Саманта Тоул - Бегство к любви

Отец был прав, когда сказал, что музыка пробуждает воспоминания.

Эта песня, может, и не пробудит в ней воспоминаний, зато подскажет, где я сейчас, и, бог даст, заставит вернуться ко мне. Только этой надеждой я теперь и живу.

Сделав глубокий вдох, я опускаю конверт в почтовый ящик.

Два с половиной месяца спустя…

– Ч то, так и не открыла еще?

Глянув через плечо, я вижу в дверном проеме Дэнни. Она, как и я, лечится в этой клинике. Только у Дэнни анорексия. Она уже второй раз лечится. Первый раз – не здесь. Несколько лет назад она лечилась в другой клинике, поправилась. А недавно снова заболела. Мы познакомились в первый же день, как я поступила сюда. Мне повезло, что мы подружились. Дэнни понимает, через что я прошла.

Раньше у меня подруг не было. И я очень рада, что у меня появилась подруга, тем более такая, как Дэнни, которая меня понимает. Я ей все рассказала о себе. Слова Джордана о том, чтобы я не отталкивала людей, которые пытаются сблизиться со мной, не давали мне покоя, поэтому с Дэнни я попробовала не упустить свой шанс и не жалею об этом.

Она очень мне помогла. Мы помогаем друг другу.

После того, что случилось в больнице, после того, как Форбс напал на меня, доктор Паккард уговорила меня подать на него в суд, и я подала. Дэнни на протяжении всей этой процедуры была рядом, поддерживала меня.

Слаба богу, что мне не пришлось присутствовать на суде, поскольку я находилась здесь, в клинике.

Форбса не посадили за то, что он напал на меня в больнице. Я не расстроилась, так как не верила в то, что его посадят. Ему дали год условно и заставили посещать занятия по умению владеть собой.

А мне оформили запретительный судебный приказ. Вряд ли это поможет. Если Форбс захочет добраться до меня, его ничто не остановит. Но, думаю, не захочет. Видимо, между нами наконец-то все кончено.

– Нет, не открыла, – вздыхаю я.

Дэнни подходит, садится на мою кровать.

– Ты так долго на него смотришь. Так и дыру можно прожечь. Пожалей нас обеих, открой, а то я умру от любопытства.

Дэнни все известно про Джордана. Как я к нему относилась… до сих пор отношусь. Думаете, мои чувства к нему остыли? Ничего подобного.

И теперь вот, когда я близка к выздоровлению, меня одолевают сожаления – горькая пилюля.

Я очень по нему скучаю.

Дрожащими пальцами я веду по линии, проступившей на конверте, очевидно, от коробки компакт-диска – вывод, к которому я пришла, тщательно прощупав письмо.

Зачем он прислал компакт-диск?

Своими тонкими пальцами Дэнни коснулась моей руки.

– Вскрой конверт. Посмотри, что там. Может, это DVD с объяснением в любви. – Она театрально прижимает руки к груди.

Дэнни романтична. Несмотря на свой печальный опыт, она не утратила веры в любовь.

– Не знаю. – Я качаю головой. – Что бы там ни лежало, он отправил это более двух месяцев назад. За это время многое может измениться. Он наверняка уже забыл меня.

Дэнни качает головой.

– Исключено. Любовь быстро не проходит, тем более такая сказочная, как у вас.

Я вскидываю брови.

– О сказочной любви ты судишь по моим рассказам?

Дэнни смотрит на меня с упрямством во взгляде.

– То, что он сказал тебе в больнице… как он любит тебя… парни такими словами не бросаются, Мия, – во всяком случае, такие парни, как он. Сказочная , говорю я.

С тяжелым сердцем я смотрю на пухлый конверт, который держу в руках.

– Что ты теряешь? Курс лечения почти завершен. Осталась одна неделя. То, что лежит здесь, возможно, позволит тебе решить, куда ехать после больницы.

Кивнув, проглотив свой страх, я подсовываю палец под печать и разрываю конверт.

Почти слышу, как Дэнни затаила дыхание, когда я сунула руку в конверт.

Мое сердце колотится как сумасшедшее.

Я вытаскиваю сложенный пополам лист бумаги и прозрачную коробку с компакт-диском. На диске черной ручкой выведено «Мия».

Я смотрю на Дэнни.

– Читай, – подбадривающим тоном говорит она.

Трясущимися руками разворачиваю письмо.

«Мия!

Четыре гребаных дня я пытаюсь написать тебе письмо… пытаюсь рассказать о своих чувствах… как я тоскую по тебе. И все, что я пишу, – не то. Знаю одно: вдали от тебя… мне трудно дышать. Мне ужасно тебя не хватает.

Поэтому я посылаю тебе эту песню. В ней все, что я хочу сказать и не могу. И, если по прочтении этого изменится твое отношение ко мне… к нам с тобой, ты знаешь, где меня найти.

Я всегда буду тебя ждать.

Джордан».

Я вытираю слезы.

– Боже, ты меня убиваешь! Что там написано? – У Дэнни вид такой, будто она сейчас взорвется, и я отдаю ей письмо.

Наблюдаю, как ее глаза бегают по листку. Дочитав до конца, она поднимает голову, смотрит на меня. В глазах ее блестят слезы.

– Матерь божья… это ж… – Она хватается за грудь. – Ты должна послушать эту песню. – Дэнни бросает мне коробку с диском.

– У меня нет CD-плеера – только айпод, – говорю я обреченно.

Взгляд Дэнни скользит по палате.

– А телевизор! – восклицает она. – В него встроен плеер. Можно послушать через него.

Я воспрянула духом. Вскакиваю на ноги, хватаю диск.

Включаю телевизор, жду, когда засветится экран. Все мое существо трепещет.

– Гениально, – говорю я Дэнни, когда она подходит и становится рядом со мной.

– Такой у меня дар. – Она пожимает плечами.

Я вынимаю диск из коробки, вставляю его в плеер.

Жду, когда он загрузится, – кажется, целую вечность.

Потом начинает звучать песня, которую прислал Джордан. Палату заполняет мелодия тихого гитарного вступления к композиции «Человек, которого не сдвинуть с места» в исполнении группы «Скрипт» [23].

У меня учащается пульс, я закрываю глаза, слушаю слова. Впитываю их. И слышу именно то, что пытается сказать мне Джордан.

«Я всегда буду ждать тебя».

Он меня ждет.

Дэнни хватает меня за руку. Я смотрю на нее.

– Незачем ждать целую неделю. Езжай к нему. Прямо сейчас.

Прошло три месяца со дня ее отъезда. Два с половиной с тех пор, как я послал ей письмо и песню.

От нее ни слуху ни духу.

Песня не помогла.

Зря надеялся. Дурак.

После нескольких недель ожидания я смирился с тем, что она не вернется… и стал злиться.

Полагаю, это одна из стадий, через которую мне суждено было пройти. С депрессией покончено. Пришло время злиться, я пошел и напился.

Подцепил какую-то телку.

Чувствовал себя ужасно.

Как только она сунула руку мне в штаны и стала меня ласкать, я ее остановил, ибо понял, что, даже если пересплю с этой девушкой, ничего не изменится. Наутро, проснувшись, я буду чувствовать себя так же, если не хуже. Легче мне не станет. Мия не вернется. Я все так же буду тосковать по ней. Не исчезнет зияющая пустота в моей груди, которую может заполнить только она. Ну трахну я эту девицу, что с того. Душевного покоя не обрету. Так что я вытащил ее руку из своих штанов, извинился и ушел.