Саманта Тоул - Бегство к любви

– Она меня не выбирала! – Джордан бьет себя в грудь. – Я к ее решению не имею отношения… Выслушай меня, тогда поймешь…

– Нет! – Я прижимаю руки к голове. – Я ничего больше не могу слышать! – Я понимаю, что веду себя неразумно, но мыслить ясно сейчас просто не способна. Сейчас я способна только чувствовать – и в чувствах моих нет ни толики здравого смысла. – Ненавижу! Все ненавижу! Себя ненавижу!

Я расплакалась.

Джордан в несколько шагов пересекает палату и заключает меня в объятия.

Его близость…

Тепло и сила его тела…

Я цепляюсь за его рубашку.

– Все так плохо. У меня все плохо. – Шмыгая носом, я высвобождаюсь из его объятий. Не могу находиться с ним в столь тесной близости, зная, что скоро его покину.

Не желая отпускать меня, Джордан берет в ладони мое лицо.

– Все будет хорошо. – Большими пальцами он проводит по моим щекам, вытирая слезы. – Ты только не замыкайся в себе, детка. Позволь тебе помочь.

Грудь так чудовищно сдавило, что дыхание перехватило.

– После всего, что я наговорила тебе… ты все еще хочешь мне помочь. Почему?

Он буквально впивается пальцами в мое лицо. Взгляд его темнеет.

– Потому что, черт возьми, я люблю тебя, Мия. – Он закрывает глаза, будто от боли.

Он меня любит.

Джордан прижимается лбом к моему лбу, его ладонь ложится мне сзади на шею.

– Не самый подходящий момент для признания, но это так. Я люблю тебя. – Своим дыханием он обдувает мое лицо, его слова разбивают сердце. – Наверно, я слишком тороплюсь, у тебя проблем выше крыши, и некоторые из них возникли по моей вине, но я просто хочу, чтоб ты узнала о моих чувствах прежде, чем решить отвергнуть все, что между нами было. Я люблю тебя, Мия. Каждую частичку тебя. Все лучшее и худшее. Все изъяны и совершенства. Все плохое и хорошее. Ты создана для меня, детка. Кроме тебя, мне никто не нужен.

Он меня любит.

Джордан любит меня.

Меня.

Я тоже его люблю. Очень.

Но у нас ничего не получится.

Я слишком изломана. Слишком изранена. Слишком искалечена.

И вряд ли в скором времени я избавлюсь от своей ущербности.

Он заслуживает гораздо больше, чем я могу ему дать. И признаться ему в любви было бы неправильно и эгоистично с моей стороны.

Я открываю глаза.

– Я уезжаю из Дуранго.

Он отстраняется от меня, но рука его осталась у меня на шее.

– Возвращаешься в Бостон?

– Нет, – хмурюсь я. – Только не туда. Почему ты так решил?

Он качает головой, глаза опущены.

Вот и время пришло. Я должна ему сказать про свою болезнь.

– Джордан, ты должен кое-что знать обо мне… – Я медлю, протяжно вздыхая. – Когда ты нашел меня в мотеле… не знаю, видел ли ты пустые упаковки из-под еды?

– Видел.

– В общем… у меня вот такая проблема. – Я сжимаю кулак, ногтями впиваясь в ладонь. – Когда я нахожусь в состоянии стресса или расстроена, я… э… я начинаю есть… много ем, а потом… э… вызываю у себя рвоту.

Он не реагирует. Не двигается. Просто смотрит на меня с тем же выражением, что появилось на его лице несколько минут назад.

– У меня болезнь под названием булимия. Не знаю, слышал ли ты про такую.

– Слышал.

– Хорошо. Это связано не с желанием похудеть – во всяком случае, у меня, – поясняю я. – Проблема здесь. – Пальцами я касаюсь головы. – В условиях невыносимых страданий, или когда я теряю контроль над ситуацией, или не могу найти выход из положения, чтобы избавиться от боли, я ищу утешения в еде. Потом, чтобы как-то взять себя в руки, скажем так, я очищаю желудок, вызывая у себя рвоту.

– И давно это у тебя? – тихо спрашивает он.

Я делаю глубокий вдох.

– С перерывами – вот уже десять лет. В последние годы приступы заметно участились.

– Как мы будем с этим бороться?

Я встречаю его полный решимости взгляд.

– Не мы . Бороться буду я сама. – С шумом выдохнув, я говорю ему: – В Денвере есть специализированная клиника для страдающих расстройствами пищеварения. Я поеду туда, постараюсь вылечиться.

– Долго ты там пробудешь?

– Не знаю… – пожимаю я плечами, – наверное, столько, сколько нужно.

Он поднимает глаза, в них я замечаю проблеск надежды.

– Денвер не так уж и далеко, Мия, – максимум шесть часов езды. Я буду навещать тебя каждые выходные…

– Нет, – возражаю я, разбивая его надежду.

– Нет, – эхом вторит он.

– Я должна справиться сама. – Я выпячиваю нижнюю губу. – Не надо меня навещать.

– Ладно… – Пальцем он потирает переносицу. – А когда ты поправишься… мы увидимся?

Я отвожу глаза.

Это не помогает, ведь я чувствую на себе его взгляд. Он мучителен. Очень.

Я медленно качаю головой.

– А-а… ну да. Понятно… То есть ты действительно подразумевала, что мы расстанемся, когда сказала, что я потерял тебя. – В его голосе слышится боль, обида – это ужасно.

Но я поступаю правильно – я в этом уверена.

Моя обида никуда не уйдет. В конце концов она сожрет меня… нас , и не останется ничего, кроме ненависти и боли.

А я столько боли уже перенесла – хватит на всю жизнь. Лучше уж сразу обрубить все концы.

Чувствую, как подо мной дернулась кровать: он встал.

– Выполни одну мою просьбу?

Я поднимаю на него глаза, но не готова к той боли, что пронзает меня, когда я вижу ее отражение в его лице.

– В следующий раз, когда кто-то попытается сблизиться с тобой, не отталкивай этих людей. Будь с ними откровенна. Не бойся, что тебя не полюбят – полюбят. Тебя невозможно не любить, Мия. – Он издает вздох смирения. – Кому, как не мне, это знать.

Я кладу руку на грудь, хватаюсь за сердце. И в этот момент решимость покидает меня. Я передумываю, готова сказать ему, что люблю его. Что найду способ побороть свою обиду.

Но прежде чем я успеваю раскрыть пересохший рот, он уходит. Дверь за ним со стуком закрывается.

Грудь клещами сдавливает паника. Я хочу побежать за ним. Сказать, что я не права.

Но ноги словно парализовало. И я знаю почему.

Потому что в глубине души я уверена, что должна его отпустить.

Я сползаю на постель, поворачиваюсь на бок, подтягиваю к груди колени, обнимаю их.

Вытирая слезы, слышу, как дверь отворяется.

Джордан.

Сердце подпрыгивает в груди.

Я поворачиваюсь.

Форбс.

О господи, только не это.

Нет.

Я чувствую, как мое тело съеживается. Сворачивается, как улитка, прячущаяся в свою раковину.

Откуда он взялся? Как узнал, что я здесь? Что у него с лицом?

Нос заклеен пластырем. На лице порезы, кровь.

Он закрывает за собой дверь, и я вся холодею.

Мой взгляд мечется по палате, ища путь к спасению, но единственный путь – это дверь, перед которой он стоит. Правда, можно кинуться в ванную и запереться там.

– Ф-форбс, – наконец выдавливаю я из себя.