Ребекка Донован - Что, если... (ЛП)

Я сажусь на кровать и опираюсь локтями на колени. Я слышу, как в ванной комнате включился душ. Я облажался. Она не была готова. А теперь ... она сожалеет об этом. Или, вероятно, она сожалеет обо мне.

Я знаю, что должен что-то сказать ей, когда она возвращается в комнату. Неловкость просто убьёт меня, если я не сделаю этого. Но как начать? Мысль об извинении бросает меня в холодный пот. Потому что я не жалею. Я спал с девушками, и вскоре после этого рвал с ними все связи. Не все совместимы. Я понимаю это. Но об этом я не жалею. Ни о единой секунде.

Я хочу, чтобы и она не жалела.

Я опускаю голову на руки и ищу что-то, что мне нужно сказать.

- Ты не должен был увидеть это.

Я выпрямляюсь. Найэль стоит в дверном проеме только в майке и нижнем белье. Её мокрые волосы зачесаны назад, а кожа еще влажная. Я думаю, что она пытается меня убить.

- Иногда мне нужно просто выпустить пар, - объясняет она, медленно двигаясь в мою сторону. - Я никогда не была очень хороша в этом. Я позволяю этому накапливаться, пока не чувствую, что могу взорваться. Так что…я поступаю именно так. Это то, как я справляюсь.

Она садится рядом на мою кровать, положив голову мне на плечо.

- Ты не должен был увидеть это, хотя, - вздыхает она, - я уверена, что выглядела сумасшедшей.

У меня мчатся мысли, пытаясь сопоставить всё в перспективе.

- Это было из-за меня? - Я спрашиваю тихо. Я клянусь, что чувствую, как моё сердце бьется в горле.

- Из-за тебя? Думаешь, ты причина моей растерянности? - наклоняет она голову ко мне, её брови сдвигаются. – О, нет, Кэл. Нет. Ты здесь совершенно ни при чём.

Осознание вспыхивает на её лице. Она залезает мне на ноги.

- Я извиняюсь, что была странной сегодня утром. – Я кладу руки ей на бедра, когда она кладет свои мне на плечи. – Прошлая ночь была особенной. Ты знаешь это.

Я киваю.

- Ну…до меня дошло, что я уезжаю через две недели. И потом я не могла уснуть, и…Я смотрела, как ты спишь. От чего стало только хуже, потому что… Я не хочу тебя покидать… - Она резко опускается и обнимает меня. Я пробегаю своими руками по её спине. – Но я должна.

- Почему? – спрашиваю я, прижимаясь своим лицом к её шее.

- Мне здесь не место, Кэл. Ты это знаешь, – тихо отвечает она.

- Но ты не хочешь уезжать, а я не хочу, чтобы ты уезжала. Так что это просто. Останься.

Она садится обратно мне на ноги со смехом. – Я хочу. Но не могу.

- Я не понимаю. Существует столько всего, что я не понимаю в тебе,- говорю я, лаская её щеку, тихо умоляя её сказать мне. – Помоги мне понять. – Я знаю, что рискую. Но чувствую, что воюю каждый день, чтобы удержать её, с тех пор как впервые увидел её здесь, и теперь, когда она моя, я не хочу позволять ей так легко сдаться.

- Ты можешь мне сказать что-нибудь.

- Прости, - это все, что она говорит. – Прости.

Тогда Найэль надавливает мне на плечи, и с силой толкает меня на спину. Она кладет руки по обе стороны от моей головы и нависает надо мной. – Думаешь, мы можем … ты знаешь, - говорит она с соблазнительной улыбкой.

Мои глаза расширяются. - Серьезно?

- Ты, кстати, выглядишь очаровательно, когда спишь, - бормочет она, ложась на меня и целуя мою шею до этого места под ухом.- Так я здесь ... с тобой ... в течение двух недель.

Потом её губы находят мои, и в этот момент ничего не имеет значение.

