Вера Колочкова - Коварство, или Тайна дома с мезонином

– Уж какая есть, доченька. Ты гостей проводила?

– Да. Все в порядке. А что, ты и в самом деле к ним поедешь, чтоб от своей этой наследственной доли отказываться?

– Да, поеду.

– Мам, а что там за доля-то? Что они делят? Квартиру, машину?

– Там дом, доченька. Большой такой дом. Бывший купеческий особняк. Его еще отец Антона от советской власти получал за свое правильное, идеологически выдержанное профессорство. Антон уже там родился. Интересный такой особнячок, белый весь, с колоннами да балкончиками. И с мезонином… Помнишь, у Чехова рассказ такой есть – «Дом с мезонином»?

– Целый особняк? Это в том городе, где ты раньше жила? Ничего себе… – всплеснула руками Анюта.

– Вот именно что раньше, дочка. Теперь я ни к тому городу, ни к тому особняку никакого отношения не имею.

– Да какая разница, мам! Доля-то все равно твоя по закону! Ты хоть представляешь себе, в каких деньгах она может выражаться, эта доля? Тебе такие и не снились…

– И хорошо, что не снились, дочь. И не надо. И слава богу. И вообще, ты же знаешь, как я отношусь к этому вопросу!

– Да уж… Знаю, конечно… Но все-таки, мам… Может…

– Нет, не может, Анюта! И давай закончим этот разговор. Он мне не нравится. Пойдем-ка лучше обед какой-нибудь состряпаем. Скоро Митя с Мариной придут…

– Вот объясни, зачем я тебя тащила с собой в такую даль? Чтоб ты молчал, как партизан, да? Почему я всегда и все должна делать сама? Ты думаешь, мне этим приятно заниматься? – бушевала Ольга, развернувшись к сидящему за рулем Никите. – И не гони так, экстремал хренов! Лучше бы в другом месте лихость свою демонстрировал! Сидит, главное, помалкивает чистоплюйски… Получается, что я крайняя, да? Стерва-сестра при благородном брате?

Никита молчал. Знал, что в минуты сестринского гнева помолчать лучше. Сейчас побушует минут пять и успокоится. Сдуется, как воздушный шарик. Еще и прощения просить будет…

– Хоть бы одним словом поддержал меня, поганец! Заладил одно: ах, как у вас красиво, ах, берег белый… Чего тебе этот берег-то дался? Жить, что ли, здесь собрался? Так давай, флаг тебе в руки! Мне меньше заботы! Если уж ты такой романтичный у нас, не выставляй меня пушечным мясом, не делай из меня прагматичную да злую сеструху! Не стал он в разговор встревать, видишь ли… Хороший и добрый мальчик… Противно ему…

Ольга замолчала, вытащила тонкими нервными пальцами сигарету из пачки, завертелась вьюном на кресле в поисках зажигалки.

– В бардачке. Как откроешь, справа, – тихим ровным голосом произнес Никита.

– Без тебя знаю! – уже без прежней злобной горячности пробурчала Ольга, прикуривая. Несколькими глубокими затяжками покончив с сигаретой, по-мужски выщелкнула окурок в окно и замолчала грустно, уперла взгляд в неожиданно выскочившее из-за леса заросшее камышом и осокой то ли мелкое озеро, то ли глубокое болото с желтыми кувшинками в самой его сердцевине. Вскоре и плотный травянисто-пропаренный запах стоячей воды теплой и навязчивой волной проник в открытое окно, заставив ее поморщиться недовольно. – Фу, дрянь какая… Не люблю деревенских запахов… Кофе хочешь, Никитка?

