Татьяна Алюшина - Тот, кто назначен судьбой

Она была настолько затюканная и оторвана от жизни, что многомудрый Тимофей диву давался – как до сих пор жива? И повторял ей без конца свое основное правило жизни:

– Не хочешь, чтобы тебя съели, не надо выглядеть как еда и быть едой! Перестань быть жертвой, стань победителем!

И, переживая за нее ужасно, сам себя перевел в ее школу, подписав за родителей необходимые документы, и ходил на переменах только с ней, проверяя, чтобы поела нормально, умудрившись навешать развесистой лапши всем учителям в школе про их родство и Катькино небольшое «ку-ку» с головой, по ходу построив и учеников, пытавшихся что-то вякать, особенно старшеклассников.

А она настояла, чтобы Тим хорошо учился, боясь, что его в интернат отправят. И Тимофей начал хорошо учиться. У него была замечательная учительница по литературе, и когда она обратила внимание на то, что мальчик начитан, но как-то хаотично, то предложила помощь:

– Тимофей, я заметила, что вы много читаете. Но все подряд. Знаете, я тут составила список литературы, – и улыбнулась, увидев выражение его лица, – не той, что по программе, совсем другой. Просто когда соблюдаешь некоторую систему, гораздо легче и приятней входить в мир литературы. Попробуйте.

Она обращалась к нему на вы. Единственному из всех учеников, и он это ценил и дорожил мнением этой учительницы. И стал читать по ее списку и иногда после уроков обсуждать с ней прочитанное. Это очень многое ему дало, в первую очередь знания и умение размышлять.

Он так и жил несколькими жизнями сразу: учился в школе, занимался Катькой и ее проблемами и при этом оставался бандитской шпаной – воровал, всячески обдуривал наивных граждан, зарабатывая таким образом приличные деньги.

А тут перестройка, гласность, но что самое главное – кооперация! Вот Тим поднялся на этом современном НЭПе коммерческой вседозволенности! Что только не вытворял – тут толкануть товар, там раскрутить торговцев, тут в карты выиграть, тут стянуть у спекулянтов.

Э-эх! Хороша ты, мутная водица!

И при этом ходил каждый день в школу, учился и читал. Жил теперь в основном в одной из дедовских «берлог», оставшихся без хозяев. Несколько лет назад дедов таки поймали и выселили за сто первый километр, Тимофей к ним иногда ездит, навещает, а они оставили ему в наследство все свои «хоромы».

Распался Союз, а на следующий год Тимофей окончил школу и нырнул с головой в ту самую перебаламученную водицу в стране.

Крутился, даже на какой-то официальной работе шустрил, воспитывал Катьку и готовил ее к тому моменту, когда она останется одна.

Как только ухнуло все в стране, грязь же полезла из всех щелей, и Тим жестко, а порой и жестоко показывал ей реалии современной жизни – продажных за копейки девчонок, трахающихся в подвалах на грязных матрацах, взрослых мужиков, охочих до детей, обман и мошенничество – и учил, учил разбираться в людях, замечать мелочи, уметь постоять за себя и дать отпор.

И на следующий год ушел в армию.

При наборе комиссия по призыву впала в шок от такого персонажа! Для начала у парня обнаружилось потрясающее здоровье, не встречавшееся ими до сих пор у призывников. А для продолжения на вопрос, что он умеет и чем занимался, молодой человек продемонстрировал им такие навыки и умения, что они несколько минут сидели с открытыми ртами и отправили мальчика в спецназ без обсуждения вариантов.

А там на Тимофея нашлось начальство, которое так же до оторопи прибалдело от способностей и возможностей нового бойца, и умные мужики принялись учить и натаскивать паренька всерьез.

Был у них в учебке один инструктор-поисковик, следопыт, так он за Тимофея так всерьез взялся, что уже через пару месяцев Саргин считывал любые следы в лесу. Потому и стал Дакотой. Многому он на службе научился, в том числе и неожиданному – играть на гитаре и петь. Один из сослуживцев был профессиональным музыкантом и выяснил, что у Тимофея абсолютный слух. Голос у Саргина оказался красивый, насыщенный, мощный. Нотную грамоту не учил и не знал вовсе, а мелодию любую подобрать мог за несколько минут. Так вот и игру на гитаре освоил.

Рвался домой, все переживал, как там Катька без него, письма от нее получал каждый день. А еще думал, что она его девочка, и женятся они, и семья у них хорошая будет. И хотел ее. Вот с такими мыслями, отслужив срочную, и возвращался Тимофей в Москву.

А приехал, посмотрел – семнадцать лет, худая, малая, одни глазищи на пол-лица от радости сияют, и, как ребенок, скачет от счастья, обнимается и висит у него на шее, все отпустить не может. Ну, дите дитем, какая тут постель и что-то там про совместную жизнь. Присмотрелся внимательней и понял, что она настолько далека от мыслей об эротике, сексе и телесном общении, что это все равно что растление малолетних будет, если он с ней целоваться всерьез начнет.

Ну, ладно, постановил Саргин, подождем.

И решил принять предложение о-о-очень серьезных дядечек, что приезжали к ним в часть и активно зазывали его и еще парочку парней продолжить службу в спецвойсках.

Но для начала надо было дома со всеми делами разобраться. Катька школу заканчивала и поступала в институт, ну и он с ней везде. А пока поступали, Тимофей занялся и своими шкурными интересами – квартирой. Оставлять ее просто так на совсем уже опустившихся родителей он не собирался и то переживал, как жилплощадь до сих пор не оттяпал кто-нибудь шустрый.

Собрал все документы, которые подписал за себя и за родителей, за них он уже давно подписывался их росчерками один в один. А тут не поленился и денег не пожалел, даже нотариально заверил подписи родственников и приватизировал квартиру на свое имя. Лично на себя единственного.

И обошел все инстанции, как то: паспортный стол, отделение милиции, ЖЭК и собес, – и отдельным порядком предупредил всех, от начальников до крайнего служащего, что он занимается тем, что служит отечеству, защищая их мирную жизнь, и если каким-нибудь образом в его отсутствие что-то странное произойдет с его жилплощадью, то фигово станет всем. Лучше, ребята, вам меня не трогать и с черными риелторами по этому конкретному адресу не работать.

Обещали. Некоторые даже клялись почему-то.

Проникновенно, наверное, объяснил.

Катька в мединститут поступила. А Тимофей позвонил по оставленному ему теми серьезными мужиками телефону. Встретились, и товарищи, собиравшиеся стать его начальством, решили: нечего Тиму на сверхсрочку идти, с такими данными и способностями он им в офицерах нужен, и направили учиться в высшее военное училище сразу на второй курс.

Ну, учеба не только за партами проходила, на жесткой практике тоже приходилось постигать.

Но отпуск, надо признать, давали.