Олег Рой - Двойная жизнь

Ирен присвистнула:

– Забудешь такое! Наизусть помню. Лучше, чем содержимое собственной косметички. Но… Аркадий Юсупович, там не фигурировал никто, хотя бы отдаленно похожий на Грецкого.

– Зато там фигурировали два зашифрованных персонажа, о которых все участники молчали насмерть. Даже верхушку более-менее сдали, а об этой парочке – так, смутные обмолвки, не более.

– Ну да, помню. – Она нахмурилась, воспоминания были не из приятных. – Два фантома. То ли киллеры, то ли оборотни из органов, то ли все в одном флаконе. Потому и не сдал их никто: не то действительно так хорошо шифровались, не то боялись их хуже прокурора. Вероятнее, и то и другое сразу. И вы предполагаете, что…

Керимов повел плечом:

– Ирен, я по своим каналам попытался что-то найти, но – больше ничего. И у меня нет ни возможностей, ни оснований копать дальше. Но у вас ведь наверняка остались свои контакты с того дела? Если нужно будет чью-то разговорчивость вознаградить… я всегда!

– Остаться-то остались. – Она поморщилась. – И разговаривать без всяких дополнительных гешефтов станут. Я им тогда столько компромата на господ депутатов слила, что они меня на руках готовы были носить. Мне-то, сами понимаете, вся эта информация была не пришей козе рукав, я ж не прокурор. А жалко было бы, если бы низы закрыли, а верхи гулять остались. Ну я и поделилась. И с питерскими, и на всякий случай с пермскими операми.

В глазах старого адвоката мелькнула неясная искорка:

– Значит, можно попытаться что-нибудь узнать? Что-то не вошедшее в дело или всплывшее позже.

– Ну если есть что узнавать, то да, можно. Ладно, – согласилась Ирен. – Закончу кое-какие дела и пройдусь по Питеру и Перми.

Но для начала она рванула в Лондон. Раз уж так все совпало, можно и о своих делах, и о Полине поговорить наконец, и об этом чертовом начальнике службы безопасности самого Дениса поспрашивать. Чтобы понять, в какую сторону копать. Может, старый адвокат на пустом месте паникует?

Воронцов, когда Ирен позвонила, на ее предложение откликнулся неожиданно охотно. Был необычайно весел, шутил, хвастался какими-то своими успехами. В Лондон? Да не вопрос! Тем более что и Егора давно пора проведать. Да вот прям сейчас закажет билет, только уточнит, что там в Лондоне с футболом, чтобы уж все по традиции: свидание с сыном непременно должно включать в себя болельщицкие страсти, к тому же как раз сейчас там… Денис начал совсем уж некстати рассказывать про наших легионеров в английских футбольных клубах, так что Ирен даже начала потихоньку позевывать. Как бы не задремать. А еще говорят, что женщины – балаболки, которых хлебом не корми – дай по телефону ни о чем потрепаться. Как же! Мужики просто проецируют на нас свои собственные, гм, особенности. И ведь не скажешь: ну все, милый, обо всем договорились, пока-пока. Обидится. Тем более сама ведь позвонила. Вот и терпи.

Впрочем, терпеть как раз не обязательно. Есть масса надежных, проверенных, практически безотказных приемов, позволяющих повернуть ситуацию в нужном тебе направлении, никоим образом не задевая при этом нежное мужское «эго».

Ирен охнула и невнятно прошипела:

– Да чтоб ты провалился, упырь!.. Ой, прости, это я не тебе. Тут стоянка запрещена, а я припарковалась, думала, пару минут обойдется, но нет. Сейчас меня гаишник начнет пытать, так что прости. Ну, в общем, договорились. Прилетишь в Лондон – позвони. – И, пока Денис переваривал отгруженную лапшу, отключилась.

Прилетев в Лондон, Ирен в ожидании звонка Воронцова пыталась приохотить Полину, что называется, к цивилизации. Ну или не к цивилизации, ну хоть к чему-нибудь! Не все же в компьютер пялиться!

Сперва она попыталась заинтересовать дочь современным театром. Надеялась, поглядит упрямая, как все подростки, красотка на модных лондонских актеров – таких молодых и уже знаменитых, – и включит в голове соревновательную мышцу. Куда-то ведь нужно двигаться? Оно, конечно, грех на Полинку жаловаться: школу окончила на год раньше сверстников, заявив, что аттестат – это тьфу, это нам одной левой, плюнуть и растереть. Но дальше-то? Поступать никуда не стала, так и болталась между небом и землей, потому что, мол, ничего интересного вокруг нет. Ладно хоть ни в какие традиционно молодежные ужасы она не влипает – ни тусняка по ночным клубам, ни, боже упаси, наркотиков, но ведь и продуктивного – тоже ничего. На примеры разного рода селф-мейд-менов типа Цукерберга Полина лишь фыркала: таких единицы на все человечество, остальным приходится довольствоваться успехами попроще, так что живем спокойно, маха (так она называла мать), само как-нибудь все образуется.

Само! Тут фыркала уже Ирен, которую пофигизм – или это был нигилизм? – дочери начинал понемногу пугать. Хоть чем-нибудь нужно ее заинтересовать.

Но, увы, лондонский театральный авангард впечатления на юную нигилистку не произвел. И уж вроде Ирен старательно скрывала свои «руководящие усилия», делая вид, что модные места она посещает из рабочих надобностей, ну а раз приехали в Лондон вместе, почему бы не развлечься. Дочь, однако, восторга по поводу «развлечений» не выражала. И на очередном представлении – билеты, между прочим, на полгода вперед распродаются, Ирен добыла их только благодаря своим связям, – Полина заявила, что ей это надоело.

– Маха, – провозгласила она на все фойе, так что взоры всей модной публики обратились к ним. – За каким перепугом мы сюда притащились? Не могла бы ты отслеживать и отстреливать жертв своих журналистских расследований в каких-нибудь более веселых местах? Или хотя бы без меня? У меня от этих тупых кривляк мозг в кисель превращается и из ушей вытекает.

Трудно сказать, сколько человек из публики понимали по-русски, но голос у Полины был звонкий, а интонации явно обещали скандальчик, так что народ начал осторожненько подтягиваться поближе: театр театром, но живое происшествие – это куда интереснее, этого ведь не купишь, а тут такое везение.

Ирен, здраво оценив количество и аппетиты слетающихся к ним «стервятников», решила, что пора бежать.

– И какие еще веселые места тебе нужны? – раздраженно поинтересовалась она, когда оказалась с дочерью на улице. – Я для тебя в лепешку расшибаюсь, а тебе плевать. Ну скажи, тебе хоть что-нибудь в жизни интересно, кроме мадагаскарских пингвинов в зомбоящике?

– Мах, ну ты даешь! – Полина фыркнула. – Сколько там того «Мадагаскара»? Ну пингвины, ну ржачные, подумаешь! Ну хочешь, я не буду их смотреть? Мне по фигу.

– Но хоть что-нибудь тебе не по фигу? – Ирен уже откровенно взъярилась. – Почему ты во всем видишь только негатив? Перед тобой удивительный, прекрасный город. Миллионы подростков могут только мечтать, чтоб сюда попасть…