– Давай… – тем же ровным голосом произнес Никита, усмехнувшись про себя: вот и прошла гроза, отсверкали молнии…

Ольга перетащила с заднего сиденья себе на колени дорожную сумку, выудила из нее большой термос, налила кофе в глубокую пластиковую кружку. Осторожно протянув ее брату, спросила совсем уже другим голосом, спокойным и по-деловому озабоченным:

– Как думаешь, не подведет нас эта тетка? Странной она мне показалась какой-то. И согласилась, главное, с ходу…

– А вот это и плохо, что с ходу. Не врубилась в ситуацию, значит.

– Боишься, что передумает?

– Да запросто! Если она нормальная, конечно. Вот ты, будь на ее месте, отказалась бы от своей доли?

– Я? Ну это вряд ли… Нет, конечно же, нет… Чего это ради?

– Ну да. В наше время от денег может отказаться только ненормальный. Каждый за свой кусок смертным боем бьется. А что делать – жизнь такая.

– Ну, ты, допустим, не очень-то и бьешься. Ты смотришь, как другие за него бьются. Зато потом с удовольствием он него откусываешь. Что, не так разве?

– Ну ладно, Оль, поворчала, и хватит. Давай лучше к существу вопроса вернемся. А вдруг она и впрямь передумает?

– Ладно, не пугай меня… А может, она и есть ненормальная? Ты видел, как она на известие о смерти отца прореагировала? Больше четверти века его в глаза не видела и вдруг на ходу сломалась. Есть, есть в ней что-то странное все-таки… И совсем на нашу мать не похожа.

– А может, она и в самом деле его любила все эти годы?

– Че-го? – усмехнулась Ольга, сверкнув сбоку на Никиту холодным голубым взглядом. – Вы что, юноша, киношек сопливых насмотрелись? Бог с вами, кака така любовь?

– А вот така любовь! – в тон ей ответил Никита. – Сама не умеешь любить, так и других не учи, прагматично-циничная ты наша…

– А ты, значит, умеешь?

– А черт его знает. Может, и умею. Но четверть века не осилил бы, это уж точно. Слушай, а эта Анюта тебе как показалась? Не странной?

– Да нет… Обыкновенная девчонка. Симпатичная, и глаза у нее умненькие. Она мне даже понравилась чем-то. Да и то – сестра все-таки. Что-то есть в ней такое, будто притягивающее. Обаяние какое-то деревенское…

– А эта твоя симпатичная да умненькая не уговорит мать передумать? Обработает ее в два счета, и останемся мы ни с чем. Эх, надо было эту тетку все же с собой везти! По горячим следам, как говорится. Не надо было ей уступать…

– Ну так и не уступал бы! Чего молчал-то? Хорошо сейчас после драки кулаками размахивать! Советчик нашелся…

– Ну а если она и впрямь передумает? Чего тогда делать будем? Если с этой теткой делиться придется, то на мою одну треть никакого жилья приличного уж точно не купишь! Дом-то старый уже, да и цены у нас не московские… Тебе-то хорошо, ты у мужа живешь! А мне что прикажешь делать?

– Постой, Никитка… Это что значит, ты собрался на всю свою долю жилье покупать?

– Ну да…

– А мне тогда что делать?

– А что тебе? Ты тоже свою долю получишь.

– А маму куда? Про маму ты забыл, выходит? Дом продадим, доли благополучно поделим, а маме – фигушки? Ей, конечно, тоже какая-то доля полагается, как иждивенке, но она же смешная совсем! На нее уж точно ничего не купишь! И что тогда? Где она жить-то будет? К себе ее возьмешь?

– Да ладно, не делай из меня придурка неблагодарного, чего ты… Не будем скандалить, разберемся как-нибудь. И маме, и мне квартиры купим, и тебе достанется! Главное теперь, чтоб эта отцовская юридическая жена не передумала. Иначе точно ничего не получится.

– Да, ты прав, Никитка, не будем шкуру делить. Тем более и медведя пока мы не убили. Скандалить заранее не будем, тут ты тоже прав. И мамин вопрос еще не решен окончательно. Сам же понимаешь, просто покупкой для нее квартиры нам не обойтись…