Марина Снежная - Игра с огнем

– Демьян…

Я не донесла бокал до губ и уставилась на него.

– Ты о чем?

– Может, сама расскажешь? Так будет лучше.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Значит, от меня ты требовала откровенности. Сама же все это время водила меня за нос. Шлюха!

Он с силой отбросил бокал. Тот ударился о стеллаж и с гулким звоном разбился. Во все стороны плеснуло темно-красное вино. Я оцепенела, не зная, что делать или говорить. Вообще не понимала, что происходит. Лихорадочно пыталась понять, кто и где мог что-то наговорить ему про меня. Когда мы расстались сегодня утром, все ведь было нормально.

– Почему ты не пьешь? – прошипел он. – Пей, сука! За тебя ведь тост.

– Я н-не хочу.

Я попыталась отставить бокал, но он не позволил. В мгновение ока оказался рядом, схватил мою руку так, что я заорала от боли. Прижал бокал к моим губам.

– Пей, тварь!

– Демьян…

Я захлебнулась вином, которое он влил в меня, стоило открыть рот. Отфыркиваясь, осушила все до дна. Часть вина пролилась по подбородку на шею и новое платье. Он, как завороженный, наблюдал за мной. Затем грубо прильнул к губам, слизывая остатки вина.

– Проклятая шлюха! – выдохнул Демьян мне в рот. – Я все равно хочу тебя. Даже такую. Грязную, ничтожную тварь.

– Демьян, пожалуйста… – По моему лицу градом катились слезы. – Не надо… За что ты так?

Послышался треск разрываемой материи. Он сорвал с меня платье, затем рванул за лифчик. Вскоре и от него остались жалкие обрывки. Впился зубами в сосок, я взвыла от боли. Он потянул за него, затем разжал челюсти. Его рука забралась мне в трусики, он просунул внутрь меня два пальца, стал вводить ими внутри.

– Вот как ты любишь, да? Грубость… Когда с тобой обращаются, как с дерьмом.

Даже сейчас, даже в таком зверином состоянии, я хотела его. Все внутри меня увлажнилось, капитулируя перед этим дьяволом в человеческом обличье. Он швырнул меня на диван, перевернул на спину и сжал в ладонях мои ягодицы. Раздвинул их. Я почувствовала его член, упирающийся мне в зад.

– Сегодня я трахну тебя так. Как мерзкую похотливую сучку.

Я завыла, когда он врезался в меня. Тут же вспомнился страшный вечер на даче у мажоров, когда меня точно так же трахали. Как кусок мяса, резиновую куклу. Но даже тогда не было так больно. Говорю сейчас не о физической боли. Больнее то, что так поступал со мной он. Разрывал меня на части, терзал, не заботясь о том, что я при этом чувствую. Я хваталась за подлокотник дивана, выгибалась и пыталась вырваться. Напрасно. Хватка у Демьяна была железная. Излившись меня, он поднялся и сбросил меня на пол. Пнул ногой под ребра. Рыдая, я подтянула колени к груди. Смотрела на него взглядом побитой собаки и не понимала, за что.

Демьян застегнул брюки и уселся на диван. Неспешно наполнил мой бокал и поднес к губам. Отхлебнув глоток, бросил:

– Корнет мне все рассказал. Он узнал тебя. На твое несчастье, у этого малого фотографическая память. Если он видел кого-то, то уже не забудет. За это и ценю. И за многое другое. Он предан мне, как собака.

Я не осмелилась снова спросить, о чем он. Тихонько всхлипывая, ждала, что он скажет дальше.

– Я крышую один бордель. Заведует им некая Марго. Ты знаешь, о ком я.

Все во мне похолодело. К горлу подступила горечь, меня вырвало прямо на роскошный белый ковер. Демьян брезгливо поморщился, но достал из кармана пиджака платок и швырнул мне. Я вытерла рот и ошалело уставилась на него. Только сейчас поняла, как глупо и бездарно разбила все свои надежды на счастье. Ну зачем мне понадобилось связываться с проституцией? Чего мне не хватало? Легких денег хотела? А что в итоге? Теперь для каждого, кто узнает об этой стороне моей жизни, я буду мусором. Дерьмом, через которое хочется переступить и забыть.

