Татьяна Алюшина - Тот, кто назначен судьбой

Первый раз папа отпустил бабушку Лизу со Стешкой в Крым с середины мая аж по средину сентября. Больше так надолго он ребенка от себя не отпускал – скучал ужасно, хоть и сам приезжал в отпуск и проводил все время с ней, но, уезжая, чувствовал себя так, словно половину сердца вместе с дитем своим вдали оставил. Подискутировав эмоционально с родителями, сошлись на том, что ребенок будет проводить у них три летних месяца.

Стешеньке было пять лет, когда она познакомилась со своим вторым дедушкой.

Про то, что у него родилась внучка, отцу сообщила Аля, когда приехала снова поступать в театральное училище и просила разрешить ей остановиться у него. Алексей Саввович в доме дочери отказал, тем более мама его была в тот момент уже лежачая, но, как обычно, оплатил ее проживание в гостинице до поступления.

А она поступила в этот раз – не зря Инна оплачивала репетиторов. Но это не важно, а важно то, что Аля рассказала отцу про ребенка, правда, «забыв» упомянуть, что отказалась от своих материнских прав на него. Алексей Саввович вытащил из нее посредством угрозы не дать денег полную информацию, с кем и где живет его внучка и какие у нее родственники.

И через знакомых добыл себе путевку в тот самый санаторий, где работала Маргарита Антоновна. На следующий день после приезда и заселения, наведя справки за денежное вознаграждение у горничной о том, по какому адресу проживает Варсавина, он отправился вместо пляжа на прогулку по поселку.

Думал присмотреться, может, порасспрашивать соседей о девочке, но получилось так, что у калитки искомого дома он встретил высокого, статного, с военной выправкой мужчину, несущего на руках забавную симпатичную девчушку, что-то вдохновенно ему рассказывающую.

Они возвращались с моря, судя по мокрому полотенцу на плече мужчины и мокрым волосам девчушки, и были явно счастливы вдвоем. Отец улыбался совершенно довольной улыбкой, слушая дочку. А у Алексея Саввовича что-то захолодило в груди от такой очевидной взаимной любви этих двоих, так недоступной ему.

– Здравствуйте, – решился неожиданно он и шагнул им навстречу.

– Здравствуйте, – поздоровался чуть настороженно мужчина.

– Я отец Алевтины, – представился Золотов.

У мужчины резко изменилось выражение лица, став немедленно закрытым и отстраненным, и он холодно отрезал:

– Мы не имеем никакого отношения к семье моей бывшей жены.

– Я тоже, – кивнул ему понимающе Алексей Саввович.

Варсавин посмотрел на него долгим изучающим взглядом и уже хотел что-то сказать резкое, но тут девочка звонким голосочком спросила:

– Это кто?

– Это твой дедушка, – подумав, все же признал его родство Геннадий.

– У меня же есть дедушка Андрей, папа? – удивилась девочка.

– Ну, это еще один дедушка, – улыбнулся ей отец.

– Да? – посмотрела на Золотова девочка и вдруг улыбнулась совершенно очаровательной улыбкой и засмеялась. – Два дедушки – это в два раза лучше, чем один, как два персика всегда лучше одного!

А мужчины засмеялись такой ее детской непосредственности, и Варсавин пригласил нежданного гостя в дом.

Познакомились всей семьей несколько формально, хотя чай пригласили испить и даже с домашней выпечкой. Золотов вкратце рассказал историю своего знакомства с Инной и появления Алевтины на свет, не выставляя себя жертвой расчетливого обмана, а скорее придерживаясь версии, что сам виноват, что не разобрался в женщине и позволил себя обмануть.

Впрочем, это были дела давно минувших дней, и их в разговоре коснулись лишь вскользь, а вот про настоящее спросила прямиком бабушка Лиза:

– И зачем вы хотели увидеть Стешеньку и познакомиться с нами?

– Из меня отец никакой и, думаю, дед тоже не великий выйдет, – грустно улыбнувшись, признался Алексей Саввович. – Просто я думаю, что не лишне, если вы и она будете знать, что у Степаниды есть дед в Москве, который ее полностью признает как родную внучку, и по приезде домой я даже составлю официальный документ об этом. Среди моих предков были известные и талантливые люди, сделавшие многое для родины во все ее времена. А этим не разбрасываются, как вы понимаете. Я хотел бы, чтобы вы, Геннадий, как-нибудь приехали со Стешей, когда она подрастет, ко мне в гости и посмотрели документальные свидетельства о ее предках, познакомились со мной поближе. Я покажу вам Москву, расскажу о нашем роде. И если возможно, я хотел бы как-то финансово помогать или хотя бы делать подарки внучке. Мне бы очень хотелось хоть как-то участвовать в ее жизни.

– А какие отношения у вас с Алей? – спросил Андрей Захарович.

– Никаких. После того как она окончила театральное училище, я перестал помогать ей финансово и прекратил с ней и ее матерью всяческие отношения. Скажу честно, если у нее приключится какая-нибудь беда или ей понадобится помощь, я помогу чем смогу, от дочери я никогда не отрекался. Но родным человеком она мне не стала, и я ее не люблю. Вот так сложилось в жизни.

К дедушке в Москву Степанида с папой так и не съездили в силу ряда весомых причин, но связь поддерживали и созванивались, а Стеша с дедом Алексеем вели переписку, посылая друг другу письма два раза в месяц. Для нее все детство до института он казался фигурой несколько мистической, как Дед Мороз, – она слышала его голос по телефону, получала посылки с подарками.

Вот как-то так. До поры. Потом встретились и общались плотно.

Они жили втроем – папа, Стеша и бабуля Лиза. Сменялись регионы страны, гарнизоны и военные городки – помотала их отцовская служба, считай, что по всей стране. Сменялись общежития, офицерские квартиры и люди. Стешка росла, папа служил и тоже рос, только по службе, а бабушка, казалось Степаниде, оставалась неизменной величиной.

Елизавета Архиповна являлась совершенно уникальной личностью и необыкновенной женщиной. Из любой казенной комнаты, квартиры и мебели она умудрялась устроить невероятно уютную домашнюю обстановку, к тому же изысканную. Готовила как бог кулинарии, знала тысячи всяких секретов о еде, а о хозяйских, бытовых секретах так и вовсе говорить нечего. И все у нее получалось вроде бы легко и просто, всегда с улыбкой и мудрыми советами да шуточками. Женщины гарнизона ходили к ней валом – и для всех у нее найдется и мудрый совет, и доброе слово, и что-то необычное подскажет, и секретом поделится.

В девяносто пятом году в Чечне ранили Варсавина. Не смертельно, но тяжело, и когда им об этом сообщили, у бабушки Лизы случился первый инфаркт в семьдесят пять лет.

Ее срочно забрала «Скорая» и отвезла в госпиталь военного городка, а через неделю туда же доставили Геннадия Андреевича. И одиннадцатилетняя Степанида ходила в тот госпиталь каждый день как на работу и моталась между двумя корпусами, где лежали бабушка и папа. Кормила их домашненьким, что сама отлично готовила, и ухаживала, помогая санитаркам и медсестрам. Выгнать эту маленькую девочку из госпиталя не мог никто. Смирились, махнули рукой и разрешили приходить в любое время, нарушая всяческую дисциплину и военный порядок.