НИКОЛЬ

Октябрь - Второй год средней школы

- Моя мама должна скоро приехать, чтобы забрать нас. Спасибо, что пришла со мной, – говорит Ришель, засовывая книги в свою сумку. - Я знаю, что это не совсем то, как ты хотела провести свой уик-энд.

- Конечно так. Кроме того, у меня есть задание, которое надо сделать, - говорю я, сжимая рюкзак. Откинувшись на пластиковых стульях, мы ждем маму Ришель, чтобы она забрала нас, прежде чем я сяду на поезд обратно в Ренфилд.

- Ты никогда не рассказывала мне, как прошло выступление на фортепиано тем вечером, – напоминает Ришель.

- Нормально, – отвечаю я. – Моему папе понравилось, так что я думаю это всё, что имеет значение.

- Грустно, - отвечает Ришель. Я избегаю её взгляда, зная, что она думает о нём и его потребности в совершенстве. – Рей по-прежнему играет на барабанах?

- Да, я слышу её в гараже каждую ночь. Почему ты не разговариваешь с ней так же, как с Кэлом?

Ришель взорвалась от хохота. – Рей и я никогда по-настоящему не разговаривали .

- Правда, – говорю я, вспоминая, что они почти всегда о чём-то спорили.

- Но всё будет по-прежнему, когда мы переедем обратно.

Мое сердце замирает. - Серьезно?

Ришель пожимает плечами. - Мои родители говорят, что это возможно. Зависит от того, как всё сложится.

Я закрываю глаза, не желая ничего так сильно, как её возвращение в Ренфилд. Это будет означать, что всё, наконец, изменится к лучшему.

- Мы сможем создать нашу собственную группу. Только настоящую в этот раз, - говорит Ришель, балансируя на двух ножках стула. – Ты можешь играть на клавишных. Я буду петь. Рей будет на барабанах, конечно. А Кэл будет играть на гитаре. Не знаешь, он хорош в этом? Я слышу, как он возится с ней иногда, когда мы разговариваем, но не могу сказать, что он…

Она останавливается, зная, что нет никакого шанса, что я могу ответить на этот вопрос.

- Не говори так, – говорю я строго, так как слышала это много раз. - Я дала обещание. И это важнее, чем дружить с ними.

- Но дружить с ними никогда не было частью этого обещания, - утверждает Ришель, так же, как она делает каждый раз. Это не имеет значения. Я знаю, если я продолжу дружбу с ними, я в конечном итоге нарушу обещание. И я не могу этого сделать. Независимо от того, насколько я скучаю по ним.

Мое молчание заставляет Ришель закатить глаза. Она признаёт, разговор окончен ... снова.

- О, послушай это, - говорит Ришель, врезаясь своим стулом в линолеум. Она вытягивает свои наушники из кармана толстовки и подключает к своему телефону. Она протягивает мне один из наушников. – Я слушала эту песню и думала, что Рей могла бы сыграть её на барабанах. Мы могли бы полностью сыграть её.

Я вздыхаю, зная, что она не собирается прекращать говорить о них, не смотря на моё желание не делать этого. Я вставляю наушник в ухо, чтобы послушать. Ришель пробегает пальцами по экрану и выбирает песню. Она начинается с бас-гитары, и через несколько секунд вступают барабаны, и Ришель начинает качать головой с закрытыми глазами.

Ничего не могу с собой поделать и тоже киваю в такт. Под гимноподобный припев Ришель вдруг встаёт и рассекает воздух кулаком. Я смеюсь ее неожиданному движению. Она начинает привлекать внимание других людей в комнате, но ей, кажется, всё равно.

В следующий раз, когда начинается припев, она начинает петь. Я открываю рот, выпуская шокированный смех. Она берёт меня за руку, требуя, чтобы я встала, и кружит меня. Песня заканчивается визгом гитарного аккорда. И Ришель падает на стул, вся запыхавшаяся. Моё лицо ярко-красного цвета, потому что все смотрят на нас.