но потом я вспомнила, что внутри дома находится спящий Джастин, и я буду чувствовать себя ужасно, если разбужу и его. Так что я тихо закрыла дверцу, и так же тихо сидела, скрестив руки, и пыхтела от гнева, словно десятилетка.

Забравшись внутрь и увидев меня, Зендер покачал головой, но промолчал. До дома Клэя ехать было всего десять минут, так что я решила воспользоваться последней возможностью. У меня была два варианта. Я могла просить и умолять, признаться в любви еще раз, как сделала раньше, или могла манипулировать. Может быть, чувство вины заставит его передумать.

С первым вариантом я потерпела неудачу, так что мой выбор пал на манипуляцию, я была в отчаянии. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Так что либо это, либо я расскажу ему правду об Эмерсон, но, как все мне уже говорили, на это я пойти не могла... пока.

– Кстати, завтра я покупаю билеты на самолет. Похороны назначены на утро вторника. О других вещах мне беспокоиться не нужно, потому что все, кроме ее похорон, уже организовано. Так что я собираюсь купить билеты на четверг. Не знаю, уедете ли вы на медовый месяц, или еще что, но если нет, к этому времени я бы хотела забрать Джастина как можно быстрее.

– Ты ведь шутишь, правда? – спросил он без всякого выражения.

– С чего, черт возьми, я бы стала шутить о таком? – я повернулась на сидении, чтобы его видеть.

Он посмотрел на меня.

– Ремень безопасности.

– Что?

– Ремень безопасности, – приказал он.

Тряхнув головой, я поспешно схватила ремень и застегнула его.

– Доволен, и что теперь? – с сарказмом спросила я.

Он откинулся на сидении.

– Вполне, – снова повисла тишина, и мне хотелось сказать что-нибудь еще, но что нового я могла добавить? Он снова заговорил, когда мы почти подъехали к дому Клэя. – Твои игры больше на мне не сработают, Лекси. Я, черт тебя подери, поеду за тобой, и вдобавок захвачу еще и Эмерсон. Я хочу, чтобы сын присутствовал в моей жизни до конца моих дней, и ты больше не будешь играть со мной ни в какие игры.

– Я никогда не играла с тобой ни в какие игры.

– Ты права, не играла, и впредь не будешь.

– Ни во что я играть не пытаюсь. Мы живем в Огайо. У нас с Джастином там есть дом. У меня работа, а у него – школа. Ты знаешь, что я вернулась только из-за похорон.

– А ты знаешь, что я женюсь. Но это не остановило тебя от попыток все изменить.

Я слегка провисла, как раз тогда, когда грузовик остановился. Он посмотрел на меня, я чувствовала это, но не смотрела в его направлении. Он наклонился ко мне, и я не могла сдержать ускоряющееся сердцебиение. Но когда он отстегнул мой ремень безопасности, все ожидания рухнули. Я быстро схватила его и застегнула обратно, а затем накрыла красную кнопку своей рукой, не позволяя ему снова отстегнуть его.

– Серьезно? – спросил он, выпрямляясь.

Я удостоила его взглядом.

– Да, серьезно.

– Это не чертова игра. Убирайся из моего грузовика и отправляйся спать. Мне нужно выспаться. На случай, если ты не в курсе, завтра я женюсь.

– Почему сегодня ночью ты ведешь себя со мной как осел?

У меня на глазах появились слезы, и я ненавидела себя за это. Я ненавидела себя за всю сегодняшнюю ночь. За всю свою жизнь. Я была нежеланным ребенком, меня не принимали в течение всей моей жизни, я испортила все с самого начала и была причиной настоящей драмы, с тех пор как вернулась две недели назад. Я видела, почему конкретно Зендер не хочет иметь со мной никаких дел, я бы сама не захотела иметь с собой ничего общего.

Потом я вспомнила восьмой класс, когда он дал мне батончик мюсли, и каждый день, когда он общался со мной. Он любил меня в то время, когда я сама себя не любила, и заставил почувствовать, что дорог а ему. Он перевернул мой мир. Дал мне причину просыпаться по утрам, спать ночью. Он любил меня даже больше из-за моих недостатков. Без них нас могло бы и не быть.