Алёна Краснова - Гнездо там, где ты (СИ)

Однако, справедливости ради стоит заметить, что сильный пол подчас, балуясь тем же грешком, ведёт себя похлеще баб. Правда, оправдание у его обстоятельных представителей более основательное. Вуалируя сплетни, казалось бы, резонным беспокойством о будущем родных и близких и даже судьбах страны и нации, меж тем, достойнейшие порой не скупятся на разный лад склонять жертву кривотолков.

Вот так, от прислужников к кухаркам, от стражников к дружкам, тихо-мирно весть о визите посла из Каледонии стала второй по значимости после предстоящей коронации. Скептики сомневались, оптимисты ликовали, но и те, и другие надеялись, что не за горами день, когда туманный Альбион и дикая Каледония придут к взаимовыгодному согласию. Обеспокоенные жители гадали, что же потребует взамен мирного соглашения проклятый Мактавеш, имя которого произносили не иначе как шепотом и осеняя себя крестным знамением, но, если союз с дьявольским кланом послужит залогом защиты от бесчинства саксов и англов, да торговля с севером принесёт определённый барыш, для такого дела не жалко под дикаря и красотку подложить, тем более чужестранку. И если уж сам без пять минут монарх в присутствии Вортигерна благословил семейную чету, значит, дело верное. Поэтому, несмотря на предоставленные нашим молодожёнам четыре уединённых дня, городская знать, покинув свои виллы, потянулась в уютный гостевой домик при дворце, чтобы засвидетельствовать каледонскому послу своё почтение, а заодно тихо позлорадствовать над его разукрашенной стараниями стражи физиономией.

*****

Кровать жалобно скрипела, а точёные беломраморные груди с темными ореолами сосков, соблазнительность которых только подчёркивала плотно облегающая их шёлковая ткань, зовуще колыхались в такт ритмичному подпрыгиванию Cam Verya. Да-да, именно подпрыгиванию! Словно загипнотизированный, я наблюдал, как отливали золотом в бликах зажжённых свечей разметавшиеся по плечам белокурые локоны, небрежно собранные костяными шпильками где-то на затылке. Веки томно прикрыты, изящная головка откинута назад в грациозном изгибе шеи. Зрелище похлеще самой жесткой пытки. Распалённый этой картиной, напряжённый до предела, я впился взглядом в пульсирующую жилку, которая так и напрашивалась пройтись по ней губами, спуститься к ямочке меж ключицами, зарыться лицом между упругих грудей, пока бедра интенсивно вколачиваются в уступчивую женскую плоть. Дьявол! Что вытворяет на моих глазах эта авантюристка?! Довершением ко всему... очередь заводящих, сладострастных стонов, с лёгкостью слетающих с приоткрытых губ, непристойно громко разносилась по спальной палате и за её пределами, пока... мать твою!.. превратившись в хаотичные гортанные звуки наивысшего удовольствия, медленно сошла на нет.

- ...Хм... впечатляюще... - незаметно выпуская пар, далеко не сразу я нашёлся, что сказать. Боги свидетели, каких титанических усилий стоило мне сдержаться, чтобы не вскочить с кресла, добраться до неё и расплющить под собою этот ходячий секс. Однако с невозмутимым видом я отложил в сторону перо, напрочь забыв, что именно намеревался писать Фиену. Сейчас я был не в состоянии не только здраво рассуждать, но и подняться, не продемонстрировав при этом ту крайнюю степень эрекции, которую попросту называют стояком. Ледяная ванна сейчас бы мне в подмогу.

- Однако, позволь узнать, госпожа, зачем весь этот спектакль? – насмешливо заметил я, наконец включив иронию. Ну, разумеется! Разве могло быть иначе?! Непременно нужно состроить невинные глазки. Скорчив разочарованную гримасу, я беспардонно солгал:

- Временами ты становишься предсказуемой, старушка Cam Verya.

Плотно поджатые губки на невинно поддразнивающее «старушка» красноречивей любой негодующей тирады выражали недовольство моей красотки жены. Чёрт! Непривычно-то как... моей жены!

Стремительная женитьба на Иллиам Доум-Зартрисс никак не укладывалась в моей всё ещё гудящей от гостеприимства бриттов голове. Я пребывал в лёгком ступоре от случившегося, не зная, сожалеть или радоваться потере статуса закоренелого холостяка. Должность советника обязывала иметь холодную, трезвомыслящую голову, не обременённую какими-либо отвлекающими обязательствами, поэтому, убеждённый, что семья будет мне лишь помехой, о женитьбе я никогда и не помышлял, вполне комфортно обосновавшись в собственном уединении. Но невольно, я поймал себя на том, что втайне постоянно наблюдаю за своей новоиспечённой жёнушкой, и с каждым часом это занятие меня всё больше увлекало. Помимо откровения, что раздражающе хочу в постель эту ядовитую змею, пришлось признать, меня восхитил её дерзкий, авантюрный подход к решению ею же созданной проблемы. Кто знает, быть может, намеренно созданной, но, признаться, смысла в этом я не видел. Лишить себя свободы, окольцевать меня... и ради чего? Свободы принцессы?.. Сомневаюсь. Я мог бы предъявить этой аферистке множество обвинений, включая братоубийство, но уличить её в самопожертвовании - никогда. Не её стиль. Разве что в ближайшем будущем Cam Verya вознамерилась овдоветь. Ха-ха! Вполне даже. Вот это больше похоже на правду. Тогда влип ты, приятель, по самое «не балуйся». Ну уж, дудки! Это мы ещё посмотрим, кто кого.

- Ну и? – непринуждённо выстукивая пальцами по поверхности небольшого рабочего стола незатейливый ритм, я твёрдо вознамерился услышать объяснение, и Иллиам это прекрасно знала. Сидя там же, она бросила на меня беглый взгляд, вытащила заколки из волос и взяла в руки гребень.

- Пока ваша Важность изволила выбивать из себя тюремных клопов и смывать грязь, а следом завалилась на боковую, у нас побывало несколько важных персон. Средь них моя новая приятельница Лукреция, она же – глаза и уши Вортигерна. Всё удивлялась, отчего после долгой разлуки, молодые, вместо того, чтобы наслаждаться обществом друг друга, предоставлены каждый сам себе.

- Ты, значит, решила спасать мою репутацию? – усмехнулся я. До меня, наконец, дошёл смысл только что разыгранного представления, коим нахалка устроила мне приличную встряску. – Какая добродетель!

- Достопочтенный Алистар, жизнь с дикарями явно пошла тебе не на пользу. Ты так расслабился, что потерял бдительность. А между тем наше очаровательное гнёздышко, любезно предоставленное Вортигерном, имеет парочку существенных изъянов - единственная, пусть и большая, кровать, ну, это ещё вполне объяснимо, и чуткие уши приклеенной к дверям стражи, что уже напоминает арестантские условия.

Иллиам поднялась и, подойдя ко мне, встала за спиной. Ожидая подвоха, я насторожился, когда женские руки легли мне на плечи, а пальчики, поглаживая, заскользили по груди. Но тут она наклонилась и зашептала мне на ухо: