Наталья Миронова - Синдром Настасьи Филипповны

— Спокуха, шеф, не надо джаза. Рестораны есть. Мы с Никитой все сделаем в лучшем виде.

— А ты выдержишь наплыв? Меня жуть берет.

— Знаешь, что делает цветная ткань в горячей воде? Мы слиняем. Как насчет медового месяца?

— Я не могу. Только что на работу поступила. Как я им скажу, что мне отпуск нужен? Вот летом, когда театр уедет на гастроли…

— Ладно, отложим. У нас вся жизнь будет один сплошной медовый месяц. Не тушуйся, малыш, прорвемся. Со свадьбы сбежим. Им необязательно знать, что ты работаешь в театре. Скажем, что у нас путевки горят.

— Нет, я не хочу врать. Как насчет завтра? Сможешь слинять с работы? Я к двенадцати управлюсь.

— У тебя щадящий режим. А я вкалываю по полной, как папа Карло. Дам знать, когда вырвусь. Не занимай вечер.

— О’кей. Все, я спать хочу, умираю.

— Ну и давай. Работу не проспи.

— Не просплю. Край случ, мама разбудит. Дань, а где мы жить будем?

— Вариантов море. Продаем твою квартиру в Беляеве и мою в Калошином, на вырученные деньги покупаем что хотим, где хотим.

— Это еще что мама скажет. Это ее квартира.

— Есть у меня подозрение, что твоя мама нас не подведет. Эй, кто-то спать хотел, или мне послышалось?

— Уж и поговорить нельзя. Ладно, превед, кросавчег!

— И тебе превед!

На этом они расстались.

Приготовления к свадьбе оказались на удивление веселыми, а вовсе не нервными, какими их описывают в романах и показывают в фильмах. Может быть, потому, что на этот раз за дело взялись люди, которым была решительно безразлична форма ледяной скульптуры, расположение приборов и цвет платья подружки невесты.

Вопреки опасениям Эллы все старшие братья и сестры Феликса и оба его сына согласились приехать. Она настояла, чтобы он объяснил им все заранее, устроил общий сбор со своими тремя братьями и двумя сестрами, а сыновьям выслал ее фотографию. Чтобы потом не было никаких недоразумений. Семья генерала Лещинского собралась на «смотрины невесты» в квартире его вдовы. Если и был легкий шок, Божена Яновна сумела его сгладить. Во всяком случае, все они поздравили Феликса и подтвердили, что на свадьбу придут обязательно. Сыновья, работавшие в таких интернациональных городах, как Нью-Йорк и Женева, преодолели шок еще легче. Они написали, что заранее договорятся о краткосрочном отпуске и приедут.

Когда все перезнакомились, Никита посоветовал Феликсу вплотную заняться ремонтом генеральской квартиры и устройством своего гнезда, а все предсвадебные хлопоты взял на себя. На правах Даниного посаженого отца нанял лучшую фирму по подготовке свадеб. Служащих фирмы вдохновил необычный случай — совместная свадьба матери и дочери.

— Мне с вами никогда не расплатиться, — только и сказал Феликс.

— Я этого не слышал, — ответил Никита. — Мне эти дети дороги как никто после моей жены. Нет, наравне. Они вам из скромности не рассказали, но моя Нина сидела в тюрьме по ложному обвинению, и они оба, тогда еще не зная друг о друге, вытаскивали ее оттуда.

— Я все-таки должен заплатить хотя бы за своих родственников и друзей, — настаивал Феликс.

Никита отмахнулся:

— Все, что у вас есть, тратьте на Эллу Абрамовну. Роскошная женщина! Сам бы влюбился, да у меня уже своя есть. Поймите, я не рисуюсь. Мы все — одна большая семья. Я за Юлю любому пасть порву.

— А я — за Даню, — улыбнулся Феликс.

— Ну вот и договорились.

Нина взялась за дело всерьез. С мужчинами было проще всего. Сняла мерки и весь швейный цех засадила за шитье жемчужно-серых тайтов. А вот для Юли у нее была особая задумка, державшаяся в секрете до самого последнего момента. Даня, правда, хотел, чтобы у нее было то самое платье, какое он видел на ней при первой встрече, но Нина, пользуясь молодежным жаргоном, заявила ему, что это полный отстой. Не нужно Юле платье с треном, оно для нее слишком дамистое . Тогда он попросил оставить хотя бы головной убор: золотистую сеточку вместо фаты, съезжающую на один глаз. Нина обещала.

По общему согласию церемонию в загсе опять решено было свести к минимуму. По этому поводу снова пришлось обратиться к Павлу Понизовскому. Он обещал все устроить.

Пригласили Мишу Портного с его ансамблем. Он больше не играл по ресторанам, выступал в клубах и на солидных концертных площадках, но ради Никиты, разумеется, согласился.

Эти веселые хлопоты растянулись на весь май. Май выдался очень холодный, только в последние четыре дня вдруг ударила африканская жара. К счастью, двойная свадьба в одном из лучших ресторанов города пришлась на второе июня, когда жара уже спала.

Все это время Юля аккуратно ходила на работу в театр и в центр помощи пострадавшим женщинам. Софья Михайловна оказалась права: ей были необходимы регулярные занятия, ответственность, а главное, общение с людьми, пострадавшими больше, чем она сама. Нет, ей не становилось легче при виде чужого горя. Ей становилось стыдно, что она такая капризная, глупая, жестокая и неблагодарная. Возвращаясь из центра «Не верь, не бойся, не прощай», она часто засыпала в слезах, но никому не жаловалась. Квартирой они с Даней решили заняться уже после свадьбы: им было не к спеху. Но теперь она открыто оставалась у него ночевать, и все было прекрасно: происходили бесшумные крушения поездов в тоннелях, и никто при этом не погибал.

А в театре в начале мая произошло нечто неожиданное и совершенно необыкновенное. Такого с ней никогда в жизни не случалось, она даже не думала, что такое может быть. Не мечтала.

Однажды после обычного утреннего сеанса гимнастики Николай Галынин пригласил ее к себе в кабинет. Юля привычно отказалась от предложенного кофе и присела на стул.

— Я наблюдал за вами все это время, — сказал Галынин. — Вы прекрасно ведете занятия. Вы внимательны и тактичны. Я вам говорил, что не нужно приходить на разминку перед спектаклем, но вы приходите. А ведь у вас скоро свадьба.

— Меня тянет в театр, — тихо призналась Юля. — Хочется посмотреть, убедиться, что все в порядке. Вдруг у кого спина заболит или ногу сведет? Я умею делать массаж. Правда, диплома у меня нет, но я китайской гимнастикой с четырех лет занимаюсь. Всему научилась.

— Нет, не всему, — улыбнулся Галынин. — Я хочу предложить вам кое-что еще. Только не хочу вас заранее обнадеживать. Мне кажется, у вас есть способности. Если я ошибаюсь, я вам прямо так и скажу. Но если я не ошибся… я готов с вами позаниматься.

— А… а как это проверить? — еле выдавила из себя едва не потерявшая дар речи Юламей.

— Выучите какое-нибудь стихотворение и прочитайте мне. Или вы можете прямо сейчас?

— Нет, прямо сейчас не могу, — честно призналась Юламей. — Но я выучу! Мне Даня что-нибудь подберет, он много стихов знает!