Галия Мавлютова - Праздничный патруль (сборник)

В небольшом помещении толпились женщины разных возрастных групп, от двенадцати лет и до девяноста семи. Дамы покупали себе новогоднюю радость в виде духов, кремов и помад различных оттенков. Воздух настолько пропитался божественными ароматами, что у Алины закружилась голова.

«Как бы в обморок не грохнуться, – подумала она, – а то, не дай бог, вызовут «Скорую», а у меня на щеках пушок. Позор-то какой!»

– Девушка-девушка-девушка! Я спешу, какой крем-депилятор мне подойдет?

– А я откуда знаю? – вопросом на вопрос ответила продавщица.

– А кто мне поможет? – расстроилась Алина.

– Господь Бог вам поможет!

В магазине стало потише. Покупательницы невольно прислушивались к странному диалогу. Вместе с тишиной ушла праздничная атмосфера. Духи, кремы и депиляторы утратили свое значение. Бликующая фольга и сверкающая люстра приглушили огни. Кассы прекратили отстукивать проценты со скидок.

– Ладно, – прошептала Алина, – я сама посмотрю.

Она долго выбирала крем-депилятор, пока хамоватая продавщица не сжалилась над ней.

– Вот этот самый лучший, – она протянула Алине небольшой разноцветный тюбик, – фитокрем.

– А для лица он подходит?

– Конечно! Он же с полынью.

– Хорошо, что не с марихуаной, – съязвила Алина, кося взглядом на ценник.

Цена нормальная. Триста рублей нынче не деньги.

Продавщица оцепенела от язвительной реплики. Вжалась в витрину всем телом, словно желая лечь на нее, чтобы слиться с тюбиками и баночками, лишь бы не нахамить в ответ. Ей до такой степени хотелось отчитать наглую покупательницу, что сдерживаться не было сил, но нарваться на жалобу перед Новым годом? Лишиться премии? И порыв хамства был подавлен в зародыше.

Кузина мгновенно оценила ситуацию. Она победила. Хамство отступило на два шага назад. Кажется, Алина Кузина постепенно вырабатывает привычку побеждать. Только так можно выжить в этом безумном мире. Сунув крем в сумочку и оставив триста рублей на кассе, Алина гордой походкой вышла из магазина. Надо забежать домой, пообедать, убрать пушок и вернуться в отдел. Заметано! Алина на ходу вскочила в троллейбус и уже через пятнадцать минут была дома. Сначала убедилась, что в квартире никого – слава богу, мама на работе; затем бросилась к зеркалу и принялась натирать кремом щеки и подбородок. Результат порадовал. Через пять минут на лице не осталось ни одной пушинки. Из чего Алина сделала вывод, что крем-депилятор сгодится для уничтожения расплодившегося на территории всей страны странного и страшного растения под названием «борщевик». Алина похлопала по щекам, проверяя качество депилятора. Получилось неплохо, под пальцами ощущалась гладкая и нежная кожа, прелестная, как у ребенка, правда, щеки слегка горели, но это лишь украшало лицо, делая его еще более тонким и привлекательным. На скулах огненный румянец, губы в пол-лица, свежий тон; да, сегодня можно обойтись без макияжа. Алина нашла в холодильнике кусок холодного мяса и съела его стоя, закусывая огурцом. Если бы мама увидела столь поэтическую картину, семейный скандал совершенно точно вышел бы за пределы не только квартиры, но и микрорайона. Мама Алины на дух не переносила, когда принимали пищу стоя. Есть нужно только сидя за столом, с салфетками и приборами, не путая очередность блюд.

– Все, мама, обед закончен! – вслух произнесла Алина и бросилась к выходу.

На улице она вспомнила, что не посмотрелась в зеркало, но не возвращаться же? Она побежала на остановку, каждую секунду посматривая на часы. В этот раз незаметно просочиться в отдел не удалось. На крыльце Кузину перехватил потерпевший с гордым профилем.

– Это вы – лейтенант Кузина? – жестким тоном спросил обладатель римского носа.

– Нет! – крикнула Алина, деревенея от страха.

Она еще никогда не разговаривала с потерпевшими. Она даже не знала, о чем нужно говорить с жертвами преступлений.

– Да, – прошептала она после недолгого размышления, видимо, когда-то придется начинать. Час «икс» настал. Роковая минута подобралась неожиданно и с разбегу.

– Так «да» или «нет»? Пройдемте! – зловеще произнес гордый римлянин и, схватив Алину под локоть, провел ее в дежурную часть. Она попыталась вырваться, но безуспешно.

– Товарищ дежурный, это лейтенант Кузина? – проорал мужчина полицейскому за перегородкой.

– Лейтенант-лейтенант, – пробормотал утомленный дежурный, – Кузина это, Кузина!

– А-а, – обрадовался потерпевший, – так вы и есть лейтенант Кузина! А я вас уже видел. Видел и не однажды. Вы часто пробегали мимо меня.

– И что? – нахмурилась Алина.

– А то, что вы обязаны держать меня в курсе дела! – вскричал мужчина с римским профилем. – Я должен знать, как идет расследование.

– Должны, – уныло согласилась Алина. – Должны.

– Пройдемте! – не отступал от своего мужчина. – Где у вас помещение?

– Какое помещение?

– Ну, этот, офис, что ли? Место, где вы ведете дознание?

Кузина тяжело вздохнула. Придется вести этого наглеца в кабинет, точнее, в каморку.

– Пройдемте, – она вытащила локоть из цепкой хватки и прошла вперед, готовясь к трудному испытанию.

Константин Петрович разложил на столе бумаги по делу «угонщиков». Степаныч, развалившись в кресле, наблюдал за ним из-под насупленных бровей.

– Чего надулся-то?

Батанов сосредоточенно разглядывал план района, истыканный вдоль и поперек кнопками с разноцветными шляпками.

– Чего молчишь-то? Руководство зад начистило? – хихикнул Степаныч. – Оно умеет чистить. С золой и щелоком. Не переживай. Зато чистый всегда будешь. Чистка – она всегда на пользу.

– Степаныч! – продудел Батанов. – Заткнись!

– Эх, Константин Петрович, Константин Петрович, вечно ты недовольный, а как чуть что, сразу ко мне бежишь, мол, помоги, Степаныч. А я ведь тоже живой человек. Мне доброе слово приятно, а не эти твои «заткнись».

– Не ворчи, Степаныч, лучше скажи, что делать с аналитичкой? Она в график записалась, какашку мне на стол кинула прямо на совещании и у Иваныча рапорт на пост подписала.

Степаныч, услышав новость, только присвистнул:

– Ох, и ни хрена себе! Ну, дает девка стране угля, мелкого, но много. А как же Иваныч-то, он же кремень! Он за свою подпись всю душу вынет, но не подпишет. Как же так?

– А вот так, Степаныч! – невесело рассмеялся Батанов. – Взял и подписал. Ирина Александровна пропустила. Народ спрашивал, проглядела, говорит…

– Эх, Ирка, совсем старая стала, нюх потеряла, – вздохнул Степаныч, – в молодости она весь главк в кулаке держала. Одним мизинцем генералов давила. Блондинок на дух не переносила. А тут…

Оба погрузились в невеселые размышления.

– Ты, Петрович, не переживай, – встрепенулся Степаныч, – она все равно маху даст. Не там, так здесь проколется. Ты посмотри на нее, дура дурой!