– Саня был одним из тех, кто приехал на дачу разбираться, когда несколько мажоров решили пустить в расход шлюх. Выволок тебя, как мешок мусора.

Господи, он словно читает мои мысли. Как же это больно! Еще больнее, чем когда я думаю о себе так сама.

– Те мажоры тогда отвалили прорву денег, чтобы я забыл об этом инциденте. И я забыл. Ты и твои подруги – грязь под ногами. Одной больше, одной меньше. Думали и тебя в расход пустить, но Марго убедила меня, что ты сможешь держать язык за зубами. Что молчишь?

– Демьян, я тогда сразу ушла из борделя. Поверь, я жалею, что связалась тогда с Марго. Я была совсем девчонкой.

Сама понимала, как жалко звучат эти оправдания.

– Я пустил в свою жизнь последнюю шлюху, – словно не слыша меня, процедил Демьян. – Хуже того, у меня возникала мысль, что я хотел бы сделать тебя своей женой. Идиот.

– Пожалуйста, прости меня.

Я бессильно и по-детски разревелась, закрыв лицо ладонями.

– Заткнись! – взревел он.

Я попыталась, но ничего не получилось. Тогда он вскочил, схватил меня за плечи и швырнул к стене. Ударившись спиной, я вскрикнула и сползла на пол.

– Т-ты хоч-чешь, чтобы я уш-шла? – заикаясь, пролепетала я.

– Хрена с два ты уйдешь!T! – рявкнул он и ударил кулаком о стену рядом с моей головой. – Корнет будет молчать, ясно? А ты… Только попробуй наставить мне рога. Уничтожу!

Я не верила своим ушам. Он все равно хочет, чтобы я осталась? Даже несмотря на то, что узнал?! В его взгляде читалась такая ненависть, что мне стало страшно. Зачем я ему теперь? Ведь все его чувства ко мне исчезли. Полыхнувшая в глазах страсть показала мне, что я ошибаюсь. Никуда не исчезли. Просто все стало так сложно… Он ненавидит меня, но в то же время хочет… А я… Я готова на все, чтобы остаться с ним. Пусть бьет, пусть унижает, я все стерплю. Когда-нибудь он поймет, что я уже не та, что раньше. Простит и снова посмотрит тем… прежним взглядом.

Отвесив мне затрещину, он ушел в мастерскую. Я же ползала по полу и выла, как раненый зверь. Пыталась понять, что мне делать дальше. Как вести себя так, чтобы не провоцировать его на новую агрессию. Поднялась на нетвердых ногах и стала убирать учиненный им разгром. Потом двинулась в ванную, долго откисала в горячей воде с пеной. Смывала с себя боль и унижение, вернее, пыталась. Никуда они не делись. В какой-то момент вернулась прежняя я – гордая и знающая себе цену. Она пыталась убедить меня уйти. Прямо сейчас. Оставить этого человека. Но сама мысль об этом причинила еще худшую боль, чем удары Демьяна. Не могу. Я стала зависимой от него. Слабой, жалкой самкой, думающей лишь о том, кто привязал к себе словно веревкой.

Следующая неделя показалась адом. Демьян относился ко мне, как к вещи. Использовал лишь для секса. Он мог разбудить меня хоть в три часа ночи и трахнуть, грубо и не заботясь о моем удовольствии. В остальное время даже не разговаривал, будто меня здесь и не было. Выходить мне не запрещалось и вести ту жизнь, к какой я успела привыкнуть еще в доме Артура. Шопинг, салоны красоты, прогулки. Но куда бы я ни пошла, везде на горизонте маячила фигура опостылевшего Сани. Я ненавидела этого человека, разбившего мое хрупкое счастье. Но сделать ничего не могла. Когда однажды попыталась заговорить об этом с Демьяном, он отвесил мне оплеуху и велел заткнуться.